Точно! Вот оно! Славик еще немного поднатужился, разворачивая удачно подвернувшийся образ, и магазин — прилавок, торговый зал, дверь в кабинет Хозяина, ящики, сундуки, столики, заваленные умиротворяющим, с детства знакомым барахлом — сомкнулся вокруг него с сухим треском.
Оглушенный Славик немного полежал на полу, а потом позвал:
— Матильда!
Никто не ответил, только испуганно звякнули стекла в шкафах.
— Ма-тиль-да-а! — Славик поднялся и поспешил к кабинету Хозяина — наверняка она там, возится с чемоданами или проводит ритуал с чабрецом и абсентом. Нет, не с чабрецом, они использовали какую-то другую приправу…
Что-то позорно-красное бросилось Славику в глаза. Посреди зала, на украшенном кружевной салфеткой столике, алела новенькая зажигалка со скрытой камерой. Чудо китайской техники, шпионская штучка — довольно дорогая, между прочим, — которую он оставил в магазине при последнем посещении. На самом видном месте, ужаснулся Славик, поспешно пряча зажигалку в карман. И тут же вздрогнул, встретившись взглядом с круглым глазком еще одной мини-камеры на стене. Славик прихлопнул ее пластмассовой мухобойкой, внутренности камеры размазались темным маслянистым пятном. Но на ее место, ловко цепляясь за неровности стены многоколенчатыми лапками штатива, уже ползла из-за шкафа другая, еще крупнее и заметнее. Третья свесилась с потолка, четвертая выдвинула объектив из горшка с геранью, обтянутого крупноячеистой сеткой, еще две балансировали на кончиках пыльных крыльев здоровенного сувенирного орла с выжженным на боку тавром «Ессентуки-78». Славик сбился со счета и взмок, размахивая мухобойкой, а камеры жужжали, пищали, моргали огоньками и устраивались на самых видных местах, где их непременно заметят и Хозяин, и Матильда, и даже Женечка — перед Женечкой было особенно, испепеляюще стыдно. Жар бросился в лицо, обжег уши, загривок стянуло гусиной кожей…
Тут Славик понял, что это опять оно — ощущение чужого присутствия. Он обернулся, и все камеры обернулись вместе с ним, жадно вытягивая объективы.
Позади него, скрестив руки на груди, стояла Матильда.
— Это что такое, а? — спросила она хорошо знакомым Славику тусклым голосом.
Она щелкнула пальцами, и оплавленные камеры попадали на пол, как мотыльки, слишком близко подлетевшие к огню. Славик бросился к ней, торопливо объясняя, что это все сон, очень странный сон, и он сам уже ничего не понимает, но помнит одно — ему нужна помощь, потому что Леся чем-то заболела и, кажется, хочет его убить. Так бы он, конечно, сам справился, но у нее нож и она очень-очень сильная… Матильда снова щелкнула пальцами, и Славика словно ударной волной отшвырнуло к стене, прямо на этажерку, заставленную фарфоровыми фигурками. Пока он барахтался среди осколков собачек, слонов и пастушек, Матильда склонилась над грудой мертвых камер и выудила из нее красную зажигалку. Славик вдруг увидел ее через объектив своей шпионской штучки: огромное внимательное лицо, подернутое пеленой помех и почему-то искаженное эффектом «рыбий глаз».
— Кто тебя прислал? — спросила Матильда.
— Никто... — пролепетал Славик.
Его снова подкинуло в воздух и отбросило в противоположный угол.
— Кто велел за нами следить?
— Никто! Это все сон! Ни за кем я не следил!..
Стены магазина пришли в движение и стремительно двинулись на Славика, с треском давя все, что было в торговом зале. Дверной проем исчез прежде, чем Славик успел подняться, и все, что он смог сделать, — это трясущимися руками соорудить распорку из гимнастической палки с красными пластмассовыми наконечниками.
— Вот молодец! — бодро сказал бабушкин голос. Когда-то она делала по утрам зарядку, опираясь на такую палку для величественных махов ногами. — Вот умничка!
Стены застопорились, дав Славику время ровно на один шумный дрожащий выдох, — а потом переломили палку, словно куриную косточку, и схлопнулись вокруг Славика.
— Кто велел тебе следить?
