Как в маленькой рюмке воды заключается целый мир необычайных маленьких зверюшек, которые так же свидетельствуют о могуществе божьем, как и величайшие бестии, так самый маленький альманах муз подчас содержит в себе громадное множество мелких стихоплетов, которые представляются внимательному исследователю не менее интересными, чем величайшие слоны литературы. Воистину велик Господь!
* * *
Как Магомет был всего-навсего погонщиком верблюдов, пока ангел не посвятил его в пророки, так и ** был, правда, не погонщиком верблюдов, но просто верблюдом, пока не загорелся перед ним новый свет.
* * *
Как разумные люди бывают часто очень глупы, так глупцы подчас отличаются сообразительностью.
* * *
Как театры сгорают по нескольку раз прежде чем, точно феникс из пепла, вознестись в роскошной постройке, так же бывает и с некоторыми банкирами: нынче дом ** после трех или четырех банкротств блистает наиболее блистательно. После каждого пожара он поднимался еще в большем великолепии – кредиторы не были застрахованы.
* * *
Католический поп шествует так, словно небо – его полная собственность; протестантский же, напротив, ходит так, будто небо он взял в аренду.
* * *
Книге необходимы сроки, как ребенку. Все наскоро, в несколько недель написанные книги возбуждают во мне известное предубеждение против автора. Порядочная женщина не производит ребенка на свет до истечения девятого месяца.
* * *
Когда-то я думал, что всего ужаснее женская неверность, и, чтобы выразиться как можно ужаснее, я называл женщин змеями. Но, увы! Теперь я знаю: самое ужасное – то, что они не совсем змеи; змеи ведь могут каждый год сбрасывать кожу и в новой коже молодеть.
* * *
Когда Богу на небе скучно, он открывает окно и смотрит на парижские бульвары.
* * *
Когда глаза критика отуманены слезами, его мнение немногого стоит.
* * *
Когда порок столь грандиозен, он меньше возмущает. Англичанка, стыдившаяся голых статуй, была менее шокирована при виде огромного Геркулеса: «При таких размерах вещи не кажутся мне такими уж неприличными».
* * *
Когда сходятся кухарки, они говорят о своих господах, а когда сходятся немецкие авторы, они говорят о своих издателях.
* * *
Когда уходят герои, на арену выступают клоуны.
* * *
Кого Юпитер хочет наказать, того он делает поэтом.
* * *
Красивые рифмы нередко служат костылями хромым мыслям.
* * *
Критики подобны привратникам перед входом на придворный бал: они могут пропустить достойных и задержать дурно одетых и не имеющих входного билета, но войти внутрь они не могут.
* * *
Легко прощать врагов, когда не имеешь достаточно ума, чтобы вредить им, и легко быть целомудренному человеку с прыщеватым носом.
* * *
Лессинг говорит: «Если Рафаэлю отрезать руки, он все же останется живописцем». Точно так же мы могли бы сказать: «Если господину ** отрезать голову, он все же остался бы живописцем», – он продолжал бы писать и без головы, и никто бы не заметил, что головы у него и вовсе нет.
* * *
Лесть является настоятельной потребностью красивых мужчин, специальность которых в том и заключается, что они красивые мужчины.
* * *
Любовь к свободе – цветок темницы, и только в тюрьме чувствуешь цену свободы.
* * *
Люди, ничем не примечательные, конечно, правы, проповедуя скромность. Им так легко осуществлять эту добродетель.
* * *
Мейербер бессмертен, то есть он будет таковым, пока жив.
* * *
Миссия немцев в Париже – уберечь меня от тоски по родине.
* * *
Моим девизом остается: искусство есть цель искусства, как любовь есть цель любви и даже как самая жизнь есть цель жизни.
* * *
Монотеизм – это минимум религии. Это столь малая доза, что ее уже невозможно уменьшить.
* * *
Мораль есть религия, перешедшая в нравы.
* * *
Мосье Колумб, откройте нам еще один Новый Свет! Мадемуазель Таис, сожгите нам еще один Персеполь! Мосье Иисус Христос, устройте так, чтобы вас еще раз распяли!
