Когда он мне все это рассказал, тросточка уже не прыгала в его руке. И мы стали говорить о чаружах, о его предках, о ныне здравствующих родственниках.
— Хорошо ли живем? — переспросил он по-талышски. — Конечно, хорошо.
Немного помолчал и добавил:
— Рога после ушей появляются, но рога всегда выше ушей бывают.
Когда-то дед Гафиза-мюалима, спасаясь от преследования гиляков (подчеркиваю, он так и сказал «гиляков»), привел сюда из Ирана чаружей. Было это в XIX веке. Теперь в семи селениях живут чаружи, почти все родственники, все мусульмане-сунниты. Этим и объясняется то, что место для их деревень нашлось только в предгорьях. Горные талыши — сунниты, а равнинные в своем большинстве — шииты. Для кого-то эти различия, может быть, и неважны, но только не для самих мусульман.
Сперва было все нормально, когда росли уши, а лет пятьдесят назад начали прорастать рога. И талыши, и чаружи, и многие другие народы потеряли свое имя. Теперь лишь считанные единицы помнят свой умерший язык, забыв, что имя народа — это его культура, язык и все то, что делает народ народом.
Не знаю, слышали-ли они, что чаружи прежде подчеркнуто отличались от талышей даже одеждой. Они обязательно надевали орхалуг, что-то типа жилетки, и делали «ложный» карман, для красоты нашивая ткань треугольником. А женщины на лицо обязательно вешали «раза» — украшения из мелких монет, этакие позванивающие бусы на лбу.
Я взял в руки старинные иранские монетки, им лет сто, не меньше. К каждой монетке какой-то безымянный сельский умелец припаял из проволоки «ушко», но монетка, от этого не потеряла в цене, а только выиграла, ибо стала украшением. Несколько монеток, связанных ниткой,— это уже «раза». Тетушка Гюльпара еще показала украшение, которое нашивали к одежде, — что-то вроде брошки. Тоже монета, но крупная. У нее три ушка внизу и одно наверху. К нижним привязывали мелкие монетки...
Идет человек, и всем понятно, он — чаруж... Теперь этого нет. Не до красоты. Однако добрая тетушка Гюльпара не поленилась, пошла в дом и вынесла свои раза.
Чаружи не унывают. Чаружи надеются. Может быть, разрешат промыслы, которыми традиционно занимались их предки — все-таки уже столько лет им твердят о перестройке. Прежде они сеяли рис, сажали сады, разводили пчел, но особенно любили разводить тутового шелкопряда и продавать его коконы. Теперь всего этого давно нет, а хочется, чтобы было.
Теперь—чай, «сталинское растение», как говорят здесь. На него, словно на плантатора, гнут спины чаружские и талышские женщины от зари до зари, вручную зарабатывая по пятьдесят-семьдесят рублей в месяц. У мужчин же и такой работы часто нет. Полно безработных. Люди месяцами, годами слоняются по улицам, сидят в чайхане и не смеют даже надеяться на возможные изменения. Ни о каких пособиях по безработице они, разумеется, даже не слышали. Увы, такова реальная жизнь на древней талышской земле.
«Рога после ушей появляются, но рога выше ушей...»
Завершить рассказ о поездке в Талышские горы хотелось бы на высокой ноте. Однако никак не получается. Что поделаешь — это жизнь, которую я видел.
Мурад Аджиев Пенсар — Ленкорань — Москва
В тундре, под Воркутой
Помните, как это было? Летчик-космонавт подполковник Алексей Леонов не теряет своего обычного спокойствия, хотя его сердце бьется неровно. Сидящий рядом Павел Беляев подтверждает тревожное сообщение: «Автоматическая система посадки — в аварийном состоянии».
Космический корабль «Восход-2» завершал тогда свою работу после 25 часов орбитального полета. Всего несколько часов тому назад Леонов совершил первую в истории космических полетов «прогулку» за пределы летательного аппарата.
А в это время на космодроме Байконур Юрий Гагарин, готовившийся к этому полету вместе с Леоновым как дублер, совещается с Сергеем Павловичем Королевым. После тщательного анализа ситуации с Земли поступает приказ: «Сделайте еще один виток и готовьтесь к посадке с ручным управлением».
Ручное управление тогда было применено впервые за четыре года пилотируемых космических полетов, однако все необходимые маневры были выполнены успешно. И все же одно незапланированное происшествие на орбите не замедлило сказаться — капсула приземлилась в 180 километрах к северу от Перми, далеко от намеченного места посадки в казахстанской степи. Космонавты оказались в бескрайней тайге. Стоял настоящий сибирский мороз, но люди понимали, что им предстоит противостоять суровой природе.
