Место приземления первого летчика нашли без особого труда. Белое полотнище купола парашюта было видно издалека – он висел на верхних ветках сосны.
Обрадованные легкостью обнаружения цели, мы рванули не разбирая дороги. Свернули в лес, подергались на идеальном бездорожье и выехали на небольшую полянку. К висящему парашюту даже подъезжать не стали: там тупо никого не было. Стропы перерезаны, под корнями лежит пустая парашютная сумка, и все… Летчик сделал ноги.
– Приплыли… – Сдерживать матерный позыв – непростое дело. – Сколько мы отмахали от поселка, Хорнер? – Главное – не нервничать и держать ситуацию под контролем.
– Без малого три километра, сэр.
– Ага… Ладно, посидите тут, я осмотрю место приземления. Горбунов, за мной.
Соскочили с машины, перебежали полянку, посидели, посмотрели. Я все искал хоть какую-то ниточку, шанс на скорейшее разрешение проблемы. И ни фига…
– Вот холера! Летчик на запад пошел, к болоту, – в расстроенных чувствах всплеснул руками милиционер.
– Там, видимо, упал второй член экипажа… – Констатировать факты – далеко не веселое занятие. Затея с быстрым, а по моему личному мнению и желанию – молниеносным, спасением как-то неудачно затягивается.
– Что же делать будем, товарищ командир? Не по болоту же бегать в поисках этих беглецов? – озвучил главные вопросы Горбунов. Бегать по лесам в поисках летчиков времени нет, нас самих вот-вот накроют, если не поторопимся. Но ведь клич: «Спасай летунов!» – бросил товарищ безумный Пауэлл. Да, к этому его подстрекали, но озвучил – он. То есть я. Некрасиво получится, если скоротечно менять замыслы… И так мое поведение гнильцой попахивает. Тьфу!
Тра-та-та-та! Где-то совсем недалеко, на западе от нас, тявкнул автомат.
Бам! Бам! Бам! Дружно треснули винтовочные выстрелы. Пара пуль ударила по кустам слева от нас.
О-ля-ля! Это что за финты ушами? Стреляют точно не в нас. А в кого? Вариант один – летчики. Тогда нефиг расслабляться. Назад бежать – не лучший вариант. Поступим по-другому. Встретим врага в лоб. За спиной у нас пара пулеметов и несколько стрелков – накроем вражин.
– Горбунов, приготовься, – прошептал я, вскидывая к плечу автомат. Было слышно, как кто-то, тяжело дыша, хлюпает по болотной жиже. И этот кто-то ломился через кусты прямо на меня.
– Nie strzelac! Wziac zywcem![37] – разорались, понимаешь ли… Ну ничего! Сейчас мы их…
Зелень предо мной раздвинулась, и явился совсем неожиданный участник событий…
– Ой! – замерла на месте девушка. Резким движением поправив прядь каштановых волос, выбившуюся из гладкой прически, собранной в хвост, девушка уставилась на меня.
– Ого! – Меня передернуло.
Все в шоке, господа-товарищи. Женщина! Да еще и летчик! Мешковатый, потертый комбинезон, из-под расстегнутого ворота которого рубиново блеснули три кубика: старший лейтенант. Карие глаза величиной по пять копеек впились в меня. Кроме глаз на меня смотрел еще и ствол ПТТ. Похоже, летчица без задней мысли направила на меня оружие… Неприятно.
Эх черт! Прощелкал клювом врага, товарищ первый лейтенант!
– Ложись! – гаркнул я, когда за спиной девушки мелькнул рыжий польский мундир.
– Ой! – Рухнула она без раздумий. Хороший знак. Выучка у нее что надо! Автомат в руках коротко дернулся, послав очередь в грудь врага. Рыжая форма мелькнула и исчезла из поля зрения. Зато в ответ тут же прилетело. Абсолютно вслепую по нас открыли огонь минимум десять стволов! Пофигу, что мимо все летит, – но летит ведь!
– Ах вы же черти поганые! – Рядом очередями заработал ППШ Горбунова. За спиной гулко застучали пулеметы. Юра с Джампером обстреляли лес слева от нашей компании. Там кто-то закричал, зазвучали команды. Эхма! Еще секунда – и фланг мог гикнуться, накрыли бы нас полукольцом… Чуть правее от меня, из кустов, яростно отстреливаясь, вывалилась вторая летчица. Не поднимаясь, она спокойно посмотрела на меня. Внимательный, цепкий взгляд. Несколько раз выстрелив из пистолета в сторону врага, она вскочила на ноги и крикнула мне:
– Куда бежать?!