Позади затрещало невидимое пламя, кусачий жар впился в пятки, запульсировали болью набухающие ожоговой влагой волдыри. Славик взвыл и пополз вперед, ссаживая кожу о шершавый камень. Сильно ныли руки, но Славик цеплялся и полз, спасаясь от гудящего в каменной трубе огня. Пожаров, голодного пламени, пожирающего дома, леса и безобразно вопящих от непереносимой боли людей он боялся куда больше, нежели маленьких замкнутых пространств. Почему именно это, думал он, задыхаясь от жаркой духоты и страха, откуда именно это?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Видела твои кошмары. Ничего особенного. Кто тебя прислал?
Срывая ногти, Славик попытался протиснуться вперед еще немного и понял, что застрял. Камень давил на грудь, на спину, на затылок — даже голову нельзя было приподнять. А сзади весело трещал огонь, волосы скручивались от жара, и запекшиеся ступни сочились горячей сукровицей…
— Я блогер… — задыхаясь, просипел Славик. — Расследование… снимал…
Каменная хватка ослабла, и труба выплюнула судорожно хватающего ртом воздух Славика в пещеру с округлым сводом. На стенах пещеры гроздьями висели желтовато-красные сгустки плоти, мясные мешки, частично обтянутые кожей. Они как будто росли прямо на камне, как слоевища лишайника. У них не было ни голов, ни конечностей, ни чего-то хотя бы отдаленно похожего на органы чувств, но они вяло шевелились и покачивались. И неизвестно откуда, как бывает только во снах, к Славику пришло понимание, что это крумы. Вот кем называла его Матильда. Мясным мешком, безруким, безногим и слепым.
— Так крум у нас еще и бло-огер, — ехидно пропела Матильда где-то в вышине, под самым куполом. — Говори. А то прямо тут и оставлю.
И Славик, стуча зубами, поведал ей о своей хрустальной мечте стать блогером-расследователем, прогреметь на весь интернет и зарабатывать деньги поиском истины и разоблачениями. Но это потом, понятное дело, сразу ни у кого не получается, и приходится хвататься за любую возможность, будь то голодающие кошки или нарушающая покой граждан сомнительная лавочка… Прежде Славик не рассказывал об этом так подробно никому, в том числе Лесе, и сейчас сам удивлялся, какими наивными и уязвимыми даже для самой безыскусной критики выходили его умопостроения.
Он старался, но ему хронически не везло. Возможно, проблема была именно в старательности, из-за которой Славик был во всех отношениях довольно медленным — а эпоха ему досталась очень быстрая. Стоило ему худо-бедно освоить какой-нибудь формат и решить, что теперь он имеет моральное право им заниматься — оказывалось, что формат давно устарел и уже никого не интересует. Славик осторожно, как холодную воду большим пальцем ноги, пробовал новые тренды, а когда наконец решался окунуться с головой — вчерашнее перспективное направление становилось уделом горстки чудаков-энтузиастов и вызывало только насмешки. К тому же он был опасливым перфекционистом и немного художником — месяцами доводил свои немногочисленные проекты до ума, шлифуя мельчайшие детали. Славик хронически отставал от времени, словно уже родился невольным ретроградом — наверное, именно поэтому ему так понравился странный магазин, торгующий прошлым, а он ему правда нравился…
Но были у Славика и успехи. Например, завирусился короткий ролик, снятый им на митинге: за одним из участников гонится омоновец, а на последних кадрах в забрале полицейского шлема, взятом крупным планом, отражается безмятежно пролетающая над бурлящей человеческой кашей чайка. Славик ревниво следил за счетчиком просмотров и за тем, какую музыку накладывают на его шедевр другие пользователи. Градозащитники благожелательно встретили ролик про снос исторических зданий в старой промзоне — той самой, куда Матильда потащила Славика в их первую встречу. А самой большой удачей стало расследование деятельности управляющей компании соседнего дома, которая объявила крестовый поход против подвальных кошек. Кошек иногда подкармливала Леся, которая и обнаружила, что вентиляционные отверстия, через которые животные выбирались из подвала на улицу, кто-то замуровал. В итоге кошки были спасены, злодейские планы работников ЖКХ раскрыты, а Славика слегка побил разгневанный дворник. Кошатники охотно размещали ссылки на расследование на своих страницах, а небольшой его фрагмент даже использовали в программе городских новостей, хоть и переврали в подводке псевдоним, под которым Славик вел расследовательскую деятельность.