И они оказались правы: спасательный вертолет прилетел спустя несколько часов, однако из-за густого леса, простирающегося на десятки километров, сесть не смог. Пилот сбросил космонавтам теплую одежду, но даже она не спасала от холода. Ночь космонавты провели у костра. На следующее утро прибыли врачи и техники. Через несколько часов, все вместе, на лыжах они добрались до места, где возможна была посадка вертолета...
Происшествие заставило специалистов пересмотреть уже утвержденную программу подготовки космонавтов к полетам и внести в нее существенные коррективы — целый комплекс мер, направленных на выживание человека в экстремальных условиях. В космический корабль теперь загружают одежду, соответствующую любому из климатов на планете, запас оборудования и инструментов. С тех пор космонавты учатся, как защищать себя от холода Арктики и зноя пустыни, как приспосабливаться к экстремальным условиям в море и горах. По словам Николая Рыбкина, заведующего отделом внешних связей в Центре подготовки космонавтов в Звездном городке, программа подготовки космонавтов ныне очень обширна и в целом «стоит» 1 300 000 рублей.
В космонавтике пока еще каждый полет связан с риском для жизни. Поэтому было бы просто аморально экономить на безопасности людей. К счастью, те, от кого безопасность непосредственно зависит, хорошо это понимают. Помимо основательной технической подготовки, они обеспечивают для космонавтов жесткий тренинг в разнообразных климатических условиях. Результаты этих испытаний — развитие лучших человеческих качеств — стойкости духа, уверенности в себе, настойчивости, готовности ко всевозможным неожиданностям и трудностям.
В Италии я много лет руковожу школой, которая ставит перед собой цель, аналогичную одной из важнейших целей программы подготовки космонавтов: научить людей выживать в самых неблагоприятных природных условиях, не терять самообладания в ситуациях, когда все зависит от самого человека. Особенно от его силы воли, способности выбирать верный вариант действий, правильно пользоваться спасательным оборудованием и предоставляемыми самой природой возможностями.
Поэтому я не раздумывая дал согласие в ответ на приглашение генерала Владимира Шаталова, руководителя Центра подготовки космонавтов, провести эксперимент на выживание вместе с космонавтами за Полярным кругом, в Арктике. Моя экспедиция тогда уже подходила к концу, но я еще ускорил темпы ее окончания, чтобы быстрей вернуться в Москву и заняться непосредственной подготовкой эксперимента.
В Звездном городке я застал некоторых старых знакомых — генералов Ю.Глазкова, В. Джанибекова и А.Леонова. Принял меня полковник Юрий Романенко, ответственный за программу выживания. Его имя вошло в Книгу рекордов Гиннесса — за то количество часов, которые он провел в космосе. В сумме за три полета он оставался на орбите 430 дней. Его отношение ко мне сразу определилось как сердечное и простое, теперь мне уже кажется, что я знаком с ним давным-давно.
Он рассказал мне о стажировке, которая начнется на следующий день в тундре Крайнего Севера, и о том, что я приму в ней участие вместе с пятью космонавтами.
— Хорошей тебе работы, — Романенко крепко пожимает мне руку и добавляет: — Это не простое испытание. Температура «всего» 35 градусов, но со вчерашнего дня поднялся ветер 18 метров в секунду.
Я понимаю, что при таком ветре нам в прямом смысле придется бороться за жизнь. Действительно, ветер подобной силы вызывает охлаждение, как при тихой погоде — мороз в 74 градуса. Я выхожу из теплого помещения на улицу и, готовясь к худшему, даже не ощущаю каких-то минус 20 градусов. Только папахи высших чинов, закрывающие уши, напоминают о том, что и здесь холод дает о себе знать.
На следующий день самолет Ту-134 вылетает из Чкаловской и направляется на северо-восток, в сторону Воркуты. За три часа полета знакомлюсь с моими товарищами и многочисленной группой организаторов. Руководит экспедицией полковник Евгений Хлудеев, прекрасно владеющий ситуацией. Очень скоро я убеждаюсь, что за его строгим обликом военного скрывается добрейшая душа. В группу входят несколько врачей, психологов, много офицеров, имеющих технические задания, и, наконец, группа испытателей, с которыми мне предстоит пережить полярный холод.
