виду: я буду жаловаться на самоуправство Управления! Самому архимагу!
— Да хоть Всевышнему! — свирепеет Алан. — Госпожа, ваше имя?
— Это госпожа Гео́лди, моя соседка вот уже двести лет! — Селер вскакивает на ноги с удивительной для его возраста прытью. — Какая наглость — вмешиваться в частную жизнь!
— Управление Магического Контроля возместит вам ущерб, — сухо вставляет Кайл. — Приносим свои извинения, господин Селер, госпожа Геолди. Простите за доставленные неудобства.
— Не спешите, — замечаю я.
Смотрю женщине в глаза. На что она рассчитывала? Хотя… Наши возможности уникальны. Если бы не я, кто увидел бы травянистую зелень её ауры?
— Госпожа Угрэн, пожалуйста… не делайте глупостей.
Алан косится на меня, на кончиках пальцев архимага появляется золотистое свечение. Это не Путы, это полноценный Аркан, которым можно за секунды скрутить виверна. Кайл встаёт так, чтобы при первом же движении женщины отрезать ей пути к бегству, мерцающая плёнка пространственного барьера тоже готова сорваться с руки в любой момент.
— Пожалуйста, — повторяю я, глядя в изменённое лицо.
Она — убийца. Умная, хитрая, озлобленная, утратившая в жизни всё. Ей шесть веков, и жажда мести — единственное оставшееся у неё чувство.
— Шелдон плакал после того, как вы его навестили. Возможно, он ещё помнит вас.
Зачем я это говорю? Женская интуиция? Попытка предотвратить непоправимое?
В её глазах — отчаяние и ненависть, боль и гнев. Я прекрасно вижу, как потоки энергии собираются, концентрируются в ладонях. Удержит ли щит природную магию? Одно движение — и заклинание остановит сердца всех, кто здесь находится…
— Пожалуйста…
Облик сидящей течёт, меняется. Исчезают пухлые щёки, гладкая кожа, блестящие каштановые кудри, пышная грудь и округлые бёдра. С дивана поднимается сухощавая жилистая старуха. Глубокие морщины у рта и носа, короткие и абсолютно седые пряди неряшливо прикрывают лоб. Одежда ей велика и висит мешком.
— Мне нечего терять, — голос такой же жёсткий, как и её черты.
— Мы это знаем, — присоединяется Алан. — Госпожа Угрэн, от имени Совета Магов я готов обещать вам справедливый суд — если вы сдадитесь, не оказывая сопротивления.
— Справедливый суд ждёт меня там, — Изара указывает пальцем вверх. — Знаете, о чём я сейчас жалею? Что не убила его, — костлявый палец упирается в грудь Селера, — первым.
Селер бледнеет и буквально отпрыгивает в сторону. Страх и отвращение на его лице перерастают в панику. Он беспомощно озирается, но Кайл перекрывает выход из гостиной.
— Герзи Селер вновь под воздействием клятвы, — архимаг с презрением оглядывает суетящегося хозяина. — Но, в отличие от прошлого раза, он всё помнит.
— Знаете, каково это? — Изара с шумом втягивает воздух. — Проснуться однажды и осознать, что ты в чужом доме, в постели постороннего мужчины, жить тебе осталось жалкие десятки лет, а убийцы дорогого тебе человека благоденствуют? Пользуются уважением, наслаждаются счастьем, обрели семьи, вырастили детей… Справедливый суд! Кто мне вернёт эти годы?!
— Вы могли бы обратиться к архимагу…
— И он повернул бы время вспять? Нет, юноша, мне не нужны бессмысленные утешения. Пятьсот семьдесят лет назад Каэла Уэкри, Вэмор Генел, Корэш Лорейн, Акено Гуэр и Герзи Селер совершили жестокое и хладнокровное преступление. Я сама судила их и приговорила к смерти. Если вы думаете, что я жалею о содеянном, вы ошибаетесь! И отвечать за свои поступки не боюсь!
— Тем не менее вы старались уйти от ответственности, — веско заявляет Кайл. — Пользовались отсроченными заклинаниями, не попадались на глаза свидетелям.
— Шелд ещё жив, — Изара моргает, затем опускает голову. — Я надеялась быть с ним — хоть нянькой, хоть уборщицей… Не так уж много ему осталось.
Она вздёргивает подбородок и глядит на меня. В когда-то голубых, а сейчас выцветших, выгоревших глазах что-то неуловимо меняется.
— Природница… Цветочки, небось, растишь. Юная, влюблённая… Один из этих? — взмах головы вбок, на парней. — Вот я сейчас дам им приказ умереть — как дальше жить станешь? Великодушно простишь? — Изара поворачивается, оценивающе прищуривается. — Ну? Чёрненький, беленький — который твой? Хочешь почувствовать, что я испытала? Когда моего Шелда…
Женщина обрывает фразу. А я понимаю, что неосознанно прижимаюсь спиной к Кайлу, закрывая его собой. Когда успела?..
— Чёрненький, — тихо выдыхает Изара. — Красивый мальчик… Ничего я не сделаю, не настолько очерствела.
Золотой Аркан Алана вспыхивает в воздухе.
— Уберите, — морщится Изара. — Я не буду сопротивляться. Только одна просьба: выслушайте меня. И он, — брезгливый жест в сторону Селера, — тоже пусть присутствует! Пусть клятва заставила его забыть, какой мразью он является, я хочу, чтобы он слушал! Потом… делайте что хотите.
С общего молчаливого согласия она садится на диван. Высохшие руки успокаиваются на коленях.
— Меня зовут Изара Гроуз…
***
— Недавно мне исполнилось шестьсот три года. Родные мои в Олизе, отец и мать, слава Всевышнему, давно на Небесах, так что ни одна живая душа в Керизе не переживает за мою загубленную жизнь. Не считать же блаженного Хедри Угрэна хоть сколько значимым для меня человеком… Не хмурься так, блондинчик, ты ведь не в курсе нашей «семейной идиллии».
— Господин Угрэн вас любил, — мрачно возражает Алан.
— Как можно любить человека, которого нет? — кривая усмешка. — Вы знаете, как действует магическая клятва? Я забыла всё с момента своего выгорания. Остались какие-то смутные образы, при малейшей попытке сосредоточиться — головная боль и тошнота. Я не понимала, как оказалась в Луре, почему вернулась магия, отчего все смотрят на меня осуждающе, в чём обвиняют…
— Это не было магической клятвой, — хмурится Алан. — Клятва заставила бы вас просто молчать о произошедшем без неприятных последствий. Скорее, некачественное Забвение, наложенное впопыхах. Профессора Академии были перепуганы.
— Вам виднее. Зато у меня сохранились эмоции. Я ненавидела Селера, хотя не помнила, что заставило меня изменить своё отношение к жениху. Но самое главное — это огромное, всеобъемлющее ощущение потери. Словно из меня вынули нечто самое важное, без чего моя жизнь пуста и бессмысленна. Люди меня раздражали, потому что я не могла отыскать среди них кого-то конкретного, единственного, нужного…
— Вы не задавали вопросов?
— Кому? Кроме Герзи я никого не помнила, а о нём мне было противно даже думать. Один из профессоров сказал, что я по своей воле участвовала в опасных экспериментах, потеряла память и теперь самое лучшее — вернуться домой, отдохнуть и жить дальше. Мне не хотелось домой. Я ушла в Нэрдал, устроилась в Земельное Управление простым замерщиком и считала себя слабым стихийным магом.
— Простите, госпожа Угрэн, но вы не могли не заметить,
