В центре круга стояла грубая деревянная колода, на которой громоздилась кучка золотых, серебряных и прозрачных, будто хрустальных, кружков. В воздухе над монетами – а чем же еще они могли быть? – висело нечто. Штуковина напоминала смятую в комок гофрированную бумагу, переливавшуюся всеми цветами радуги. Ближайший ко мне вампир подобрал с колоды перламутровый кубик, который я поначалу не приметил, и опустил в одно из отверстий «комка».
– Четверка, – бесстрастно произнесла сидевшая напротив женщина.
Над маленькой группкой и зрителями вокруг нависла напряженная тишина. Я удивленно захлопал глазами – по всем законам физики кубик должен был просто провалиться сквозь бумагу на импровизированный стол, но этого не случилось. Вообще ничего не случилось. Игроки и зеваки пялились, затаив дыхание, на парящий «комок», нагло сожравший кубик и сыто помигивавший ярко-розовым. Тут розовый сменился оранжевым, и пропавший предмет выскочил из отверстия наверху, покатился по колоде и остановился, замерев у края.
– Пять, – торжествующе осклабился стеф и сгреб монеты в кожаный кошель у пояса.
– Двойная игра, – проскрипел крючконосый, добавил к первому кубику еще один и сыпанул новую горсть серебра на «стол». – Ставлю полтинник.
Очень скоро я уяснил себе правила. Игроки по очереди кидали кости через удивительный комок, который они звали мембраной. Начинали с одного кубика, а кончали шестью. Выигрывал тот, кто угадывал выпавшее на костях число. Ставки повышались с количеством костей. Шансы угадать прямо пропорционально уменьшались. Удивительно, но мне довольно часто удавалось попасть в яблочко – чаще, чем кому-либо из игроков. Наверное, так чувствовал себя Сашка, легко отвечавший на заумные вопросы из «Кто хочет стать миллионером», сочувственно глядя с дивана на потевших в телевизоре, израсходовавших все подсказки дядечек. Что ж, если братишка ничего никогда не выиграл, это еще не значит, что я не смогу. Того, что лежит сейчас на колоде, не только на колбаски хватит. Может, и Динешу унижаться не придется, выпрашивая в долг пару бериллов. Но что я поставлю-то? В карманах чужих штанов даже дырок нет…
Крючконосый встал из-за «стола», учтиво поклонился и стал проталкиваться мимо зевак. Он проигрался в пух. На освободившееся место у колоды желающих не было, и остальные игроки засобирались – видно, для партии нужны четверо.
– Эй, – сдавленно пискнул я, высовываясь из-за чьего-то широкого плеча, – новенького возьмете?
Плечи удивленно раздвинулись, меня пихнули в спину, и я вылетел на свободное пространство, как пробка из бутылки. Две пары красных глаз и одна – голубых воззрились на меня.
– Где твоя мама, мальчик? – мягко произнесла женщина грудным голосом. Вампиры захрюкали, обнажив клыки. Сзади тоже послышалось хихиканье.
Меня бросило в краску, и я буркнул грубо:
– А где ваши дети?
Женщина задохнулась и не нашла, что сказать. Стефы захрюкали еще пуще – видно, такой у них был обаятельный смех.
– А мальчишка-то не промах, – заявил один из них. – Зубастый.
Второй окинул меня скептическим взглядом и отрезал:
– Минимальная ставка в первом раунде – серебряный рокхан. Он у тебя есть?
Я покачал головой:
– Нет, но могу заплатить кое-чем другим.
– Мы берем только деньги, – гнул свое красноглазый. Его товарищ уже вставал со своего бочонка.
– А как насчет свежей крови?
Острые уши обоих стефов мгновенно насторожились. Они обменялись взглядами.
– Какой крови? – вкрадчиво спросил тот, что был повыше ростом. Второй облизнул голубые губы длинным тонким языком.
– Моей.
Тишина вокруг сгустилась настолько, что базарный шум, к которому уже давно привыкли мои бедные уши, внезапно стал снова раздражающе громким. Стефы напружинились, подобрались и уже ели меня живьем кроличьими глазами. Женщина спряталась глубже под свой капюшон. Любопытные за моей спиной попятились, создав между нами маленькое пустое пространство, так что зад захолодил сквознячок.
– Ставлю… – мой взгляд заметался по сторонам: в чем тут у них жидкости меряют? – Стакан!
Кто-то сообразительный из публики тут же метнулся к проходившему как раз мимо продавцу прохладительных напитков, вооруженному здоровенным жбаном за спиной и керамическими чашечками. После короткого препирательства водонос одолжил пиалу и тут же принялся снабжать своим розовым компотом растущую вокруг меня толпу.
Один из вампиров повертел керамическое изделие в руках:
– Сойдет. Наполнишь в случае проигрыша.
