«В современном иврите старинный каббалистический термин „сокращение пути“ обозначает лифт-связь и все виды телепортации», — нравоучительным тоном процитировала программа семантического анализа, которую я забыл погасить.
Пенроузовская Академия!
Я наскоро запаковал предварительные выводы в архив и отправил копию ближайшим лифтом на Землю. Это значило, что босс получит файл минут через двадцать — прежде отчета о вскрытии своего племянничка; еще через полчаса можно ожидать ответ. И только тогда открыл плотно зажмуренные глаза.
Новицкий, взирал, на меня терпеливо и спокойно. Обычно люди, едва знакомые с работой мозговых наращений, пугаются, когда при них входишь в транс. Значит, инженер сталкивался с аугментами и прежде. Я отметил для себя эту деталь. Виртуальный блокнот, отведенный мною под расследование, вспухал на глазах.
— Так что вы говорили о господине Сайксе? — напомнил я.
— А?.. — Новицкий встряхнулся. — Мы с ним не встретились.
Я с подозрением глянул на него. Мимический анализ утверждал, что инженер говорит правду. А данные с биодатчиков — что врет сквозь зубы.
— Продолжайте, пожалуйста, — выдавил я.
— Конан… сам предложил поговорить во время восхождения, — пробормотал Новицкий неловко. Иконки эмоций рядом с его лицом менялись ежесекундно, наслаиваясь и переходя друг в друга: смятение, неловкость, гнев, страх. — Это была его идея.
Мало сказать, что я удивился. Можно было представить, чтобы вожак стайки сепаратистов подкатывал зачем-то к племяннику директора ОВР. Но вот наоборот — это у меня в голове не укладывалось. Получалось, что Сайкс-младший сам заварил кашу, в которой утонул.
— Мы договорились встретиться на склоне, заранее выбрав условленное место, — продолжал инженер. — Но, когда я добрался туда, Конана не было. Прождал почти полчаса… и двинулся дальше.
— Кто прикрывал вас? — быстро спросил я.
— Что? — переспросил Новицкий.
— Кто должен был переписать сигнал с вашего биодатчика? — Я потянулся за второй плюшкой и отдернул руку, вспомнив, что размачивать ее придется в тошнотворном соевом эрзаце. — Вы не могли не понимать, что задержка отразится на маршрутной карте. Кто?
Инженер, видимо, заколебался, но все же ответил:
— Адит Дев. Не то чтобы переписать… Сайкс попросил его не обращать внимания на расхождение.
А исполнительный раджпут уж расстарался… Напрягая хилый аплинк, я запустил сравнение двух маршрутов. Почему мне раньше не пришло в голову, что сигнал с датчика Новицкого мог быть перехвачен?
— И вы не знаете, о чем собирался с вами беседовать Сайкс? — настойчиво спросил я. — Хотя бы в общих чертах? И почему — в такой тайне?
Инженер покачал головой.
— Он намекал на смену легального статуса колонии… домена, — тут же поправился он.
— Вы не могли не знать, что Бертран Бартоломью Сайкс не занимает никаких постов в Службе, — напомнил я. — И все же пошли навстречу… и на встречу. Не боялись?
— Провокации? — Поляк хмуро глянул на меня. — Кысмет. Чему бывать… Кроме того, дядя Конана — важная шишка среди голубцов…
— Знаю, — усмехнулся я. Имея абсолютную память и повышенный объем вычислительных мощностей, легко заметить, как привержены люди к повторению очевидного. — Он мой начальник.
Тихо звякнул сигнал за ухом.
— Так я и думал, — промолвил я, вглядываясь в карту. — Это становится уже нелепым.
Новицкий молча поднял брови.
— С той минуты, как я прибыл на Габриэль, кто-то пытается вывести меня на ваш след, — объяснил я. — Верней сказать, отвести, но так неловко, что эти попытки только привлекают внимание. Сигнал с вашего биодатчика исправлен. Переписан небольшой участок… но так, что восстановить, чем вы на самом деле занимались в те полчаса, когда, по вашим словам, ждали Сайкса, теперь решительно невозможно. Только медикаментозным допросом.
— У вас нет полномочий… — пробормотал инженер, бледнея.
Еще спасибо, что он не стал упоминать о правах человека.
— Есть, — сухо отозвался я. — Правда, пока я не намерен делать вам пункцию. Поймите, смешной вы человек — я пытаюсь спасти вашу шкуру! Меня послали на Габриэль выяснить — нет ли чего подозрительного в обстоятельствах смерти Сайкса-младшего. Я не пробыл на планете и дня, а набрал уже столько улик, что достанет поводов весь домен перетряхнуть. С минуты на минуту меня отзовут, а вместо меня прибудет какой-нибудь лейтенант, у которого погоны еще не остыли, и он не будет с вами плюшки жевать, уж поверьте! Он при малейшем подозрении разложит вас под инфузором, и встанете вы очень не скоро, чтобы потом заново учить буквы.
Не знаю, насколько Новицкий мне поверил, потому что не смог считать его реакцию — инженер обернулся на звук распахнувшейся двери.
— Кася, иди в спальню! — рявкнул поляк, стискивая край стола.
Страх, высветилась ярко-розовая иконка, распустив паутинные нити указателей к напрягшимся мышцам. Страх. Страх.
— Гафла, Тадеуш, — послышался из глубины дома заспанный женский голос. — Кого еще из твоих приятелей черт принес в несвятый час?
Страх, вопило непокорное тело Новицкого, как ни пытался тот расслабиться.
— Я говорю, иди спать! Это по делу.
— Гафла! — Хозяйка дома выступила из темноты коридора на порог и замерла, щурясь от света и настороженно приглядываясь. — Кто вы?
— Станислав Михайлов, — представился я в очередной раз.
— Агент отдела внешних расследований, — кисло добавил Новицкий. — Довольна? Это моя жена, пан Михайлов, — добавил он, — Катерина.
Я пристально глянул на нее, фиксируя лицо в наращенной памяти и одновременно прогоняя через многочисленные фильтры.
— Вы русская?
Новицкий с женой кивнули одновременно и очень похоже. Так, бывает, сродняются пары, женатые не то чтобы обязательно счастливо, но, я бы сказал, прочно.
— А что такого? — враждебно осведомилась Катерина. — Вас это удивляет?
— Нимало. — Я пожал плечами. — Сам я, как можете догадаться, не из России.
Не только по имени догадаться, хотя в России проще встретить какого-нибудь Павсикакия, чем Станислава. Но на должность штатного разгребателя навозных куч неблагонадежных, с точки зрения Службы, империалистов не берут.
Холодные серые глаза чуть оттаяли.
Я ожидал, что жена колонюги-специалиста окажется домашним, забитым существом, и, кажется, опять ошибся. Супруга Новицкого едва ли уступала мужу и ростом, и шириной плеч — просто-таки выступившая из поговорки русская баба, которая и слона на скаку остановит, и хобот ему оторвет. Правда, о собольих бровях и белых руках можно было забыть: от природы светлые, брови и ресницы напрочь выгорели под буйным солнцем, а загар въелся в открытые воздуху части тела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
