Теперь молчал Маккалеб. Он знал, что Грасиэле нужно было выговориться.
– Из Глори получился бы отличный репортер. Я в этом уверена. Ее волновали судьбы других людей. В чем только не участвовала как доброволец. После уличных беспорядков в Саус-Сентрал4 помогала приводить улицы в порядок. А когда случилось землетрясение, она помчалась в больницу, в приемное отделение, только для того, чтобы утешать пострадавших, повторяя, что все будет хорошо. Она подписала документы на донорство органов. И сдавала кровь – какая бы больница ни обращалась с такой просьбой, Глори откликалась. У нее была редкая группа крови. И сама она была редкий человек. Иногда мне ужасно хочется, чтобы мы поменялись местами и в тот магазин вошла бы я.
Терри невольно обнял девушку за плечи, утешая ее.
– Ну, ну, будет, – сказал Терри. – Ты же помогаешь стольким людям в больнице. И потом, Реймонд! Никто, кроме тебя, не заменит ему мать. Ты должна запретить себе думать о таких вещах. И вообще, то, что произошло с твоей сестрой, не должно происходить ни с кем.
– Но я точно знаю, что с настоящей мамой Реймонду было бы лучше.
Маккалеб просто не знал, что ей сказать. Он с нежностью погладил ее по плечам, по шее. Терри чувствовал, что девушка на грани рыданий, но был только один путь, чтобы она утешилась.
Они уже почти подошли к катеру. Реймонд ждал их у ворот, всегда немного приоткрытых, так как проржавела пружина и ворота плотно не захлопывались.
– Нам пора, – сказала Грасиэла и поймала шустрого мальчика. – Уже поздно, а тебе завтра в школу.
4 Саус-Сентрал – р-н Лос-Анджелеса, имеющий репутацию самого неблагополучного и опасного.
– А как же удочка? – запротестовал малыш.
– Не волнуйся, мистер Маккалеб позаботится обо всем. А теперь поблагодари его за рыбалку, за обед и за мороженое.
Реймонд протянул ему свою маленькую ладонь, и Терри крепко пожал ее. Рука мальчика была холодной и липкой от мороженого.
– Для тебя я Терри. И скоро мы отправимся с тобой на настоящую рыбалку. Как только я спущу катер на воду. Мы уплывем подальше, и ты поймаешь настоящую, большую рыбину. Я знаю одно место по другую сторону острова Каталина. В это время года там отлично ловится окунь. Ну как, ты согласен?
Реймонд молча кивнул, как будто догадываясь, что это одни лишь обещания. Маккалеб вдруг погрустнел. Он повернулся к Грасиэле.
– Как насчет субботы? Ремонт катера я еще не закончу, но, если вы приедете пораньше с утра, мы сможем половить прямо с мола. Вы сможете остаться у меня ночевать, места на катере полно.
– Ура! – не сдержался Реймонд.
– Ну, посмотрим, как пройдет неделя, – сказала Гра-сиэла.
Маккалеб тут же сообразил, что совершил небольшую ошибку, когда Грасиэла подошла к машине и открыла дверцу для Реймонда. Захлопнув ее, она подошла к Терри.
– Извините, – сказал он тихо. – Наверное, я не должен был предлагать это при мальчике.
– Все в порядке, – перебила его Грасиэла. – Я бы очень хотела отправиться порыбачить, просто у меня есть дела, так что подождем до конца недели. Если вам не нужен ответ сию минуту.
– Нет, нет. Только дайте мне знать, – улыбнулся Маккалеб.
Шагнув навстречу, Грасиэла протянула ему руку.
– Большое спасибо за сегодняшний вечер, – сказала она. – Не удивляйтесь, что Реймонд почти все время молчал. Он стеснительный. Но я знаю, что ему все очень понравилось, не говоря уж обо мне.
Маккалеб пожал ей руку, но Грасиэла вдруг потянулась к нему и поцеловала в щеку. Сделав шаг назад, она провела рукой по своим губам.
– Колючий, – усмехнулась она. – Бороду решили отрастить?
– Да, подумываю, – кивнул Терри.
Грасиэла вдруг рассмеялась. Обойдя машину вслед за ней, чтобы открыть ей дверцу, он подождал, чтобы она устроилась на сиденье, и тут она сказала:
– Знаете, вам надо в них поверить. Маккалеб взглянул на Грасиэлу:
– Вы имеете в виду ангелов?
Она утвердительно кивнула. Маккалеб кивнул в ответ. Она завела машину, и они уехали.
Вернувшись на судно, Маккалеб прошел на корму. Удочка торчала там, где он ее оставил, и леска, заброшенная Реймондом, была в воде. Начав крутить катушку, Терри понял, что на крючок никто не попался, но когда он вытянул леску из воды целиком, то увидел, что крючок на месте, а наживки не было. Все-таки какая-то рыбка ее съела.
