Дунай вжался еще глубже, как только смог. Сразу за присобаченной к «трактору» телегой с тентом, из-под которого виднелась куча угля, стучал железом первый вагон. На его крыше темнела небольшая башенка, склепанная из толстых листов. А в башенке торчал самый натуральный шайн, в кожаном доспехе, в шлеме с наушниками и в тканевой маске на лице. В руках у воина лежало длинное ружье, смахивающее на пищали Кремля. Разве только легче и ухватистее, без фитиля и с не граненым стволом. Вот так засада, ничего не скажешь. А сзади, на последнем вагоне-то? Пластун подполз к краю галерейки, всмотревшись еще сильнее. Нормально…
Почему так и тянуло забраться в последний вагон? Дунай и сам бы не ответил себе на этот вопрос. Чутье, надо полагать, как еще-то? Всего громыхающих колымаг пять, и вряд ли есть что важное в головной или хвостовой, что наверняка первыми подвергаются нападению. Другое дело, что сам локомобиль защищать надо лучше, в отличие от вагонов, которых наклепать можно куда как больше. Телега она и есть телега, пусть и здоровенная. Так что наверняка в первом вагоне крепких ребят с оружием будет поболе, чем в последнем. А если Дунай догадался верно, то Любава точно в середине состава.
До гулко – чух-чух – гудящего состава оставалось метров сто, не больше. А башня-то, в которой сидел стрелок-наблюдатель, не поворачивалась, вдобавок за спиной человека поднимался козырек, закрывающий тыл. Уже хорошо, остается только все сделать быстро. И тут Дунаю даже потянутая нога не помеха, на скорость в схватке никогда не жаловался. Пластун сжался тугой пружиной, готовясь выстрелить самого себя в недолгий полет. Да-да, на последнем вагоне тоже виднелся козырек, за которым мелькал шлем наблюдателя.
Дым из труб локомобиля, вкатившего под тень галереи, заполнил все вокруг, заставив Дуная прикрыть рот с носом рукой. Не хватало еще его наглотаться, вовсе не надо такого счастья. Трясущиеся на ходу крыши состава проплывали внизу. Вот-вот, еще немного, совсем чуть-чуть… и… Дунай прыгнул вниз, держа в руках нож.
Шайн не успел даже дернуться, когда приземлившаяся темная тень, зажав ему рот ладонью, полоснула по горлу лезвием. Дунай подхватил воина за ремни амуниции, придержал, чтобы тот не рухнул вниз. Зажал нож в зубах и потянул шайна на себя. Тот еще дергался, хрипя пузырящимся кровью горлом. Пластун чуть замер, увидев темные бляшки толстой кожи, идущие вплоть до подбородка, не сдержался:
– Что ж вы за твари такие, а?
Будь на месте Дуная маркитант, вряд ли умудрился бы вот так же развалить шею. Шайн оказался тяжелым, да и зацепился ремнем за край грубо вырезанного прямоугольного отверстия, ведущего вниз. Пластун смог лишь освободить место, чтобы пролезть самому, и скользнул вниз.
Внутри вагона было темно, шесть небольших окон-бойниц света давали мало. Дунай положился на слух и обоняние, пока глаза не привыкнут, и не прогадал.
Дверь, находившаяся в противоположном конце грохочущего вагона, открылась, пропуская шайна. Высокий, не ниже обычного маркитанта или кремлевского мастерового, человек зашел, держа в руках обыкновенный чайник, парящий из носика. Шлема на нем не оказалось, и Дунай вдосталь налюбовался странными особенностями головы и видимого участка горла. Те самые бляшки, вскользь замеченные на убитом дозорном, тут виднелись во всей красе.
Овальные, темные, выходили на кожу шеи из-под плотного нагрудника. Наползали слегка на подбородок снизу, плавно уходили за затылок и выглядывали даже на гладкой коже головы. Красавец, одним словом. А так – человек человеком, разве что кожа смуглая, с желтоватым отливом, да глаза раскосые и узкие. Глаза-то и вытаращились на высокую фигуру в серо-черном балахоне, из-за которого шайн не приметил пластуна сразу. Свистнул нож, распустив наружу цветок из лопнувшего глазного белка и алого всплеска крови, шайна отбросило назад. Чайник грохнулся, зазвенев об металл пола, зашипел расплеснутым повсюду кипятком.
Подхватить мертвяка, достав до него одним прыжком, у Дуная не вышло. Со второго яруса походной кровати, прикрученной к стене, на него слетел третий, видно спавший. Луч света из бойницы мелькнул на коротком выгнутом клинке, бабочкой вспорхнувшем с пояса шайна. Дунай ушел в сторону, ударил ногой в бок, стараясь сбить шайну дыхание, не дать заорать. Резкий крик привлечет к ним внимание, а это сейчас явно рано и лишнее. Звон металла, если сделать все быстро, будет лучше. Особенно в грохоте и стуке, вместе с лязгом и треском, окружающим их. Не надо вопля, совершенно не надо.
