– Товарищ командир. – Горбунов подался вперед. – А что бы вы сами предпочли? – Занятный подход. Милиционер явно решил пойти простым путем. Наверное, я бы задал аналогичный вопрос.
– Я бы пошел на прорыв. – Все встрепенулись. Эх, не хотел я, чтобы на мое мнение люди опирались, но, увы, видимо, опять от меня идея пойдет. – Пока противник ведет наступление, его части оторваны от тылов, линия фронта неустойчива. Есть шанс уйти. Так бы я поступил сразу, но враг наступает уже не первый день, и, возможно, он уже сбавляет темпы, подтягивает тылы, приближается второй эшелон войск, и мы можем нарваться. Очень и очень серьезно нарваться… Поэтому вариант с переходом к партизанской деятельности считаю более приемлемым в нашем положении. – Во как народ удивился. Сначала одно, потом другое. Никакой определенности! Х-хе…
– Предлагаю проголосовать, – решительно хлопнула по коленям Цебриенко. Демократия в ВВС РККА? Что-то мне не по себе. Хотя-а-а… – Будем долго думать – потеряем время. Товарищ Пауэлл предложил нам варианты, значит, мы должны выбрать. Кто за вариант партизанить, поднимите руки? – Я и Сергей подняли руки. Чуть поколебавшись, Иванов присоединился к нам. Все. Оченно негусто. – Три голоса за партизанство. Кто за прорыв? – Все остальные. Только милиционер Горбунов несколько секунду не решался поднять руку, глядя на пограничников. – Большинством голосов выбран прорыв.
– Хорошо, пусть будет так, – с облегчением согласился я. Коль изначально демократично дал выбор, то и исход соответствующий. Значит, все сложилось очень удачно. Только бы и дальше все шло удачно.
Через полчаса после окончания совещания мы уже тряслись в бронетранспортере по лесным дорогам на юго-восток, в сторону Мозыря. Используя карты летчиц и известные им данные о ходе боев на юге Белоруссии, решили, что на Мозырском направлении наступление противника было самым медленным, а значит, там вражеские части либо слабее, либо их там меньше. Плюс я слышал от пленного поляка, которого хотел взорвать, что их часть шла к Мозырю, на усиление прорыва.
А усиление разное бывает – или успех развивают, или очень даже наоборот, исправляют провал. Хотя что так, что эдак – все едино, опасности нам не избежать. Вопрос в том, какая будет опасность и в каком объеме она предстанет.
Долгий путь в восемь с лишним десятков километров от поселка Рекорд до Мозыря мы покоряли весь световой день и еще пару часов после заката. Будь на дворе светлое будущее, пусть хоть год две тысячи десятый – даже сотню километров по лесной дороге да на хорошем джипе мы пролетели бы часа за четыре, может, за пять. Но будущее еще не наступило, джипа тоже, увы, нет. Доступный же нашей братии польский БТР, по-спартански удобный (железная коробка с лавками, и на гусеницах – ей-богу!), и колдобины лесных дорог бескрайнего Полесья жестоко заставили нас останавливаться каждые два часа езды. Будь у нас возможность ехать напрямую – путь наш сократился бы аж до пятидесяти километров! Но ехали мы окольными путями, лесами, полями и болотами, стараясь не показываться вблизи поселений… Прятались и мучились, если в двух словах. Когда же останавливались и вываливались из транспорта, округу моментально оглашали стоны и проклятия. Ругали в основном польский автопром и лесные прогулки. Чуть меньше обвиняли сложившиеся обстоятельства.
Желание питаться отпало само собой – укачало всех поголовно. Даже крепкие, подготовленные к экстремальным перегрузкам летчицы и матерый автомобилист Юра, не один год откатавший в будущем на собственном авто, светились зелеными лицами. Поговорка «лучше плохо ехать, чем хорошо идти» нашему случаю соответствовала. После полудня стало по-летнему жарко, измучившее нас железо бронетранспортера, ко всему прочему, стало горячим. И в одной лишь вещи за этот день мы нашли уют и счастье – в воде! Пили как кони. Нашли днем, во время одной из остановок, студеный родник. Это на болотах-то! И счастливо прильнули к живительной влаге. Вода чистая, как слеза, и вкусная, как пятигорская минералка. Пили, наполняли фляги, а потом пили еще и еще, компенсируя общее нежелание принимать пищу. Да и запасов провианта у нас было с гулькин нос, так что получилась неожиданная экономия.
