Видно, что это и есть тот самый локомобиль, про который говорил покойный Гед. Самобеглая махина, пыхающая черным дымом из пары труб, стояла посередине большущего пустыря, просматриваемого во все стороны. По углам, в четырех заметных и двух спрятанных постах и секретах, прохаживались и сидели «черные» маркитанты. Да не такие, как в Хитровке, эт точно. Что амуниция с оружием, что сноровка, так и говорили – тертые, мол, ребятки. Этакие местные дружинники, не иначе. Умелые и опытные воины, которые не только пластуна – мышь пропустить мимо не должны. Вот и думай тут, верти в голове все возможные способы либо сиди на заду ровно и не трепыхайся. Только вот какое дело-то… последнее сказано явно не про Дуная.
«Драка?» – хриплый «голос» товарища возник в голове.
«Не сейчас, отдыхай»,– Дунай погладил его по умной голове.
Пасюк тут же, пользуясь случаем, прикорнул. Свое дело крысопес сделал. Сразу же, как выбрались из жучиного подземелья да пришли в себя, взял и пошел по следу. Как уж умудрился поймать запах Любавы, рядом ли где прошли «черные» или случай помог-выручил, но вывел Пасюк их точно.
Итак… пластун еще раз высунулся из укрытия, прикидывая собственную, так сказать, диспозицию, как говаривал порой боярин Устин. Выходила диспозиция эх и неудобной. Добраться сейчас до колымаги с тележищами казалось совсем невозможным. Только мелькни Дунай где-то рядом с одним из выходов на пустырь – и все, считай, приплыли.
Пулеметов, если он все заметил верно, здесь торчало целых три штуки. Бешеное богатство, по меркам Кремля, бесценное и желанное… были бы патроны. Вот тоже загадка хоть куда. Ну откуда маркитанты берут заряды к своему оружию, ведь где столько лет они храниться могут? Хотя сейчас-то к делу это отношения никакого и не имеет. Кроме, разве что, опасности с их стороны. Думай, пластун, думай, на что тебе голова-то нужна? Уж точно не только для того, чтобы в нее есть. Так…
Дунай пригляделся к широкой колее из двух полос, продавленной в грунте. Не шанс ли? А ведь шанс, если разобраться. Механическое чудище разворачивалось вон там, на большом пустыре. Значит, что? Все очень просто, значит, поедет обратно тем же маршрутом. Оно и понятно, тут даже не стоило ломать голову. Чудной монстр, высившийся впереди, при всей своей страшной стальной мощи вовсе не танк, на месте не развернется.
Маневренности никакой, только тягловая сила и вес, позволяющей переть дуром по относительно прямым и ровным участкам. А здесь таких не особо и много, район под бомбардировки попал плотно. Вон они, остовы рухнувших зданий, провалы в земле и остатках асфальта. На этом локомобиле не больно покатаешься с ветерком. И чего это может означать как в общем, так и в частности для одного пластуна? А много чего, если разобраться с толком да с расстановкой.
Прямо с не разрушенной галереи, нависающей на пути парового тягача, можно сигануть на крышу одного из прицепленных вагонов. А там, если уж на то пошло, попытаться быстро сделать все необходимое и слинять. Самоубийственно? Наверняка, но точно не больше чем проход по подземелью багов и бегство без оружия через заставу нео. И стоит попробовать, обязательно стоит. Семи смертям, как известно, не бывать, а от одной не отвертишься, как ни старайся.
«Друг? – Пасюк немедленно приоткрыл один глаз.– Пошли»
«Драться?» – Крысопес отчаянно зевнул.
«Не сразу, слышишь?»
«Скажешь, когда можно будет?» – Пасюк вывалил язык, хитро посмотрев на друга.
«Да».– Дунай невольно улыбнулся. Больно потешно сейчас смотрелся лохматый, покрытый засохшей кровью убивец на четырех лапах.
Пластун выполз из своего «гнезда», что облюбовал на уцелевшем третьем этаже дома, стоявшего довольно далеко. Вряд ли маркитанты заподозрили бы строение в его неожиданном назначении для кремлевского воина. И уж точно вряд ли торговцы знают про зрение пластунов, так часто помогающее в их сложной работе. Потому Дунай и не думал подкрадываться ближе, не рисковал попусту.
Задача у него не из простых: незаметно добраться до той самой галерейки и дождаться проезжающего локомобиля. И попасть внутрь, само собой. Непонятно лишь, как поведут себя в пути часовые шайнов, охраняющие поезд. Невысокие крепыши, с вооружением, похожим на кремлевское, могут оказаться и на крышах. Дунаю не очень хотелось «светиться» раньше времени. Понятно, что в недлинном поезде переполох может подняться чуть ли не сразу, но все-таки… Очень уж хотелось пластуну оттянуть этот момент на подольше, а лучше совсем обойтись без него. Но это уж как выйдет, так и выйдет.
