В это время из избы вышел ещё один грабитель. За плечами он держал большой узел. Увидев рыцарей и лежащий на земле обезглавленный труп, он мгновенно сориентировался, тут же бросил узел и выхватил из ножен саблю. Конечно, выхватить он её успел, но вот пустить в ход – нет. С каким-то звериным, прямо-таки львиным рыком Конрад в два прыжка преодолел расстояние до крыльца и, всадив меч в живот половцу, ещё и провернул его в ране. Половец рухнул на ступени.
Оба рыцаря ворвались в дом. Пол в комнате везде был залит кровью. У лежанки лежал старый дед с сабельной раной на шее, немного дальше – едва ли не пополам разрубленный ребёнок.
– Господи, дитя-то зачем? – Алексей отвернулся, не в силах переносить ужасное зрелище. Но должны же быть и другие обитатели избы? Ребёнок – внук, а то и правнук деда. Или половцы успели выгнать их на площадь и связать? Ведь в плен уводили молодых и здоровых – мужчин, женщин, подростков. Зачем им старики? Их никто не купит, да и к тяжёлой работе они не способны – так зачем кормить в дороге? Проще зарубить. Примерно так думали половцы.
– Чего стоим? Идём дальше.
В Конрада как будто вселился какой-то бес – он жаждал половецкой крови. В нём явно говорила жажда мести за те лишения, которые он перенёс в плену, за полуголодное существование.
Широкими шагами немец направился на задний двор. Чтобы не отстать, Алексей торопился следом за ним бегом.
Обежав постройки, они оказались на соседнем дворе. Там была аналогичная картина. Часть хозяев была убита, и двое половцев во дворе укладывали на подводу награбленное добро. Они так увлеклись, что заметили рыцарей в последний момент. Схватились за оружие, но было уже поздно, оба так и упали возле подводы.
Третья изба оказалась пустой, половцы успели вынести всё, кроме лавок и стола.
В четвёртой избе они нарвались на ожесточённое сопротивление. Половец, выходящий из амбара с мешком зерна на плече, успел схватиться за саблю. Завязался бой с Алексеем. Конрад же ворвался в избу, где шарили по сундукам ещё двое степняков. Однако, услышав звон сабель во дворе, они успели приготовить оружие. Но куда им с саблями против меча Конрада! Они могли только отбивать атаки, и то с великим трудом. Рыцарь с рёвом гонял их по избе, не давая выскочить в дверь. Исхитрившись, он рассёк спину одному, перерубив ему позвоночник. Другой, чувствуя неминуемую смерть, с подвыванием отбивался. Но Конрад был значительно крупнее и сильнее. Достав половца мечом, он отрубил ему ногу ниже колена. Упав на пол, половец выронил саблю и зажал рану руками. Конрад же приставил меч к его груди:
– Сколько вас, язычники?
Половец не понимал языка Конрада, но рыцарь принял его молчание за отказ говорить, за упорство и добил раненого.
Алексею противник попался умелый, дрались они на равных, поскольку сабли были одинаковыми. Алексей был крупнее, его удар был жёстче и сильнее, но половец был более вёртким. Один удар саблей по боку рыцарь пропустил, но сабля степняка только скрежетнула по железу, не причинив вреда.
Алексей стал осторожничать. Ему удалось загнать половца в угол двора, к стыку амбара и дровяного сарая. Половец отбивался, сабля так и мелькала в его руках. На помощь Алексею подоспел Конрад, в конечном итоге расправившийся с обоими врагами.
– Вот как надо! – заорал он, ударив мечом половца из-за спины Алексея, справа. Сабля половца жалобно звякнула и сломалась у рукояти. Вторым ударом сверху вниз Конрад разрубил половца едва ли не до пояса. – Долго ты с ним цацкался!
– У тебя меч, тебе легче. Конрад, нам бы хоть одного пленного степняка взять.
– Это ещё зачем?
– Допросить. Чьи они люди и сколько их в набег пошло?
– Их не допрашивать надо, а убивать. Идём!
В гневе Конрад был страшен. Глаза налились кровью и горели яростью, одежда в брызгах крови. Не будь Алексей его товарищем – испугался бы.
Они добрались до следующей избы. Во дворе и в постройках – никого, дверь избы нараспашку. Они бы и дальше прошли, но вдруг услышали какие-то звуки. Заскочив в избу, увидели страшную картину: на полу половец насиловал девку. Та, увидев вошедших – больших, забрызганных кровью, завизжала от ужаса.
Алексей приставил к шее насильника лезвие сабли:
– Слазь, приехал уже.
Половец, косясь на саблю, медленно поднялся, пытаясь надеть штаны.
– Замри, пока не зарубил! – предупредил Алексей.
Понимавший по-русски половец послушно замер.
– Кто хан у вашего племени?
– Куря.
О таком Алексей слышал в первый раз, и, к несчастью своему, не в последний.
