Так вот, на удивление спокойно мы мчались обратно к Лавстыкам, выбирая наиболее безопасный путь через лес. Все бы хорошо – только нам на хвост вскоре сел брат-близнец нашего бэтээра. Водитель преследующей машины, будучи еще большим безумцем, чем Хорнер, гнал за нами что было сил, не жалея ни себя, ни пассажиров, ни технику. Мы с ужасом наблюдали за прыгающим и зверски ударяющимся о землю бронетранспортером, потихоньку нагоняющим нас. Так могло продолжаться до самых Лавстык, но вот беда – впереди показались польские танки, а к преследователям подошло подкрепление – пара мотоциклов и пушечный броневик. Теперь нас уже не догоняли, а целенаправленно загоняли! Наша затея с возвращением в Октябрьский провалилась в тартарары…
Изменив несколько раз направление движения, затем дважды съехав с дороги в лес, мы избавились от преследования, застрявшего позади, но наглухо заблудились в лесной гуще. Вокруг неожиданно стало критически много польской техники, кавалерии и пехоты. Выезжая на сколько-нибудь проторенную дорогу, мы тут же попадали под обстрел. Наши попытки ехать не на юг, куда нас упорно гнали все, кто только мог, а на север – жестоко пресекались пулеметно-артиллерийским обстрелом.
Спустя какое-то время на хвост вновь упала погоня. Пара пушечных броневиков, несколько мотоциклов и БТР. И эти черти вцепились зубами и ни на метр не отставали. Мчась настолько быстро, насколько позволяло соотношение «качество транспорта – качество дороги», эти хитрозадые гонщики умудрялись досаждать нам постоянным обстрелом. Подловят момент, жахнут из пушки, добавят из пулемета – и рады! Орали как оглашенные, и, судя по воплям, «полюбили» они нас сильно. Ну конечно, когда нам надоели безуспешные попытки стрелять в ответ с борта бронетранспортера, скачущего хуже быка на родео, мы решились швырнуть врагам связку гранат! Одной, подумали, маловато будет, эффект не тот, а вот связка – в самый раз. Тогда поляки нас и «полюбили». В особенности трепетно к нам отнеслись члены экипажа первого броневика. Ну, правильно! Взрывом связки у машины оторвало передние колеса – к чертовой матери, то есть на обочины. Встав на дыбы, подобно строптивому коню, бронемашина на миг зависла и со страшным ударом рухнула обратно. Мелочь, а приятно! И врагу, думаю, понравилось. Красиво ведь! Только вот резкая остановка лидера группы слабо отразилась на пелотоне[41]. Мы неудачно выбрали место контратаки гранатами – только из леса по дороге на очередную поляну выскочили, – вот враги и не отстали, объехали по полю подорвавшуюся машину и продолжили погоню. Эх, думать надо было! Рванули бы на въезде в лес, закупорили дорогу – и оторвались. А так только боеприпасы потратили… И вообще я сильно удивлен – нас любой встречный поляк почти сразу начинает обстреливать или преследовать. Мы же на трофейной технике едем, по каким признакам они выявляют в нас врага? И, лишь когда пораскинул мозгами, до меня дошло, как нас обнаруживают. Виной тому большие цифры бортового номера. Нас один раз «раскусили», номер запомнили и всем настучали: «Злодеи уходят на бронетранспортере номер 15!» И вся недолга…
Спустя почти полчаса с момента спасения летчиц и бегства от смерти к нам пришла неожиданная помощь. Над нами с устрашающим ревом промчалась пара истребителей, а следом за ними пара штурмовиков.
Летчицы заволновались, Цебриенко вытребовала у меня бинокль и стала что-то разглядывать на корпусах самолетов, медленно разворачивавшихся на обратный курс. Потом, найдя некую, ей лишь известную зацепку, обрадовалась. Выхватила из-за пазухи картонную трубку одноразовой ракетницы и недолго думая дернула за шнур. В небо взвилась ракета оранжевого дыма. Ой, блендамет мне в зубы… Ну зачем же? Да, надо летчицам показать: «Мы живы, мы здесь!» – но на фига вертикально вверх стрелять? О нас вся округа и так знает, а теперь еще и наше местоположение стало известно…
Однако занервничал я слишком рано – штурмовики покачали крыльями, дали нам понять, что все они увидели, потом зашли на атаку и ка-а-а-ак врезали по преследователям эрэсами! Дорогу позади нас перегородила стена огня и земли. Ни черта не понятно, и не хочется понимать, главное – всех там накрыло. Но важное в другом. Я лишь спустя секунды смекнул… На атаку-то штурмовики заходили прямо через нас! Штаны остались сухими и чистыми только из-за скоротечности события – понимание, что же именно произошло, пришло лишь после завершения действа. Ударные самолеты второй раз пролетели над нами, покачали крыльями и, прихватив барражирующие на высоте истребители, ушли на восток.