Ши-и-их… пластун скатился вниз, неожиданно оступившись на ровном, казалось бы, месте. Прыгнул вниз, приземлившись в паре вершков от опасно торчавшего ребра какой-то железной хреновины, перекатом ушел за ближайшее укрытие – несколько свалившихся серых высоких столбов. Щелкнули, раскрываясь во весь размах, плечи лука, загудела тетива. Стрела легла на ней сразу же, дело пары секунд, одним отработанным движением. Пластун присел, настороженно оглядываясь. Да, далеко, да, осыпавшиеся обломки шуршали еле слышно, но мало ли? Прошло около минуты, ничего не происходило. Пасюк почесал задней лапой за ухом, взглянул на Дуная, мол, долго еще будешь сидеть тут, а?
«Не смешно,– буркнул Дунай.– Пошли».
И пошел, а вернее, побежал. Сбоку, там, где пыхтела машина, несколько раз уже раздался резкий свист, следовало торопиться. Если та уже двинулась в путь, можно и не успеть. Оп – Дунай перелетел метровой длины плиту с острыми штырями, торчавшими во все стороны, с места скакнул еще через одну. Ох, Перун-батюшка, что ж так много повсюду всего этого безобразия, того и гляди не заметишь, переломаешь руки-ноги, и все, отпрыгался, голубок. Перелетел, вытянувшись, глубокую трещину, исходившую паром и точно не с парным молоком внутри. Приземлился неудобно, с тягучим огнем в левой ноге, хрустнувшей сразу же, как только коснулась земли. Дунай мгновенно вспотел, понимая, что если сломал или вывихнул, то все… Но нет, бег чуть сбился, боль лишь полоснула редкими туповатыми зубами и отпустила. Огонь начал угасать, не разгоревшись, вновь чуть хрустнуло, но нога даже не подогнулась. Растянул жилы, пройдет.
Крысопес неожиданно рванул вперед, юрко проскользнул между покосившимися стенами еле стоящего дома. За узкой щелью, в которой пропал Пасюк, хрустнуло и мягко упало. Дунай протиснулся между сходящимися плитами в тот момент, когда Пасюк деловито затаскивал под них мертвого маркитанта. Часового, скорее всего.
«Ты что творишь, песий ты сын?!!» – Пластун не верил глазам.
Пасюк поднял красную от крови морду на него, уставился глазенками.
«Думал, что уже можно…»
«………..!» – Дунай выдохнул. Ну что тут скажешь?
Земля под ногами чуть уловимо дрогнула, подпрыгнул небольшой одинокий обломок. Посыпалась за шиворот пыль, Дунай вздрогнул. Выглянул в проем, выходящий на пустырь, увидел то, что и думал. Шайны двинулись в путь. Начало движения механической гусеницы впечатляло. Набирающий ход сухопутный левиафан двигался плавно и величественно. И не быстро. Разгоняясь, поезд всю свою величественность потерял, залязгав металлом, грохоча и поскрипывая. Дунай рывком сдернул с тела «черного» пояс-патронташ с обоймами и автомат, такой же, как у него. Не повезло, короткого АК у этого торговца с собой не оказалось. Зато есть патроны.
Магазины к своему автомату, что не выбросил, Дунай набивал так быстро, как только мог. Пальцы мелькали, загоняя толстые патроны 7,62-миллиметра в рожки. Хватило на два с половиной магазина, но и ладно. В закрытых вагонах состава скорострельный автомат будет куда как хорош.
Пластун посмотрел на крысопса, сидевшего рядом. Нет, его с собой он точно не возьмет. Губить отважную и преданную животину не сможет, сам справится. Подмигнул ему, совсем как человеку, и одним прыжком вскочил на первую попавшуюся выбоину в стене. Подтянулся, влез на козырек, ведущий к приметной галерее, двинулся к ней, не оглядываясь и не дожидаясь. Сзади несколько раз сильно проскрежетали когти, мягко ударилось о землю сильное тело Пасюка, так и не запрыгнувшего за ним. В голове Дуная без каких-либо слов раздался тягучий и грустный вой. Но он шел себе дальше, выполнять задуманное.
Выполз на намеченный козырек, под которым вот-вот должна прокатиться стальная дымящая гусеница. Прижался к холодному бетону, выглядывая возможную опасность. Нет, вроде пронесло. Никто не бежал в его сторону с криками, целясь из карабинов с автоматами, и пока не искал убитого часового из дальнего секрета. Маркитанты собрались на дальнем конце пустыря, уже еле виднеясь за поднятыми тучами пыли. Не говоря про плотные клубы из обеих труб «трактора», добавлявших завесы для пластуна. Пока все шло так, как и надо. Маркитанты свое дело сделали и сворачивались, уходя и забыв, видно, про товарища. Поезд пер вперед, приближался к Дунаю, дымя и грохоча. Сам пластун лежал и старательно высматривал место для прыжка на крышу вагона. Так, а вот это уже нехорошо.