13
В четверг утром Маккалеб проснулся ни свет ни заря, и никакие грузчики не имели к этому отношения. Количество кофеина, полученного его организмом накануне, циркулировало по венам, не давая ему заснуть. В голове бродили разные беспокойные мысли по поводу расследования, по поводу ангелов Грасиэлы, а еще – по поводу Реймонда. В конце концов Терри отказался от мысли уснуть и лежал с открытыми глазами, дожидаясь первых проблесков рассвета.
Он принял теплый душ, закончил проверку работы своих жизненно важных органов – он делал это каждое утро – и проглотил целую пригоршню разных пилюль. К шести утра он уже покончил со всеми процедурами. Он отнес стопку отчетов назад на обеденный стол в салоне, заварил еще один кофейник, налил чашку кофе с молоком и выпил ее, поедая хлопья из блюда, стоявшего рядом. Терри периодически посматривал на часы, думая о том, не позвонить ли ему Вернону Карузерсу до разговора с Джей Уинстон.
Уинстон еще не пришла на работу. Но разница в три часа между тем местом, где находился сейчас Терри, и Вашингтоном, округ Колумбия, где располагалась штаб-квартира ФБР, предполагала, что друг Маккалеба Вернон
Карузерс должен быть уже на своем рабочем месте в лаборатории криминалистики. Маккалеб отлично знал, что ему не следует говорить с приятелем раньше, чем он получит согласие от Уинстон. Это дело вела она. Но разница в три часа по времени между Лос-Анджелесом и Вашингтоном толкала его на этот шаг. По натуре Маккалеб был весьма нетерпелив. Возможность сделать что-то, не потеряв таким образом день, не давала ему покоя.
Прополоскав чашку из-под хлопьев и оставив ее в раковине, он еще раз поглядел на часы и решил, что больше ждать не будет. Достав телефонную книжку, он набрал прямой номер Карузерса. Тот снял трубку после первого гудка.
– Вернон, это Терри.
– Террел Маккалеб! Ты здесь, в городе?
– Не-е, все еще в Лос-Анджелесе. Как поживаешь, старик?
– Я? А ты-то как? Прошло не так мало времени, а от тебя никаких вестей.
– Знаю, знаю. Теперь со мной все в порядке. Спасибо за открытки, что ты присылал мне в больницу. Передай Мари от меня спасибо. Они мне здорово помогли. Я знаю, я, конечно, негодяй и должен был написать или позвонить. Ну ты меня прости.
– Мы пытались звонить тебе, но в телефонной книге тебя нет, и в отделе кадров ты не числишься. Кейт и та не знала, где тебя искать. Единственное, что было ей известно, это что ты съехал с квартиры в Вествуде. Кто-то из кадров мне говорил, что ты поселился на катере. Ты просто сжег все мосты.
– Просто мне казалось, что так будет лучше. Ну, понимаешь, пока я не начну нормально передвигаться и так далее. Но теперь все в порядке. Ты как? – спросил Маккалеб.
– В общем не жалуюсь. Ты скоро у нас будешь? Твоя комната по-прежнему ждет тебя. Мы ее пока никому не сдавали. Как-то рука не поднималась.
Маккалеб рассмеялся, сказав, что, к сожалению, в ближайших планах поездка на восток у него не значится. Они с Карузерсом знали друг друга уже двенадцать лет. Хотя Мак-калеб работал в Квонтико, а Карузерс – в округе Колумбия, в отделе баллистики лаборатории криминалистической экспертизы, они часто работали они над одним и тем же делом. А когда Карузерс появлялся в Квонтико, Маккалеб и его бывшая жена Кейт селили его в своей гостевой комнате – а она была несравненно уютнее, чем комната в служебном общежитии. В свою очередь, Карузерс и его жена Мэри всегда были чрезвычайно гостеприимны, если Маккалеб оказывался в Вашингтоне, и предоставляли в его распоряжение комнату их сына. Он скончался давно, от лейкемии; ему было двенадцать лет. Карузерс настаивал на этой любезности, хотя Маккалебу приходилось ради этого отказываться от оплаченного ФБР номера в «Хилтоне». Поначалу, когда Маккалеб спал на кровати несчастного паренька, он ощущал себя непрошеным гостем. Однако Вернон и Мэри были так радушны, а вкусная еда и приятная компания заставили Терри начисто забыть о «Хилтоне».
– Ну, заезжай, когда захочешь, – сказал Карузерс, засмеявшись в ответ. – В любое время.
– Спасибо, старик, – ответил Терри.
– Я вот смотрю на часы, и, по моим расчетам, у вас там только светает. Что это тебя прижало звонить в такую рань? – спросил Вернон.
– Ну, вообще, я звоню по одному дельцу.
– Ты? По делу? А я-то собрался поинтересоваться, как ты там бездельничаешь да поправляешься. Кстати, ты что, правда живешь на каком-то катере?
– Точно, на катере. Но я еще не до конца превратился в жвачное животное.
