А пока этого не произойдет, она так и будет бременем для Эйми и Роба, вывод напрашивался сам собой, хотя она не высказалась вслух. Эмили понимала, что это правда до последнего слова.
— Эм, я думаю, ты должна… — начала Эйми, но ее неожиданно перебили.
— Добрый вечер, леди, — учтиво прозвучал чей-то глубокий мужественный голос. — Позвольте заметить, вы обе очаровательны сегодня. Самые восхитительные на этом балу.
Эмили обернулась и увидела прямо перед собой мистера Рейберна. Они не встречались с тех драматических событий в Гайд-парке, хотя он присылал ей цветы. Она полагала, что сплетни о ней и герцоге несколько отпугнут его, ан нет, вот он, само обаяние, кланяется и приветливо улыбается, будто ничто не прерывало его и без того непостоянных ухаживаний.
Насколько проще была бы жизнь, если бы она испытывала к мистеру Рейберну то, что чувствовала к герцогу. Но жизнь зачастую не так проста, как хотелось бы. Он вызывал в ней очень смешанные чувства.
Эйми рассердилась, что ее перебили, но тут же скрыла это, любезно улыбнувшись.
— Мистер Рейберн! Вот уже несколько дней от вас никаких известий.
— К сожалению, был вынужден покинуть город на некоторое время, леди Грантон, но я просто обязан был успеть в срок к балу леди Арнольд. Это мой последний шанс в сезоне вымолить у леди Эмили хотя бы один танец, если она будет так добра ко мне. — Он не сводил глаз с ее лица, что несколько смущало, будто он пытался прочесть ее мысли.
— Вы очень любезны, мистер Рейберн, — сказала Эмили, — но я сегодня не настроена танцевать.
— Эмили, я думаю, практика тебе не помешает, — вмешалась Эйми, — к тому же мистер Рейберн прав, это последний бал сезона…
— Его светлость герцог Мэннинг, — вдруг объявил дворецкий леди Арнольд.
Двери зала распахнулись, и наконец появился сам герцог. На нем был простой, безупречно скроенный камзол темно-синего бархата, цвет которого чрезвычайно подходил к его глазам, и вышитый золотом жилет цвета слоновой кости, переливавшийся в мерцании свечей. Казалось, все освещение зала сконцентрировалось вдруг на нем, оставляя в тени все прочее.
Взгляд его скользил по присутствующим и остановился на Эмили. Она смутилась и не успела отвести глаза или хотя бы скрыть свои эмоции. Душевное волнение, внезапно охватившее ее при виде герцога, и страх — все это, без сомнения, легко читалось на ее лице. Она ощутила головокружение.
Но вот уже леди Арнольд заторопилась к нему, и его тотчас окружила целая толпа. Эмили отчаянно сжала в ладони веер.
— Возможно, разумно с твоей стороны отказаться от танцев, Эмили, — быстро произнесла Эйми. — Я, кажется, порвала подол во время последней кадрили. Ты не пройдешься со мной до дамской комнаты, чтобы помочь починить его? Вы позволите, мистер Рейберн?
Он помрачнел, и Эмили заметила, как рука его дрогнула. Но он лишь кивнул и сказал:
— Конечно. Возможно, потом мы сможем совершить тур вокруг зала, леди Эмили.
Эмили торопливо закивала и побежала за Эйми, которая уже тянула ее за руку. Невестка тащила ее сквозь плотную толпу, оглядываясь по сторонам в поисках герцога.
— Эйми! — прошептала Эмили. — Ты была чрезвычайно груба по отношению к мистеру Рейберну.
— Ах, бедняжка, — тоже шепотом отвечала Эйми, — мистер Рейберн не обладает ни титулом, ни состоянием. Одно дело, когда он просто оказывал тебе знаки внимания, но теперь…
Эмили оглянулась на мистера Рейберна, который все еще смотрел им вслед, хотя они уже почти окончательно скрылись в толпе. Теперь рядом с ним стояла Джейн и говорила что-то ему на ухо.
— Ах, ваша светлость! — внезапно воскликнула Эйми.
Эмили резко повернула голову и прямо перед собой увидела Николаса. Леди Арнольд наблюдала за ними с самодовольной ухмылкой, но Эмили этого даже не замечала. Она видела только его.
Эйми резко потянула ее за руку, и они обе склонились в реверансе.
— Леди Грантон, леди Эмили, — сказал он, — очень приятно снова видеть вас.
Обменявшись любезностями и обсудив погоду и бал, леди Арнольд отправилась встречать новых гостей, и Эйми, как того боялась Эмили, решила использовать эту возможность.
— Ваша светлость, Эмили только что жаловалась на духоту в зале, она плохо себя чувствует. — Невестка была сама забота. — Мы как раз направлялись глотнуть свежего воздуха, но мне нужно подшить разорванный подол.
Эмили постаралась высвободить руку и возразить ей, но Эйми лишь усилила хватку.
— Если леди Эмили нехорошо, я буду счастлив сопроводить ее на террасу, — ответствовал Николас, — мне тоже не по душе подобное столпотворение.
— Ваша светлость, в этом нет необходимости… — начала было Эмили, но Эйми прервала ее, в очередной раз ущипнув. Она была чрезвычайно сильной, несмотря на внешнюю хрупкость.
— Вы так добры, ваша светлость! — обрадовалась Эйми. — Я присоединюсь к вам буквально через мгновение.
Она умчалась, почти танцуя, а Николас протянул руку Эмили, выжидательно глядя на нее. Эмили огляделась, но пути к отступлению не было. Казалось, все вокруг смотрели на нее и ждали, что же она сделает.
Она приняла его руку и позволила сопроводить к приоткрытым дверям террасы. Ей казалось, что он чувствовал себя запутавшимся в ловушке всех этих махинаций со стороны ее семейства, она и сама слишком хорошо знала подобное ощущение. Тем не менее он не обнаруживал никаких признаков негодования, даже намека на то, что хотел бы оставить ее при первой же возможности. Продолжал держать ее за руку, учтиво и непринужденно ведя разговор, будто даже не обращал внимания на ее невнятные немногословные ответы.
Может быть, герцогов обучают этой чрезмерной вежливости, даже тех, чья семья известна своим необузданным нравом. Или они стремятся совершенствовать свои изысканные манеры больше, чем прочие люди, чтобы соответствовать всем требованиям и надеждам, возлагаемым на них. Если бы существовал путеводитель по всем этим замысловатым герцогским лабиринтам, как бы она хотела его иметь! Тогда бы не чувствовала себя такой растерянной и смущенной рядом с ним.
С другой стороны, он смущал ее не своим титулом, а тем, что был герцогом Николасом. Она наблюдала за ним незаметно, со стороны. Он выглядел таким беззаботным, учтивым и общительным, и все же она была уверена, что под маской очаровательного открытого герцога кроется что-то непостижимое. Она видела, как это таинственное нечто промелькнуло в нем в Воксхолле. Уязвимое бесконечное одиночество, которое затронуло ее потаенные чувства.
Всякий раз, когда он оставался наедине с собой и думал, что никто не видит его, это проскальзывало в его взгляде. Но лишь на мгновение, затем он снова все умело прятал.
