А кто же не хочет? Раз есть возможность, надо пользоваться. Подумаешь, хитрый стажёр доносительствует в другую сторону. Пусть и на нашу, что ли, поработает.
– Постараюсь обернуться побыстрее, – сказал Флорес на прощание. – Ну, как смогу.
Хороший знак. Может, действительно собирается что-то скрыть от проальянсно настроенной клики.
Вернулся не «побыстрее». Долго отсутствовал.
Пока его не было, Гонсалес, Родригес и Трентон времени не теряли. Снова зашли к Гаррису. На сей раз не по поводу сновидений, а по основной специальности связиста. Тот ведь прихватил с собой на «Антарес» переносное устройство связи. Оно позволяло тогда, на станции оперативно следить за обстановкой в разных модулях и отсеках. Может, поможет и здесь?
– Почему нет? – молвил Гаррис, вытаскивая из-под антиперегрузочной лежанки скруглённый параллелепипед, испещрённый непонятными эмблемами. К этому странному предмету, смотревшемуся в каюте явно инородным телом, был на скорую руку подключён самый затрапезный терминал с мини-проектором голоэкранов.
– Тоже ксенотехнология? – понимающе кивнул Родригес.
– Она самая. В Пусковом модуле станции пультовые столбы помните? Ну так эта штуковина где-то из той же серии.
Когда Джой Гаррис не пророчествовал, а говорил по специальности, ни следа безумия ни в словах, ни в тоне его не сквозило. Да и пророчества – Родригес же их разобрал, оказались бредовыми лишь по форме. Всё же хороший связист – он везде хорош. Даже в связи с миром потусторонним.
– Эта штука может активизировать и молчащие экраны, – сказал Гаррис, – но я не думаю, что это хорошая идея. Если кто-то заметит…
– Нет, лучше, чтоб не заметили, – поспешил заверить Гонсалес.
– Тогда подключаемся к переговорам кают-компании с рубкой.
Несколько щелчков по голо-клавиатуре, и на экране возникла рубка. Здесь находились Мадейрос и грозный десантный майор. Поскольку они молчали и только лишь что-то слушали, Гаррис тотчас переключил свой приборчик на кают-компанию. Не прогадал: там шла дискуссия, причём в самом разгаре.
– Смотрите: Алонсо! – указал Трентон.
Всё как в пророчестве. Верного коммодору пилота уже уламывают.
– Зачем я вам? – спросил Алонсо.
– Ты лучший пилот из присутствующих, – ответ Монарро прозвучал немного гротескно. Что за обвинительная интонация?
– Эстебан лучший пилот, чем я. И моложе на десять лет…
– Принята твоя идея. Прорываться над полюсом планеты! – произнёс Монарро с некоторой завистью.
– Кто принял, тот пусть прорывается. А я в неё больше не верю.
Ясное же дело, майор Домби принял. Пораскинул своими майорскими категориями, да и выбрал самое похожее на военную хитрость десанта.
– А экипаж верит. И в идею, и в тебя…
– Не поддастся! – беспечно заявил Гаррис.
– Мне бы вашу уверенность! – Гонсалес был напряжён. – Он может понадеяться, что получит шанс удрать на том катере.
– Не получит. Вернее, не получил бы, – Гаррис возразил, как истинный эксперт по будущему в тех его версиях, что свершатся, и в тех, которые не сбудутся, но гипотетически могли бы. – С пилотом полетят четверо горилл. Они будут следить, чтобы он не свернул с назначенного курса. Убьются все пятеро, но отвернуть не дадут. Все – добыча «Карантина»!
Словно «Карантин» – не технологическая система, а древнее божество или демон.
Между тем на экране пилот Эстебан уже взял элегантный отвод на участие в сомнительном эксперименте. Кандидатуру Мадейроса с подачи майора Домби никто даже не рассматривал. Из пилотов, способных профессионально вести катер, остался только Кастелло.
Афромарсианину в авантюре майора Домби участвовать видимо не хотелось. Его черно-лиловая кожа с синеватым отливом на лице запунцовела – верная примета внутреннего конфликта. Но Кастелло сказал:
– Хорошо, согласен.
Жаль его. Но выбора у Кастелло, похоже, не было. Внутренне не согласиться, но уже сказать – очень уж по-афромарсиански.
