Динеш помрачнел и начал паковать оставшуюся снедь обратно в вязаную салфетку:
– В Саттарде мало летоспособных машин осталось. К тому же, – он отвернулся, поправляя что-то в сбруе квадрупега, – я добровольно сложил с себя звание лейтенанта и право подниматься в воздух.
– Ты… что?! – выпучился я на летчика.
Воспользовавшись моим замешательством, Вамдам вытянул шею и ловко выхватил остаток лепешки у меня из пальцев.
Динеш невозмутимо пожал плечами:
– Город был оставлен под мою ответственность. Я не смог защитить его. Даже свою родную сестру не смог уберечь. Так что… – Он легко вскочил в седло. Острый профиль был непроницаем, но напряжение в голосе выдавало хорошо скрываемые эмоции. – Капитан принял мою отставку.
Я кое-как влез в седло и потрусил следом за бывшим лейтенантом. Честно говоря, признание Динеша представило парня в совершенно ином свете. На какое-то время я даже позабыл о боли в собственной заднице.
– Что же, ты никогда больше не сможешь летать? – тихо спросил я, когда Вамдам поравнялся со своим товарищем.
Ответил бывший пилот не сразу.
– Не знаю. Я стараюсь не думать об этом. Сейчас самое главное – вернуть Машуру. Понимаешь? – парень перевел на меня карие, как у сестры, глаза, под которыми залегли тени, и я понял, что впервые за все время нашего короткого знакомства, он смотрел на меня как на равного. Странно, но внезапно мне остро захотелось, чтобы где-нибудь, во множестве обитаемых миров и вселенных, нашелся кто-то, кто бы так же искренне желал спасти меня. Только я знал, что единственным человеком, на которого мог рассчитывать, был я сам. И от этого знания мне стало очень одиноко.
Дорога тем временем снова повернула и влилась в более широкий и наезженный тракт. Перекресток украшал каменный столб, покрытый замысловатой резьбой и надписями вязью. Как ни странно, когда мы подъехали ближе, я смог разобрать их значение. Столб оказался дорожным указателем. Направо по стрелке лежала некая Авела. Налево находился Уштад. Динеш не раздумывая потянул вожжи, поворачивая своего скакуна к морю и Уштаду. Едва я успел проделать тот же маневр, как сзади, со стороны широкого тракта, раздался тяжелый топот копыт. Я вывернул шею – это было проще, чем развернуть квадрупега, – но не разглядел ничего, кроме плотного облака пыли, в котором что-то металлически поблескивало на солнце.
Динеш разинул рот, но его слова потонули в нарастающем грохоте – казалось, к нам стремительно приближался то ли эскадрон гусар, то ли стадо слонов. Тогда парень просто подскакал ко мне, схватил Вамдама под уздцы и поволок нас на обочину. И вовремя. Сначала я принял животных, поднявших весь этот тарарам и пыль, за драконов. Две головы на длинных чешуйчатых шеях, мощный, усаженный шипами хвост и мускулистое длинное тело кого угодно навели бы на такие мысли. Но потом я разглядел копыта размером с мою голову, орлиные клювы, выглядывающие из украшенной кисточками сбруи, и сообразил, что звери вряд ли имели что-то общее с летающими змеями из земных сказок. Так же как их всадники имели мало общего с людьми.
Хоть кавалькада и шла с внушительной скоростью, я успел углядеть, что парни, восседавшие верхом на двухголовых чудах-юдах были высоченные, голубокожие, остроухие и вооруженные до зубов. Их минималистические одеяния вроде коротких кожаных безрукавок и облегающих штанов не скрывали бугрящихся, накачанных мышц. Мгновение, и процессия миновала нас, оставив за собой тучу тончайшей пыли, тут же набившейся мне в глаза и разинутый рот. Отплевавшись и отерев невольные слезы, я прохрипел:
– Что… кто… что это было?
– Стеф-вампиры, – невозмутимо ответствовал Динеш, выводя своего квадрупега обратно на тракт.
Я сник.
11
Чем ближе мы подъезжали к ярмарке, тем чаще на нашем пути попадались повозки, как возвращающиеся из Уштада, так и спешащие доставить драгоценный товар к цели. С возницами первых мы вежливо здоровались, поднимая раскрытую ладонь; вторые обгоняли, стараясь держаться подальше от поднимаемых колесами пыльных клубов. Никто из встречных путников, однако, не произвел на меня большего впечатления, чем стефы. Наверное, потому, что все торговцы, несмотря на разницу в костюмах и прическах, были людьми.
