– Как есть, так и скажи! Ты же знаешь, я тебя не выдам!
– Да нет, Сережа, пока расследовать нечего!
– Ну, как знаешь! А вот мне есть что тебе сказать. Я, правда, обещал Юре молчать, но…
– Что такое, что случилось?
– Ничего еще не случилось, но случится, и я не одобряю твоих родителей за то, что держат все в тайне.
– Что? Сереженька, скажи ради бога, что случится? Что-то плохое? Они разводятся, да? – взмолилась я.
– Разводятся? Нет, упаси бог! Дело не в них, а в тебе…
– А что во мне?
– Короче, они собираются отправить тебя учиться за границу!
– Куда? Зачем?
– Во Францию!
– Но я не хочу! Что мне там делать? Нет! Ни за что!
– Погоди, не кипятись! Я потому и счел себя вправе заранее все сообщить… Они, видишь ли, рассчитывают застать тебя врасплох. Отправить на зимние каникулы в Париж, да и оставить там. Но мне такие методы не по вкусу. Они даже тете Липе ничего не сказали.
– А дед? Дед в курсе?
– Да!
– Не может быть! Предатель! Как он мог!
Я была в отчаянии.
– Погоди, Асюта, вообще-то ведь совсем неплохо пожить в Париже, освоить французский…
– А зачем же они меня английскому учат? – растерялась я.
– Но ты ведь французский совсем не знаешь, а по-английски с грехом пополам болбочешь. Ты девочка способная, позанимаешься и хотя бы сможешь там на первых порах объясниться по-английски…
– Нет! Ни за что! Не желаю, и все тут! Не поволокут же они меня силком, правда?
– Аська, только ты уж будь другом, не выдавай меня!
– А почему ты мне сказал?
– Мне тебя жалко стало! И потом, я считаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы самой решать такие вещи!
– Спасибо, – всхлипнула я.
– Ты что, ревешь? Из-за Парижа? Господи, да мы в вашем возрасте и мечтать не могли о таком… Учиться за границей… Жить в Париже… Сама подумай, это же здорово…
– А как же все? Мотька? Тетя Липа? Ребята?
– Аська, я тебе дал, так сказать, информацию к размышлению. Подумай обо всем на досуге, но никому пока не говори, даже Матильде.
– А папа с мамой, значит, готовы услать меня к черту на кулички, да?
– Они волнуются за тебя, боятся, что рано или поздно ты с твоими детективными замашками попадешь в беду!
– Нет, наверное, я просто им мешаю…
– Что за чушь! И потом, ты же там не одна будешь!
– А с кем?
– С Ниночкой и с дедом.
Ниночка – жена моего деда, знаменитого оперного певца. Она по происхождению русская, но всю жизнь прожила в Париже, танцевала в «Гранд-опера». Она прелестный человек, и я очень ее люблю.
– С Ниночкой и с дедом? – переспросила я. Это, конечно, меняет дело. Деда я люблю больше всех на свете.
– Вот именно! А ты небось уже вообразила, что тебя отдадут в монастырский пансион, как в книжках пишут, да? Мадемуазель Нитуш наших дней? – развеселился Сережа. – А что касается Мотьки и других твоих друзей… Знаешь, Аська, рано или поздно вы бы все равно разошлись по разным институтам… Это неизбежно!
– Но вы же с папой с детства дружите!
– А кто вам мешает дружить? Дружба только тогда и имеет цену, когда проверяется временем и расстоянием, поверь моему опыту… И если у вас с Мотькой все по-настоящему, вы с ней будете дружить до глубокой старости… Ой, что это я тебе лекцию читаю на тему о любви и дружбе… Обещаешь меня не выдавать?
– Клянусь!
– Клясться не обязательно, достаточно просто пообещать, – грустно усмехнулся Сережа. – Ладно, беги к своей Мотьке.
* * *
Сережа ушел, а я осталась у лифта в полном смятении. Так, необходимо взять себя в руки и не показывать виду. Не надо, чтобы Матильда догадалась, что у меня сердце не на месте.
Она встретила меня совсем сонная и не обратила внимания на то, что я сама не своя.
– Где тебя черти носят! Я спать хочу, умираю! Я тебе уже постелила!