Я кивнул, сглотнул, смачивая пересохшее горло, и уселся на место крючконосого. Водички бы сейчас, да фиг мне даром нальют.
– Вы банкуете, Зюльфиара, – напомнил мой сосед слева.
Женщина изящным движением подхватила кубик и бросила в мембрану. Мне выпала честь угадывать первому. Я зажмурился, чтобы не видеть голодных вампирских глаз, глубоко вздохнул и выпалил:
– Два!
Кубик терпеливо подождал, пока все игроки выдали свой прогноз, вывалился из вспыхнувшего голубым «комка» и запрыгал по импровизированному столу.
– Двойка, – провозгласила Зюльфиара приятным голосом и подтолкнула кучку монет в мою сторону. На это наверняка можно было купить пару кило колбасок. Но мне нужны бериллы. Я глянул на стефов, в кроличьих зрачках которых откровенно читалось разочарование, и смахнул два кубика в горсть:
– Двойная игра. Ставлю все.
– Включая кровь, – уточнил вампир повыше и ткнул в пустую пока пиалку.
Я кивнул, и мои соперники ответили серебром и золотом. Кости, брошенные моей рукой, исчезли в недрах мембраны.
– Десять.
– Пять.
– Восемь.
– Двенадцать, – заявил я, обтирая о штаны внезапно вспотевшие ладони.
Зеваки за спиной заохали. Стефы торжествующе переглянулись: шансы на то, что выпадет две шестерки, были не слишком велики. Комок «задумался» на мгновение, замигал желтым и отрыгнул кубики из противоположных концов.
– Двенадцать! – торжествующе возопил я, глядя прямо в вампирские глаза, и сгреб монеты.
Стефы поджали синие губы, дама начала нервно поигрывать локонами, публика шумно обменивалась мнениями и бесплатными советами игрокам.
Тройную игру я взял так же легко, став богаче на пару бериллов. На четвертной банковал высокий стеф. Не успела очередь дойти до меня, как Зюльфиара, слазив под плащ, шлепнула на колоду тяжелый бархатный мешочек.
– Ставлю все. Здесь двадцать бериллов.
Я лихорадочно закопошился в своей горке рокханов – признаться, сколько их было в одном берилле для меня пока оставалось загадкой.
– Тебе нечем поддержать, – мягко покачала капюшоном женщина. – Тут едва пять наберется.
«Пасуй, парень!» – послышалось сзади. «Не с теми ты связался. Эти коршуны по-крупному торгуются!» Вот какой народ сердобольный. А мне что же, теперь голодным гулять? Я глянул на эту крысу в лосинах, на вампиров, взвешивавших набитые кошели на ладонях… Так, выходит, если все поддержат, то на кону будет… Достаточно, чтобы сгонять на Запад и обратно, да еще и за Машуру заплатить!
– Почему же нечем! – с вызовом заявил я, сверля взглядом капюшон. – Кровь-то у меня еще есть.
– Стакана маловато будет! – поспешно вставил красноглазый слева.
– Сколько? – спокойно спросил я, стараясь не реагировать на охи и ахи за спиной.
Стефы переглянулись, посовещались шепотом:
– Литр.
Охи вокруг усилились, к ним стали примешиваться расистские возгласы типа «кровопивцы!» и «живодеры!», впрочем, зашиканные в зародыше. Я быстренько постарался припомнить, сколько же этих самых литров в моем организме. Точно, что не один. К тому же пока мне в этой игре везло.
– Согласен.
Вампиры радостно закивали, пиалка на колоде, как по мановению волшебной палочки, сменилась луженым бидончиком. У Зюльфиары ставка возражений не вызвала. Длинный стеф занес холеную голубоватую длань над мембраной и разжал пальцы. Кости скользнули в извивы «комка», толпа вокруг затаила дыхание.
– Шестнадцать.
– Пять… Нет, шесть! – поторопился поправиться я.
– Восемь.
– Двадцать.
Длинный едва успел закрыть рот, как кубики начали по одному выстреливать из мембраны. Единица. Двойка. Единица… «Двойка! – молил я про себя, до боли вцепившись в края служившего мне табуретом ящика. – Пожалуйста, пусть будет двойка!» Последний многогранник упал на кучу бериллов в центре стола и скатился вниз.
– Четверка, – вкрадчиво объявил мой сосед и клыкасто улыбнулся, – а все вместе – восемь!
Я так и застыл: пялился, не мигая, на проклятый кубик, будто хотел загипнотизировать. «Восемь. Не может быть. Литр. Не может быть!» А вампир уже тянулся ко мне лапой, из которой начали высовываться когти:
– Ты как, сам, малыш, или тебе помочь?
Тут я опомнился и вскочил на ноги, но не тут-то было. Еще недавно дружелюбные зеваки ухватили меня под локти:
– Эй, куда, паря! Продулся, надо платить.