После шести часов вождения Хорнер не выдержал и попросил его сменить – остановки остановками, а крутить баранку дело неблагодарное. Эстафету принял его верный напарник капрал Джампер. И вообще тема взаимоотношения нашей скромной братии и трофейного транспорта напоминала священный ритуал. С песнями и плясками… Консилиум технарей во главе с моим братом Сергеем (высшее техническое образование, пусть и неполное, предопределило главенство) обхаживал машину на каждой остановке. Что-то подкручивалось, простукивалось, смазывалось маслами-солидолами. По словам брата, за бэтээром производства машиностроительного предприятия «Урсус» прежние хозяева следили самым надлежащим образом, так что его – и остальных – техническое вмешательство свелось к текущему техническому обслуживанию. Машинка требует лишь горючего, масла и проверки ходовой. С первыми двумя составляющими у нас наметились серьезные проблемы – запас топлива и масла жестко ограничен, и если план с Мозырем накроется, то и транспорта у нас больше не будет. Бензина, похоже, хватит впритык дотянуть до цели, и все. Тогда мы либо безлошадными пойдем к «свободе», либо пощупаем врага на предмет топлива. Однако с боеприпасами у нас – как с бензином: мало, и хватит на один раз прикурить… А ведь заведомо перед отъездом просил всех – берите патроны! Как чувствовал. Ну, коли в средствах нападения мы ограничены, значит, будем защищаться. Обтянули борта машины маскировочной сеткой, затолкали под нее мешки с песком (бывшие владельцы славно запаслись нужными вещами – набор инструментов, масксеть, мешки, ЗИП, а мы эти вещи пустили в дело) и достигли положительного эффекта. Бортового номера не видно, внешность техники преобразилась, защищенность немножечко возросла. Можно жить и ехать!
Эх-эх-эх! Вроде все в порядке, если не смотреть на обыкновенные трудности. Но на душе поганенько. Внутри все в комок сжалось, в голове прямо звон стоит. Не то от жары и стресса черепушка гудит, не то от предчувствия какого?..
Остановки заканчивались, гонка со временем продолжалась. Мы были измучены и счастливы – на нас, преобразившихся, мало кто обращал внимание. Нам вообще сильно повезло: выезжаем на мало-мальски серьезную дорогу – с нее тут же сдувает всех! Ехали как на прогулке. Один раз встретили колонну санитарных машин. Там на нас никто и не смотрел. Водители изучали дорогу, избирая безопасный путь, дабы не трясти раненых. А тем самым раненым совсем не до нас.
В другой раз мы обогнали небольшую группу кавалеристов. В воздухе витает запах жаркой битвы! Вру, я его не чувствую, я его предполагаю. Наездников мало, в свете фар мелькнули грязные подранные кители, общий растрепанный вид… Побили крылатых гусар, устали они от сечи и брани, посему проводили они ленивым взглядом наш БТР – и думать забыли. На мою наглую рожу в офицерской «рогатывке» и подавно никакого внимания не обратили. Дисциплины – ноль! И слава богу!..
А потом мы остановились на ночлег…
Солнце давно закатилось за горизонт. Небо потихоньку затянуло осенними тучами. В и без того темном лесу стало непроглядно черно, холодно и очень плохо…
– Рядовой Винсент Раус… Рядовой первого класса Мэтью Бэйл… Техник третьего класса Дирк Доумэн… Сержант Натан Брайт… – тусклым голосом зачитывал с табличек Юра. Синеватый луч фонарика подрагивал, то высвечивая выведенные на досках черной красной имена, то освещая путь пограничнику. Иванов шагал очень осторожно, изо всех сил стараясь не наступать на аккуратные могильные холмики…
Лес обступил нас со всех сторон, закрывая черной пеленой от посторонних глаз, от целого мира. Точно так же эти деревья уберегли от врага могилы солдат…
– А здесь красноармейцы… – Луч выхватил из темноты очередную табличку. – Старший сержант Андрей Малышев… – Затем следующую. – Боец Михаил Стецюк… – И еще одну. – Боец Семен Липкин… – А потом еще, и еще, и еще…