Из скупых объяснений Динеша я понял, что Уштадская ярмарка – ежегодное и долгожданное событие, собирающее представителей всех рас Среднего мира на обширной пустоши между городской стеной, морским портом и Авельским трактом с одной целью – продавать и покупать. На ярмарке, буквально говоря, можно найти все – от изящных золотых украшений, привозимых вампами из Заграничья, до огромных мясных быков, пригоняемых стефами из Яннеша; от великолепной, мерцающей в лунном свете материи, сотканной женщинами хагов, до смертоносных вэазарских мечей, способных рассечь лепестки осыпающегося лионеша прежде, чем они коснутся земли…
Последние – мечи, а не лепестки – явно были предметом давнего вожделения Динеша: за полчаса я узнал многое о технологии производства вэазарской стали и преимуществах закаленных магией клинков перед обычным факаром. Упомянуть же о том, кто такие вэазары или, к примеру, не менее загадочные хаги, мой спутник не посчитал нужным. Я решил отложить вопросы на потом, поскольку меня целиком занимала проблема гораздо более насущная – стеф-вампиры. Я дождался момента, когда Динеш прервал рассказ о свойствах вечных мечей, чтобы набрать в легкие воздуху, и выпалил скороговоркой:
– А вампирам за магию мы чем платить будем? – Признаться, шутка Машуры о продаже бедного меня на мясо крепко засела в голове.
– Как чем? – запнулся на полуслове ее брат. – Бериллами, конечно. А чем ты думал?
«Ясно дело, бериллами, чем же еще, – мысленно прокомментировал я. – Надеюсь, им не будет больно».
Озвучил же я следующее:
– Ну, я думал… Вампиры же – кровососущие…
– А-а, это… – отмахнулся Динеш. – Да стефы человечью кровь уже давно не пьют – межрасовое соглашение. Потому они скотоводством и занимаются.
У меня отлегло от сердца. День показался вдруг положительно прекрасным, несмотря на висящую над дорогой тонкую кисею пыли, окрашивающую одежду и бока животных в ржавые тона. Даже страдания моего зада отступили на одноименный план, и я с новой энергией обрушил на Динеша лавину своего любопытства. В итоге остаток пути до ярмарки бывший пилот неохотно, но старательно развлекал меня рассказами о девяти кланах стеф-вампиров и различиях между ними. Я узнал, что стефы получили свое имя от родоначальника и главы первенствующего клана – Стефана. Виденные же нами голубокожие молодцы на дуффах – так назывались их двухголовые «кони» – принадлежали к клану Себастиана и были лучшими мастерами боя на мечах – по крайней мере среди самих стефов. На вопрос о том, что могло такой команде понадобиться на ярмарке, Динеш вразумительно ответить не смог. Разве что они вечные мечи закупать приехали?
Но тут тракт вывернул из-за последней гряды холмов, и зрелище, открывшееся моим глазам, заставило конкретно позабыть о стефах и их двумечах. Палаточный городок раскинулся, насколько хватало глаз. Шатры и повозки всевозможных расцветок, украшенные яркими флажками и эмблемами, заполняли все обозримое пространство. Между ними кишела не менее колоритная толпа, состоявшая из людей, животных, стефов и еще бог знает кого – рассмотреть детали расстояние пока не позволяло. Это столпотворение производило шум, по количеству децибел способный соперничать с многотысячным рок-концертом. Сходство то ли с музыкальной тусовкой, то ли с дискотекой подчеркивалось блестящими, пускающими блики шарами на высоких столбах по периметру ярмарки и впечатлением неуправляемого хаоса внутри.
Я поделился своими соображениями с Динешем. Про дискотеку он не понял, а насчет хаоса не согласился. По его мнению, мэрия и полиция Уштада делали все возможное для поддержания порядка среди торговцев и гостей, и им это вполне удавалось. Особой структуры в вопящем и удакающем столпотворении возов, карет, пешеходов и всадников, запрудивших дорогу, если честно, я не наблюдал. Мой спутник, однако, довольно уверенно проложил путь к длинной очереди верховых, выстроившейся к чему-то, напоминавшему наскоро сколоченную, украшенную цветущей лозой Триумфальную арку. У ее подножия я разглядел ребят, одетых, как один, в ярко-зеленые униформы и круглые шляпы с небольшими полями, пристегнутые под квадратными подбородками кожаным ремешком. Это, видно, и есть хваленая полиция. По мне, так она больше напоминала стражников Изумрудного города, только вот к воротам его подходили отнюдь не Дороти с Тото.
Троица на квадрупегах прямо перед нами была, скорее, в родне с Мальвиной, судя по ярко-голубому цвету волос – длинных, заплетенных в косы и росших прямо начиная от бровей, так что они образовывали пушистую маску, у одного оставлявшую открытой нижнюю половину лица, у двух других плавно переходившую в длиннющие усы и бороду. Меня так и подмывало пройтись по адресу местных хиппи, но двусторонние топоры, небрежно свисавшие с их поясов, подсказали мне, что благоразумнее будет придержать язык. Тем более что хиппари уже были на взводе: не стесняясь в выражениях, они басовитыми голосами кляли стражей порядка за медлительность и напирали на стоящих впереди чудаков в высоких колпаках и пестрых хламидах с бубенцами.