– К бронетранспортеру! Вставайте быстрее. – Подсобив старшему лейтенанту, я отскочил в сторону. Слишком уж пристрелялись вражины. – Бегите, мы прикроем! – Всем вскочить и побежать – последнее дело. В спину нас перестреляют как котят слепых. Даже БТР с двумя пулеметами не поможет. А так добегут летчицы – и мы рванем.
План дожил до первой гранаты. Взметнув здоровый столб грязи предо мной, граната скромно намекнула: «Беги, придурок!»
– Деру! – бросил я милиционеру, прежде чем сорваться на спринт.
Как я пробежал добрую стометровку с раненой ногой за считаные секунды – понятия не имею. Про то, как Горбунов успел сделать это быстрее меня, – даже думать не буду. Но как до самого бронетранспортера следом за мной добежал польский солдат с саблей наголо – для меня тайна. Его только возле борта метким выстрелом из карабина снес Сиротинин. Почему по врагу прежде не выстрелил никто – загадка!
Когда машина, взревев мотором, развернулась и рванула в лесную гущу, на восток – стрельба прекратилась. Враг потерял нас из виду, мы потеряли из виду врага. Всем хорошо, все довольны!
Один только я сижу и ошалело прокручиваю в голове образ перекошенного лица польского солдата, занесшего над головой саблю. Руки трясутся, в голове сумбур, цвета пляшут, словно в серое состояние впасть хочется…
– Вашу мать, ну как вы умудрились допустить такое?! У меня на затылке глаз нету, чтобы врага заметить! А вы, толпа здоровых мужиков, и никто не заметил поляка! А? – Крик был скорее не только упреком, а и путем выхода адреналина и сброса нервного возбуждения. На волоске от смерти был! Полметра до остро заточенной сабли! Из-за чьей-то глупости! Ой, мать, мать, мать…
– Товарищ лейтенант, он не бежал за тобой через всю поляну. Он выскочил откуда-то сбоку. Я даже не понял откуда. Мы не смотрели туда и не видели его… Мы по врагу стреляли, – жестикулируя слегка дрожащими руками, начал оправдываться Юра. Маневр поляка и моя возможная смерть его зацепили. Сильно так зацепили. Боится, курилка, потерять единственную серьезную зацепку за жизнь в этом мире.
– А-а-а-а. Плевать… Все целы? – Бойцы поочередно отчитались. Раненых нет, убитых нет. – Ну, слава богу… А вы, товарищи летчицы, в порядке?
– Да, товарищ первый лейтенант, – бодро отчеканила кареглазая. – Старший лейтенант Елена Цебриенко.
– Старший сержант Маргарита Виноградова.
– Первый лейтенант Майкл Пауэлл. – Представились, познакомились. Вот и славно. БТР сильно тряхнуло, и я прилично приложился головой о борт. – Shit! I hate that fucking uncomfortable piece of junk![38]
– Actually, armored piece of junk, sir![39] – хохотнул капрал.
– Бронированный, говоришь? Look. Is it armor?[40] – Я потыкал пальцем в пробоины в борту. Это, кстати, мы же и постарались, когда колонну в поселке били. А враги еще не успели новых дыр наделать, что не может не радовать. Народ посмеялся над незатейливым юмором, маленько всех отпустило.
– Товарищ первый лейтенант…
– Можно просто Пауэлл, или Майкл. Как вам удобнее… – попросил я, нахально прервав обращение старшего лейтенанта.
Между нами завязался разговор. Летчицы, сначала только Елена, а потом и Маргарита, расспросили о том, как, откуда и почему мы примчались. Я без утайки рассказал обо всем: о том, как трясущимися руками подавали сигнал перед ракетной атакой, о том, как с замиранием сердца вся наша братия наблюдала за неравной схваткой в небе, и конечно же о нашем общем решении идти на помощь выпрыгнувшим из подбитого штурмовика летчикам. Немного повосхищались серьезными достижениями всего пары штурмовиков, вышедших против целого роя вражеских истребителей. Сказал, что поражен тем фактом, что отважными летчиками-асами оказались молодые симпатичные девушки. За такой подход меня влет отбрила бортстрелок Маргарита: «Не одним вам, мужчинам, геройствовать! Мы тоже кое-что умеем». Постепенно разговор перешел на глухую военщину. Я спрашивал летчиц о данных авиаразведки и их личных наблюдениях за время вылетов, которых, стоит заметить, было совершено аж целых пять! Они же расспрашивали меня об успехах наземной части операции и о том, где и как развиваются дела: с неба не все видно, не все можно охватить. Да и зачастую то, что удается увидеть и понять, – цель, подлежащую уничтожению ударом с воздуха. В конечном итоге, сведя воедино факты с неба и земли, я пришел к приятному выводу – дивизии из-за болота выйдут. Движение сил уже началось, истребители одной из эскадрилий перешли к обороне воздушного пространства над гатью, а значит, по ней кто-то пошел.