* * *
Музыка свадебного шествия всегда напоминает мне военный марш перед битвой.
* * *
Мы боремся не за человеческие права народа, но за божественные права человека.
* * *
Мы не властители, а слуги слова.
* * *
Мы понимаем развалины не ранее, чем сами становимся развалинами.
* * *
Наибольшего он достиг в невежестве.
* * *
Нам был предписан патриотизм, и мы стали патриотами, ибо мы делаем все, что нам приказывают наши государи.
* * *
Наше лето только выкрашенная в зеленый цвет зима.
* * *
Не будучи допущены ко всем остальным ремеслам, евреи поневоле стали самыми сметливыми купцами и банкирами. Их заставляли быть богатыми, а потом ненавидели за богатство.
* * *
Не будь у меня жены и попугая, я бы давно покончил с собой.
* * *
Не мы хватаем идею, идея хватает и гонит нас на арену, чтобы мы, как невольники-гладиаторы, сражались за нее. Так бывает со всяким истинным трибуном или апостолом.
* * *
Некая девушка решила: «Это, должно быть, очень богатый господин, раз он так безобразен». Публика рассуждает так же: «Это, должно быть, очень ученый человек, раз он такой скучный». Отсюда успех многих немцев в Париже.
* * *
Ни у одного народа вера в бессмертие не была так сильна, как у кельтов; у них можно было занимать деньги, с тем что возвратишь их в ином мире.
* * *
Никогда не говорить об отношении к евреям! Испанец, который каждую ночь во сне беседует с Божьей Матерью, из деликатности ни за что не коснется ее отношений к Богу-Отцу: самое беспорочное зачатие все-таки остается зачатием.
* * *
Ничто не уязвляет мужчину сильнее мелких женских булавочных уколов. Мы готовы к могучим ударам меча, а нас щекочут в самых чувствительных местах!
* * *
Новые мысли придумывают мудрецы, а распространяют глупцы.
* * *
Нравственность – это разум сердца.
* * *
О врагах Наполеона: Они поносят его, но всегда с известной почтительностью: когда правой рукой они кидают в него дерьмо, левая тянется к шляпе.
* * *
О журналистах, сообщавших о Гейне заведомые небылицы, – например, что он помещен в сумасшедший дом: – Чем эта пакость мельче, тем труднее к ней подступиться. Вот ведь что: блоху не заклеймишь!
* * *
О Марии Магдалине на картине Паоло Веронезе «Христос»: Она так прекрасна, что боишься, как бы ее, чего доброго, не совратили еще раз.
* * *
О мертвых следует говорить только хорошее, но о живых следует говорить только дурное.
* * *
О писателях «Молодой Германии»: Я посеял зубы дракона, а пожал – блох.
* * *
О, этот рай! Удивительное дело: едва женщина поднялась до мышления и самосознания, как первой ее мыслью было: новое платье!
* * *
Об одном из своих современников: Клаурен стал нынче так знаменит в Германии, что вас не впустят ни в один публичный дом, если вы его не читали.
* * *
Один поэт сказал: «Первый король был счастливый воин!» Насчет основателей нынешних наших финансовых династий мы можем, пожалуй, прозаически сказать, что первый банкир был счастливый мошенник.
* * *
Он критик не для больших, а для мелких писателей – под его лупой не помещаются киты, но зато помещаются интересные блохи.
* * *
Он разглядывает мелких писателей в увеличительное стекло, а великих – в уменьшительное.
* * *
Она выглядит как Венера Милосская: очень старая, без зубов и с белыми пятнышками на желтой коже.
* * *
Опиум – тоже религия. Между опиумом и религией существует большее родство, нежели большинство людей может себе представить.
* * *
Оскорбивший никогда не простит. Простить может лишь оскорбленный.
* * *
Остерегайтесь поощрять крещение среди евреев. Это всего-навсего вода, и она легко высыхает. Наоборот, поощряйте обрезание – это вера, врезанная в плоть; в дух ее уже невозможно врезать.
* * *
Острить и занимать деньги нужно внезапно. (Видоизмененный Гейне.)
* * *
От высокомерия богатства ничто не защитит вас – кроме смерти и сатиры.