С этими словами Мотька плюхнулась в постель и мгновенно уснула, а я осталась наедине со своим смятением. Конечно, жить в Париже, да еще с дедом и Ниночкой – мечта! Но… как же Матильда, мы с нею дружим с пяти лет, верная подружка, которой можно доверить все… А Митя? Костя? Они ведь тоже не чужие уже… Без нашей школы я, положим, вполне проживу. Ой, а может, в Париже удастся обойтись без химии? Вдруг меня отдадут в какую-то гуманитарную школу? Где не проходят химию? Но как же наш «Квартет»? Хотя, если говорить честно, «Квартет» уже не тот… Сережа прав, рано или поздно мы разойдемся в разные стороны. Митя уже сделал первый шаг, когда вошел в команду по брейн-рингу. И тут я вспомнила про Олега. Мне сразу стало легче. Олег влюблен в Мотьку и обещал на зимние каникулы увезти ее в Петербург. Вот и хорошо, они в Питер, а я в Париж! Перед глазами вдруг встала Эйфелева башня, собор Парижской Богоматери, Триумфальная арка… Ну что же, поехать я поеду, надо быть полной дурой, чтобы от такого отказаться, но… Не станут же они насильно меня там держать! А я поживу в Париже на каникулах, осмотрюсь и решу. Сама решу! Какой молодец Сережа, что сказал мне. Почему, интересно, родители так глупо ведут себя? Наверное, они слишком заняты, чтобы понять – я уже выросла. И могу сама принять нормальное, разумное решение, и вовсе нет надобности загонять меня в Париж, как в капкан… Так, с Матильдой я разобралась, она не пропадет! Митя тоже не пропадет, хуже всех будет тете Липе. Но ведь я не навек уеду… Интересно, есть во Франции весенние каникулы? Ах да, есть, только там они называются пасхальными. На пасхальные каникулы я приеду домой, к тете Липе, к маме… Почему-то мысль о папе с мамой не кажется мне такой мучительной. Они умеют обходиться без меня, мама вечно пропадает в театре, ездит на гастроли, папа по полгода «болтается в морях».
Наконец я уснула, и всю ночь напролет мне снился Париж, а в ушах звучала фраза из рекламы: «Париж, где рождается мода и духи…»
Утром Мотька с трудом меня добудилась.
– Аська, вставай, сколько можно дрыхнуть! Ну, вставай же! Нам скоро в Марьину Рощу, а надо еще чайку попить!
Господи, да я с этим Парижем совсем забыла о том, что нам сегодня предстоит!
Я вскочила как ужаленная, вмиг умылась и оделась. И только уже выдув кружку чаю с бубликом, я вдруг сообразила:
– Мотька, ты чего вскочила в такую рань? Глебу ведь надо еще попасть в лабораторию, найти подходящие ампулы…
– Все равно, лучше быть наготове! Кстати, вечером уже наши приедут! Поганцы, не могли позвонить! Интересно, как у них там все прошло?
– Ой, Мотька, а правда, почему они не позвонили? Вдруг что-то не так?
– Типун тебе на язык! – воскликнула Мотька. – Слушай, давай Олеговой бабушке звякнем! Уж ей-то он наверняка звонил! Или Костиной маме!
– Давай!
Ирина Олеговна обрадовалась нашему звонку.
– Молодцы, что позвонили. Олежек вчера сказал, что никак не может вас застать! У них все прошло прекрасно! И сегодня вечером они вернутся!
Хорошо, хоть за них не надо волноваться!
Вскоре позвонила Татьяна Мироновна.
– Девочки, мы выезжаем! Через полчаса спускайтесь вниз!
– А ампулы? – спросила Мотька.
– Глеб сегодня с восьми часов сидел в лаборатории! Все в порядке!
– Аська, а тебе не страшно? – спросила Мотька. – За Валерку?
– Еще как страшно! До ужаса!
– Какой он смелый! И голова у него варит здорово!
– Не знаю, по-моему, лучше бы оставить все как есть, зачем туда соваться! Ампулы вернули, все в порядке…
– А преступников поймать? Разве так можно?
Мы еще полчаса толкли воду в ступе, а потом спустились во двор. Машины еще не было.
– Аська, ты чего такая? – внезапно спросила Мотька.
Я вздрогнула.
– Какая такая?
– Пришибленная.
– Из-за Валерки, – предпочла соврать я.
– А по-моему, ты брешешь!
Но тут во двор въехала машина Скавронских. Валерка был уже там. Мы погрузились и поехали.
– Ой, Глеб Алексеич, а на ампулки можно взглянуть! – попросила Мотька.
– Валерий, покажи девушке наше с тобой творение! – засмеялся он.
– Как это? – удивилась я.
– А мы с Валерой с самого утра сегодня сидели в лаборатории, песочек в ампулы насыпали и запаивали их.
– Простой песок? – поразилась Мотька.
– Именно!
– А с виду совсем как те! Надо же! А они сразу не просекут?
– Сама же говоришь – совсем как те!
Уже на подъезде к Марьиной Роще я сказала:
– Только во двор ни в коем случае нельзя заезжать!
– Почему? – поинтересовался Глеб Алексеевич.
– Но ведь Виктор знает вашу машину!
– Верно мыслишь! – согласился Скавронский. – Тогда вот тут и остановимся. Значит, так, Валерий, если через двадцать минут тебя не будет, я пойду за тобой, а если я пропаду, то женщины вызовут Службу спасения.
Валерка, бледный и серьезный, вылез из машины и решительно направился к дому Виктора. Через минуту я не выдержала и побежала за ним.
– Куда? – успела только крикнуть Татьяна Мироновна.
Но я даже отвечать не стала. Неужто не ясно?
Я остановилась поодаль и видела, что Валерка на мгновение замер у двери, а потом рванул ее и вошел в подъезд. Бедняга, каково ему сейчас?!