Говорят, было время, когда в Альянсе афромарсиан держали за недолюдей. Их обучали простым ремёслам и продавали в рабство в разные звёздные империи. Позже их статус Альянс пересмотрел, но рабские корни не спрячешь. Они заставляют афромарсиан либо вести себя вызывающе – и укорачивать свои жизни в хулиганских потасовках, либо, подобно Кастелло, терять саму способность к ослушанию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Не может быть! Совпадение! – шептал Трентон, а предсказанный сновидением Гарриса пилот уже двигался выполнять самоубийственное задание. Кстати, на том самом катере, который коммодор завещал беречь, без крайней нужды не трогать.
Гуттиэреса б ему слушаться – да и жить сто лет!
Глава 7. Отчаянно (1-10)
1
Майор Домби – человек скорости. Так его суть определил Родригес. Без скорости нет удара, а космодесант, как ни крути, ударная сила. Скорость уместна не только в бою, а много ещё где. Но неуместна и прямо вредна – в научном поиске.
Кажется, на момент согласия пилота Кастелло к вылету катера всё уже было готово. Афромарсианину осталось прошествовать к ангарам по двум оцепленным гориллами коридорам – тем самым, куда Гонсалеса не пустили. Далее – с четырьмя провожатыми стартовать. И лететь к карантинному барьеру, создавая трагическую картинку, наблюдаемую в трёх местах: в рубке, в кают-компании, в тесной каюте Гарриса.
Причём четыре солдата летят погибать зря. Их набрали, чтобы дышать в затылок Алонсо. Кастелло и сам себе не позволит отвернуть с заданного курса.
– Жаль его! – запоздало воскликнул Трентон. – Это ведь он, Кастелло, спасал тогда нас с Джоем.
Коммодор Гуттиэрес – вот кто спасал, сказал бы на это Родригес, если бы вдруг решил сотрясти воздух, а Кастелло – что ж, он в точности, как сейчас, выполнял приказ без шанса ослушаться. Хотя жаль, жаль человека, кто же спорит!
Картинка единоборства с системой «Карантин» вышла короткой и поучительной. Наверное, на большом экране в кают-компании она смотрелась вдобавок объёмней и зрелищней, чем на крохотном экранчике Гарриса, но сути-то это не меняет.
Стартовавший с крейсера катер подлетел к какому-то незримому рубежу и весь подсветился, словно объятый изнутри синим пламенем.
– Это почти всё, – сказал Трентон, – дальше уже ничего.
С источающим сияние катером в рубке сразу же кинулись устанавливать связь. К немалому изумлению Домби с Мадейросом, она действовала. Кастелло им отвечал, как ни в чём не бывало:
– Слушаю вас. У меня всё спокойно. Бортовые системы работают норма…
В следующий миг катера не стало. С изображения на экране он просто исчез. Пропал и спокойный голос Кастелло. Как отрезало.
– Что это было? – послышался хриплый голос майора Домби.
– Система «Карантин», господин майор, – заискивающе промямлил Мадейрос. – Как видим, система Альянса оказалась всё-таки …мм-м …надёжнее имперского катера.
И всё-таки, на кого гибель катера произвела самое сильное впечатление, так то на стажёра Флореса. Ведь для него она не просто случилась, как гибель. Гибель, в деталях предсказанная – это уже другое.
Когда Флорес вернулся после посещения кают-компании, он места себе не находил от волнения. В медотсеке, где его дождались Гонсалес, Родригес и Трентон, простора для выхода его кипучей энергии явно не доставало, парень порывался выскочить в коридор – просто чтобы послоняться взад и вперёд между стенами. Поскольку же при этом стажёр фонтанировал самыми крамольными речами, дверь из медотсека Гонсалес временно заблокировал.
– Это пипец! – восклицал Флорес. – Они полные козлы! Эти придурки таки грохнут этот чёртов крейсер! Грохнут, и не заметят. Они сами не догоняют, до чего предсказуемы!.. Только представь: Алонсо, потом Эстебан, а кончилось на Кастелло! И четыре урода вместе с ним – ровно четыре, каково?! И катер – бабах! Как было сказано, синим пламенем! Синим, Родригес, синим!!!