– Сколько вас в набег пошло?
– Куда?
– У тебя что, мозги отшибло? В эту деревню!
– Ага, не отшибло. Два десятка.
– Поблизости ещё половцы есть?
– Мы кыпчаки! – приосанился степняк.
– Мне всё едино! – сплюнул Алексей.
Девка, подвывая, залезла под стол.
– Полсотни нас всего было, три десятка в другое село пошло, – нехотя признал половец.
Алексей кивнул. Конрад кивок понял неправильно и обрушил на степняка меч. Девка под столом в ужасе завыла на высокой ноте – как сирена.
– Умолкни! – нагнулся к ней Алексей.
Привлекать к избе внимание не стоило. Он прикинул – скольких они уже убили? Вроде восьмерых, значит – осталось ещё двенадцать. В открытом бою их не одолеть, на Конраде нет шлема и кольчуги.
Рыцари вышли во двор. С крыльца видно было, как степняки связывали пленных.
Изба, в которой они сейчас были, стояла на краю площади. Пленных набралось много, видимо, нападение было внезапным, и убежать в близлежащий лес никто не успел. Семьи на Руси были многодетными, и сейчас на площади жались друг к другу не менее полусотни подростков и молодых мужчин и женщин.
– Давай освободим, – предложил Конрад.
– Их ещё целая дюжина осталась, степняков, а ты без брони, – попытался урезонить его Алексей.
– Плевать! Я рыцарь, а не запечный таракан.
Алексей понял, что его не отговорить. Рыцарь рождён для турниров и боёв и должен прославиться, чтобы о нём слагали легенды и песни, чтобы им гордились потомки. С потомством у Конрада по причине молодости было никак, а славы хотелось, кровь кипела.
– Хорошо. Только давай так. Оружие в ножны, и идём спокойно к пленным. Пока половцы поймут, что к чему, мы выиграем маленькую толику времени. Но только молча, ты понял? А потом ты рубишь половцев, а я режу верёвки. Если половцы всей силой навалятся, пробиваемся к этой избе. У неё дверь добротная и запор крепкий, продержимся какое-то время.
Окна в избе были крохотные, человеку не пролезть.
– Согласен.
Схватив какое-то тряпьё, висевшее в сенях, Алексей набросил его на Конрада и на себя, пытаясь прикрыть спереди кольчугу. Они вышли через сорванную с кожаных петель калитку и направились к пленным, до которых было шагов тридцать. Возле них было двое половцев-караульных. К ним подходили другие степняки, подводили всё новых пленных.
Большую часть пути рыцари прошли, не привлекая к себе внимания. Но вдруг один из караульных показал на Алексея рукой.
«Чёрт! Шлем на голове!» – подосадовал Алексей – ни у местных, ни у половцев шлемов не было. Поняв, что хитрость не удалась, он крикнул другу:
– В атаку! Руби их!
Немец только и ждал сигнала. Выхватив меч, он с рёвом помчался к половцам. С разбега зарубив одного, с другим завязал бой. Алексей же саблей, как пилой, стал резать верёвки, связывающие руки пленным и самих пленных между собой.
– Мужики, хватайте вилы и топоры, бейте поганых! Бабы, все бегом вон в ту избу! – он показал рукой на избу, об отступлении в которую договаривался с Конрадом.
Дружно завизжав, бабы и девки гурьбой кинулись к избе. Парни и мужики бросились врассыпную.
Когда нападают внезапно, некоторые за оружие – пусть даже топоры и вилы – схватиться не успевают. А тут им дали шанс. Только что они были связаны, обводили родные пенаты прощальным взглядом, и вдруг – луч надежды!
Мужики не стали искать топоры, вилы или косы. Они подбежали к забору и выдрали жердины.
На Руси, когда вдруг случится выпить изрядно, да по такому поводу драка начнётся, бились на кулаках да дрекольем, выдирая его из забора. Оружие не бог весть какое, но попробуй саблей отбиться от него! А когда злых мужиков десяток?
А к площади, встревоженные криками, уже бежали половцы, побросав трофеи и обнажив сабли.
Алексей и Конрад встали в центре, мужики – справа и слева от них, образовав два фланга.
– Вперёд! – закричал Алексей.
Конрад бы тоже крикнул, только вот языка не знал.
Стенка пошла на стенку. Десяток мужиков и два рыцаря – небольшой перевес теперь уже на русской стороне. Но это если по головам считать, а по саблям – так перевес на стороне половцев.
Конрад заработал мечом, как мельницей. Алексей, зная это, держался поодаль. Одному половцу грудь пропорол, как консервную банку. На Конрада кинулись двое. На Алексея напал половец в довольно зрелом возрасте, в вышитом халате, не иначе – десятник. И опытен, собака, ударами так и сыпал. Ударит – и туловище назад перенесёт, с опорой на левую ногу.
