красными натруженными суставами. Майлз заглянул в лицо Прачному. Мужчина недоверчиво хмурил брови, но в его глазах мелькнул странный проблеск затаённой надежды.
– Это и правда он? – Вопрос адресовался Джину. – Неужели глупый Бельевой Замочек прав? Он пришёл освободить нас?
Джин открыл рот и затем закрыл его, беспомощно смотря на Майлза.
И вдруг затрезвонил низкий детский голос Ли Джо:
– Майлз говорил, что должен освободить рабов, пока Ханна Редферн не убила их.
Он стоял, вытянувшись во весь рост. Его тёмные волосы бледно сияли над маленьким открытым лицом, и, казалось, словами Ли Джо говорит истина.
Вспыхнув, Джин прикусил изогнувшиеся в усмешке губы и подтвердил:
– Да, именно так он и говорил. Но я решил, что он чокнутый.
– В самом начале, когда Джин показал ему, что они делают с беглыми рабами, Майлз сказал, что это нужно прекратить и что он не может позволить им вытворять такое с людьми.
– Он сказал, мы не должны позволять им… – поправил его Джин. – Он выглядел рехнувшимся. Мы не можем противостоять им.
Прачный задумался, затем перевёл взгляд на Майлза. В его глазах было такое ожесточение, что Майлз испугался. Вдруг он сейчас нападёт? Однако мужчина сунул нож назад в карман.
– Невежа! – строго сказал он Джину. – Не смей обижать Освободителя! Ты хочешь отнять у нас единственную надежду?!
Джин изогнул бровь.
– Кажется, это ты собирался лишить нас надежды.
Прачный смерил его презрительным взглядом. Затем повернулся к Майлзу.
Суровое лицо немного смягчилось, и тень улыбки искривила его рот.
– Если ты Освободитель, – сказал Прачный, – то у тебя осталось мало времени – пора за дело.
– Помолчите минуту, – попросил их Майлз, у которого голова пошла кругом.
Он понимал, что случилось… Они приняли его за Освободителя, предсказанного пророчеством. У них здесь много всяких пророчеств. Только по-правде он не мог им быть. Он-то знал. Он просто обыкновенный парень.
Неужели ни у кого больше не было разноцветных носков? Впрочем… может, у рабов и не было. Майлз теперь по-другому смотрел на ворох одежды для стирки. Если все они носили широкие, из грубой мешковины вещи, сшитые вручную, то фабричные носки, да ещё и с пижамными штанами, вполне могли показаться им сказочным нарядом.
“И наверняка тут никто не носит белых и чёрных носков, – подумал он и улыбнулся, – особенно одновременно”.
Он вспомнил странную реакцию Сильвиона на свои носки. Великолепный Сильвион – само совершенство – был потрясён неряшливостью Майлза. Но именно злополучные носки и ввергли его в пучину приключений, убедив в том, что Сильвион врёт, и только что они спасли ему жизнь. Ведь напади Прачный на Джина и Кэда, Майлз ринулся бы на нож без раздумий…
“Никакой я не Освободитель. Нужно признаться в этом”.
– А раз уж он Освободитель, ты, Прачный, поможешь нам, правда? – спросил Джин. – Ты вылечишь Кэда, покормишь нас, спрячешь?.. И поможешь Майлзу выяснить, что произошло с его сестрой?
Майлз поморщился. Он перехватил заговорщический взгляд Джина в свою сторону и решил: лучше пока помолчать.
– Я сделаю всё, что в моих силах, – пообещал Прачный. – А ты приступай к своему заданию. У тебя есть план?
Майлз потёр лоб. Уж очень стремительно развивались события. Хорошо, пусть даже он и не Освободитель, всё равно он должен помочь им. Разве это так важно, как тебя называют? Он медленно обвёл всех взглядом: Кэда, Джина, Ли Джо, смотревшего на него с детской наивной верой в глазах, парня со странным именем Бельевой Замочек, глаза которого тоже были полны безоговорочной веры в него, и, наконец, уставился в тощее, суровое лицо Прачного. Тот уже давно ни во что не верил, но теперь в глубине его измученных глаз вновь появился блеск давно утраченной надежды.
– У меня нет плана… пока, – объявил Майлз. – Сейчас я лишь над ним работаю. Не представляю, получится ли у меня реально освободить вас, но я очень постараюсь.
Глава 14
Майлз просыпался постепенно, блажённо потягиваясь. Ему не было холодно, у него ничего не болело, он не умирал от голода и жажды, и было так приятно чувствовать себя в безопасности. Он сел, и ощущение безопасности испарилось. Майлз находился в землянке Прачного. Джин и Ли Джо спали рядом, а Кэда забрали в другую лачугу лечить. Прачный провозился с ним целую ночь. Майлз пока не знал, поправится он или нет. Испуганный парень по имени Бельевой Замочек принёс им завтрак. Он сообщил, что Кэд ещё спит. Завтрак был таким же, как и обед прошлым вечером: толстая овсяная лепёшка, подслащённая черникой. Майлз съел её жадно. Лепёшка была вкусной – во всяком случае, для того, кто так голоден.
– Как здорово, что нам дали лепёшки, – сказал Джин.
Он и Ли Джо сидели напротив Майлза на голом земляном полу и ели, отламывая кусочки руками. Они все были одеты в грубые робы из мешковины и большие башмаки для рабов. Одежда кололась и чесалась, и Майлз, весь извертевшись, напрасно старался дотянуться пальцами до лопаток. Его старые вещи, включая особо ценные носки, были спрятаны в углу лачуги.
– Тут не сеют зерна и не выращивают овощей, – объяснил Джин. – И, разумеется, рабы не получают в пищу мяса. Плоть и кровь – угощение лишь для вампирш с оборотнями.
Ли Джо поёжился и поднял тонкие плечи:
– Когда ты так говоришь, мне тоже не хочется есть мясо.
Джин криво усмехнулся:
– Они боятся, что рабы станут чересчур сильными. Тут всё продумано. Вы, наверное, заметили, что в лачугах почти ничего нет из дерева.
Майлз пригляделся и правда заметил, что бараки с грязным земляным полом сложены из глиняных кирпичей и что совсем нет деревянных орудий труда: ни мётел, ни грабель.
– А чем же они топят печи? – спросил он, смотря на маленький каменный очаг, встроенный прямо в пол лачуги.
Сверху в крыше было отверстие для дыма.
– Древесным углем, измельчённым на маленькие кусочки. Они добывают его в лесу в угольных шахтах под строгим надзором. Рабы получают определённое количество, а если кого поймают с излишками – казнят.
– Потому что дерево убивает вампирш, – догадался Майлз.
Джин кивнул.
– А серебро убивает оборотней. Поэтому и серебро тоже запрещено… никто из нас не сумел припрятать его.
Ли Джо смотрел в маленькое окно лачуги. В нём не было стекла, и на ночь его затыкали дерюгой.
– Если нельзя есть мясо, тогда зачем держать скотину? – спросил он.
Наклонившись, Майлз выглянул на улицу. Во дворе к железным кольям были привязаны два больших телёнка, кудахтала дюжина кур и похрюкивала свинья в небольшом, огороженном верёвками загоне.
