До офиса добираюсь с водителем, только чтобы забрать своего красавчика. На часах почти шесть, небо затягивает черными тучами. Похоже, быть дождю. Оказываясь в машине, снова достаю телефон и без лишних колебаний нажимаю кнопку вызова.
Каждый гудок закручивает нервы все туже и туже, пока на другом конце провода не раздается запыхавшийся женский голос:
— А-а-ало!
Начинаю смеяться.
— Мне казалось, что утром ты еле ходила, а сейчас дышишь так, будто спринт бежала.
— Да, то есть нет, — слышу, что тоже улыбается. Так тепло сразу становится, даже капли дождя, начинающие барабанить по лобовому стеклу, когда выезжаю с парковки, не раздражают, как обычно. — Просто была в ванной, а телефон в сумке в кухне, вот и торопилась.
— Как ты себя чувствуешь? — задаю вопрос, а сам очень ярко представляю Диану и ванну. Реально как подросток в пубертате.
— Уже лучше. Ноги почти не болят. Даже могу нормально ходить.
— И бегать, судя по всему.
Хохочет. Такой смех шикарный. Просто нереальные звуки какие-то.
— Есть планы на вечер?
— Ээээм… Да нет… — смущается, слышу. Представляю, как ее щеки наливаются румянцем.
— Жди, скоро буду.
— Чтооооо?
Не успевает она ещё больше испугаться, я сбрасываю вызов и смеюсь. Как идиот. Но мне так хорошо. Просто невероятно.
Диана
В смысле скоро буду?
В смысле жди?
Мне кажется я так и стою с раскрытым ртом, не в силах пошевелиться. И когда шок проходит, он уступает место растерянности и испугу.
Джеймс Тернер в моей квартире? И мы наедине? Ох.
Как бы я настороженно не относилась к мужчинам, Джеймс меня волновал. Не просто волновал, а заставлял коленки трястись при физическом контакте с ним. Его руки меня в принципе с ума сводят. И глаза. И губы. И вена на шее, пульсирующая каждый раз, когда он разозлен или возбуждён.
Резко выхожу из ступора и осматриваю свою одежду: шорты и футболка. Нет, не пойдет. Лечу с самой быстрой из возможных для меня сейчас скоростей к своему шкафу. Достаю спортивные леггинсы и быстро натягиваю вместо шорт. Подбегаю к зеркалу, придирчиво рассматриваю себя со всех сторон. Одежду не меняю, а вот волосы не могу оставить в покое минут двадцать: то хвост, то коса, то распущенные. По итогу вообще завязала шишку — не собираюсь я делать вид, что готовилась к его приезду. Ну, может, капельку.
Нервно поглядываю на часы, считая, сколько уже времени прошло. Пытаюсь читать, но не могу сосредоточиться. Все тело потряхивает, когда думаю о Джеймсе. Телефон спасительно пищит, высвечивая сообщение: "Я у дома". Быстро печатаю номер квартиры и подскакиваю к двери, чтобы открыть. Нервно отсчитываю секунды, теребя в руке край футболки, пока в открытой щели не показывается крупная кисть. Через несколько секунд мой босс заходит в квартиру и улыбается. Так, что я прямо на пороге лужей растекусь. Только сейчас замечаю, что на нём снова та самая стальная рубашка, которая подчеркивает все, что точно надо показать. Прохожусь по нему взглядом, замечая пиджак, небрежно повисший на предплечье, а в мощных руках зажаты бумажные пакеты.
— Привет. Пустишь? — наклоняет голову в бок, осматривая меня. Потом достает из пакета коробку и протягивает. — Это извинение. За мою ослиную натуру.
— Ну, не соглашусь со сравнением. Но спасибо. — Улыбаюсь и забираю презент, заглядывая внутрь. — Ммммм, пирожные! С "Levain Bakery"! Это же вкуснотища нереальная!
Машинально облизываю губы и поднимаю глаза на Джеймса. Мужчина застыл с пакетом в руках, как-то очень пристально меня разглядывая. Снова смущаюсь и отхожу в сторону.
— Проходи, пожалуйста. Располагайся.
Тернер уверенным широким шагом идёт прямиком на кухню, я семеню следом, не в силах отвести взгляд от роскошной спины, загораживающей добрую половину пространства передо мной.
— Я тут заехал взял нам поесть, ты же не против? Я жутко голодный. На переговорах ничего не лезло в горло.