Впервые за все время нашего бегства мне удалось сказать что-то, кроме матерщины или команд:
– Ну вот, оторвались мы основательно. И от врагов, и от своих. Пора сделать привал…
Глава 3
Удивительные люди
Все трясется, загудает! Бедные, истерзанные множеством попаданий мешки с песком нещадно разбрасывают свое содержимое, поднимая тучи пыли. Глаза слезятся и от проклятущего песка, и от боли в груди, и сильнее всего от досады.
Чуть-чуть ведь не дотянули!.. И вот мы в кольце.
Маскировочная сетка над головой усиливает и без того крепкое чувство ограниченности, безысходности…
– Снаряды! Скорее снаряды! – громко, с мольбой в голосе, попросил артиллерист Коля. Тридцатисемимиллиметровая зенитка дала еще одну очередь и замолчала. Тонкий ствол угрожающе, но бессильно уставился в сторону приближающегося врага. – Снаряды, Сергей! – Ответа не было. Пограничник Арсентьев, привалившись спиной к груде ящиков, дрожащей рукой зажимает рану на голове. По его лицу бегут струйки крови. – Сергей! – Сиротинин вскочил с места наводчика и тут же припал к земле. Враг взбесился…
– I’m out! – Сержант Хорнер отскочил от своей позиции. Безуспешно пытаясь найти в патронташе хотя бы еще одну обойму, он кричал: – I need ammo! Jumper! Ammo! Shi-i-i-it![42]
Перед ним упала немецкая граната. Еще миг – и всех нашинкует осколками, но нет, Алекс молниеносным движением руки зашвыривает гранату обратно к врагам. Подхватив с земли трофейную винтовку, сержант вновь припадает к мешкам. Еще несколько выстрелов есть…
– Рита, держи! – Старший лейтенант Цебриенко протянула напарнице полный магазин к МП-40 и сама поудобнее перехватила свой автомат. – Бей короткими.
– На наш век хватит, командир, – оскалившись ответила рыжеволосая и вскинула оружие. – Короткими так короткими.
– Паша, скорее! – Юра требовательно протянул руку к сидящему рядом Горбунову. Парень усердно заталкивал в диск последние патроны. – Скорее! Они уже рядом!
– Все! – Отдав товарищу диск, Павел подхватил свой ППШ и переместился чуть в сторону от пулеметчика.
– Помоги Коле, Паша! Бегом! Я управлюсь тут как-нибудь…
– I’m running out of ammo![43] – Капралу Джамперу тоже нелегко, он ранен, но продолжает бой. Пулемет в его руках вздрагивает, посылая короткими очередями смерть прямо навстречу врагу. Но лента стремительно заканчивается…
– Кхе! Кхем! – На колени брызжет кровь. Кажется, у меня не пара ребер сломана. И с легкими точно беда…
Черт! Ну почему все так?
Почему мы в кольце?
Эти мешки с песком обрамляют зенитное орудие. И здесь мы занимаем круговую оборону.
Есть и второе кольцо – из врагов, упорно прущих на нашу оборону…
А выход был так близко! Мост через Припять – вот он, за моей спиной. Там Мозырь, там бой, там наши идут в контрнаступление!
Чуть-чуть не дотянули. Начали за здравие, заканчиваем за упокой…
Три дня назад, после спасения летчиц и ухода от чередующихся погонь, мы к вечеру умчались на добрых тридцать километров на юго-запад от Октябрьского.
К вечеру решили остановиться и развернуть временный лагерь. За день все вымотались, и отдых был нужен категорически. Мой желудок уже обезумел, силы выгорели окончательно.