Шайн пружинисто оттолкнулся от стены, высоко подпрыгнул, ударил размашистым ударом. Клинок отлетел в сторону, отбитый мечом Дуная, тут же оказавшегося в руках пластуна. Раскосые глаза зло блеснули, выдав досаду их владельца. Ничего-ничего, не переживай, достанет на тебя… пластун сам пошел в атаку.
Ударил снизу, неожиданно, как умели лишь кремлевские воины, не просто обученные лучше других – нет, рожденные и выращенные совсем иначе. Шайн так ударить не смог бы при всем желании, не дано, и все тут. Чуть другое строение мышц, связок и сухожилий, состав костей… ничего не поделаешь, кремлевские лаборатории есть кремлевские лаборатории. Со всеми ее достижениями и Дунаем в первую очередь. В этом шайн убедился сам, на свою же беду.
Самый кончик меча чиркнул прямо по линии между пахом и бедром шайна. Этого хватило для начала, еще как. Прикрепленный к нагруднику ремнями набедренник не помог, оружие вошло точно между самым низом защиты корпуса и краем щитка для левой ноги. Ткань штанов и плоть подались сразу, проиграв кремлевской стали, брызнула кровища, разом выстреливая вперед и в стороны. Шайн, только-только успевший замахнуться для следующего удара, подался назад, еще не понимая случившегося, но чувствуя неладное.
Нога подкосилась, темные глаза стали еще уже, когда пластун отскочил назад, пропуская перед собой клинок врага. Через миг он оказался совсем рядом, мертвой хваткой вцепившись в руку с оружием и ударив своим. Тычком Дунай пробил горло шайна сбоку, протаранив позвонки, пропустившие клинок дальше. Противник захрипел, пинком отправленный в дальний угол корчиться в последних судорогах и умирать.
Дунай тут же развернулся к двери, отправив меч в ножны и сняв с плеча АК. Патрон он загнал еще лежа на галерее, сейчас лишь опусти предохранитель и стреляй. Оружие, чудесное оружие, то ли сохраненное торгашами, то ли как-то восстановленное ими, пришлось как раз кстати. Что-то не верилось ему в незаметность схватки, так какой смысл идти скрытно, когда можно воевать с огоньком? Знать бы только, сколько у него есть времени до Форпоста.
Так, что тут есть полезного, что оставили в наследство вражины? Ишь ты… Дунай поднял с пола короткий трехствольный пистоль, снабженный сложной системой курков. Тот вывалился из кобуры любителя попить чайку, или для чего он там нес кипяток. Засунул его за пояс, присовокупив к пепербоксу, которым точно придется пользоваться. Плохо, что шайны настолько меньше его, просто племенного бугая рядом с ними. Так бы… нацепил нагрудник со шлемом да, глядишь, и за своего сошел бы. Не судьба, ничего не поделаешь. Ну что же, вот и пора двигать ему дальше. Хотя…
Пластун все же не хотел рисковать, привлекая внимание к своей особе раньше времени. АК снова вернулся на плечо, Дунай только перекинул его на правый бок. Луком пользоваться не стоит, неудобно. И бросать верного друга, если что пойдет не так и дело снова выльется в рукопашную, Дунаю совершенно не хотелось. Оставалось орудовать ножами да мечом, хотя чего тут жаловаться? Пластун любил свое оружие и пользоваться им умел хорошо.
Дверь, грубо сваренная из плохого железа, открывалась внутрь вагона. Пластун оказался в трясущейся под ногами темной кишке, сделанной из толстого брезента и кожи, сшитых между собой. Это хорошо, ведь если что, так можно, разрезав его, выпрыгнуть в дыру. О как интересно! В двери перед собой Дунай увидел небольшой кружок, явно что-то закрывавший. Отошел чуть вбок, подвинул его самым концом ствола автомата. Ничего не произошло, и пластун не замедлил воспользоваться случаем оценить обстановку, приник глазом к аккуратной дырке глазка. Вот оно чего, значит… да уж, хорошие дела.
Составленные в три ряда, до самой крыши вагона поднимались деревянные короба. А между ними в проходах прохаживались двое часовых с короткими ружьями. Оружие получше кремлевского, но куда как хуже того, что у торгашей. Однако и из такого не промахнешься с нескольких метров, пробьешь во вражьем теле вот такенную дыру, через которую вылетят все кишки. А если там картечь? Дунай прикусил губу, прикидывал, что же сделать… План возник быстро, некогда ему сейчас стратегией заниматься. Действовать надо. Не будут же охранники ходить взад-вперед постоянно – остановятся. Служба-то не на стене, не в лагере в открытом поле – в закрытом пространстве вагона… Хотя кто их, непонятных людей издалека, знает? [11]