— Здорово, — наблюдаю, как мужские руки уверенно выставляют контейнеры на обеденный стол. Все выглядит так по-домашнему, будто мы каждый день проводим таким образом. — Как прошла встреча?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Справился. Я же говорил.
Подмигивает.
Он. Мне. Подмигнул.
Господи, сейчас, в моем доме, на моей кухне, в своей идеальной рубашке на нереальной фигуре он так и пышет сексом. Сжимаю ноги, чтобы укротить разлившееся по телу возбуждение.
Подбери с пола челюсть, Диана.
— А так, в основном Скотт вел обсуждение. Первая часть завершилась успешно, вторая будет уже на их территории.
— Россия? — сердце екает.
— Ага, — смотрит как кот на рыбу, голос тягучий, манящий. — Москва.
— Круто.
— Да. Ты поедешь со мной.
Сердце бешено стучит в груди, отказываясь принимать свалившееся на него счастье. Россия! Родина Пушкина и Лермонтова, Достоевского и Чехова, Чайковского, Куприна! Толстого!!! Боже! Это чудо какое-то!
— Ну тогда я твой Санта, раз это чудо.
Понимаю, что сказала все вслух, но эмоции так бушуют внутри, полностью расправившись с мозгами. Бросаюсь обнимать Джеймса, буквально влетая в его крепкую грудь. Обвиваю руками и чмокаю в щеку, выдыхая искренне:
— Спасибо! Ты не представляешь, сколько это для меня значит.
Тернер шумно выдыхает, обнимая меня в ответ, крепко прижимая к себе. У него горячее тело, которое обжигает и распаляет все мои нервные окончания. Точки, в которых мы соприкасаемся, бешено искрятся буйством эмоций. Когда объятие затягивается, медленно отстраняюсь.
— Хм… Извини.
— За что?
— Ну. За несдержанность. Ты всё-таки мой босс.
— Сейчас я твой друг, — Джеймс поднимает одну бровь, протягивая мне два контейнера на выбор, — паста или стейк?
— Стейк.
— Прекрасно. Люблю девушек с аппетитом.
— Где ты учился?
Уплетаем последние куски пиццы, оставшиеся от нашего шведского стола. Сидим так уже часа два. На полу в гостиной, перед телевизором, который включили для фона. Джеймс закатал рукава, предоставляя мне шанс вдоволь насладиться красивыми руками. Я напротив, сложив ноги по-турецки, посреди пустых контейнеров. У нас обоих оказался хороший аппетит.
— Вся наша семья заканчивала Гарвард. Поэтому тут ничего удивительного, все было предрешено ещё сначала моей жизни.
Мужчина хмурится, давая понять, что какие-то факты его биографии остаются неприятным пятном в обсуждении.
— Я спрашиваю что-то не то?
— Нет-нет, все в порядке. Просто я до сих пор завишу от одобрения родителей. Это смешно.
— Неправда. — Возражаю, на что Джеймс покачал головой. — В этом нет ничего дурного. Это же твоя семья. Их мнение всегда будет важно.
— Это понятно. Просто понимаешь… Даже взять сегодняшнюю ситуацию. Я так сильно хочу угодить отцу, что забываю про вещи, которые обладают не меньшей важностью.
Он красноречиво посмотрел на меня, подтверждая глазами то, что только что произнес.
— И это всю жизнь: сначала школа, потом университет, потом бизнес. Теперь эта безумная идея поженить меня на Карле. Ну что за чушь, Диана? — Тернер подскакивает на месте, запуская руку в волосы. — Мы в двадцать первом веке живём, а они там между собой порешали, что нас поженить будет правильно. ПРАВИЛЬНО! Кому это надо? Мне вот, например, не надо.
— Джеймс, — тихо подхожу к нему и глажу по руке, пока он тяжело дышит и пытается успокоиться. — Давай поговорим об этом в другой раз, когда ты будешь спокойнее. Если захочешь, конечно. Чай будешь?
Молча кивает и идёт за мной на кухню. Усаживаю его на стул, пока приготавливаю все необходимое: пакеты с заварным чаем находятся в верхнем шкафу на нижней полке с краю. Для того, чтобы их достать, мне нужно просто встать на цыпочки. Проделываю все абсолютно то же самое, но чая не нащупываю. Тянусь ещё выше, трогая указательным пальцем край коробки с необходимым содержимым, но достать его никак не удается. Видимо за собственными усилиями не замечаю звука шагов и хриплого голоса над ухом:
