Нырнув на заднее сиденье машины с девочкой на руках, Пейнтер на мгновение выглянул и посмотрел в небо.
— Но сначала,— сказал он,— нам нужно прорваться через этот кордон. Один из «фордов» сорвался с места и, не включая фар, понесся по улице, второй резко развернулся и рванул в противоположном направлении, вихрем пролетев мимо стоявшей «тойоты» с Пейнтером.
— Будем надеяться, что это сработает,— сказал Грей.
Перед тем как уехать, Пейнтер заставил Луку принести «Кобру» — одно из устройств, которыми пользовались цыгане, выслеживая девочку на Эспланаде. Как и надеялся директор, эта штука оказалась настоящей рацией, способной не только принимать, но и передавать. Директор показал Луке, как переключать «Кобру» с приема на передачу, а Лука объяснил это всем своим людям. Теперь они, включив аппараты, разъехалась и разбежались в разные стороны, создав тем самым с десяток ложных следов. Директор надеялся, что сигнал передатчиков заглушит сигнал, исходящий от радиомаяка девочки. Под прикрытием этой радиомаскировки Пейнтер рассчитывал добраться с девочкой до подземного бункера, в котором располагался штаб «Сигмы». Там он сможет нейтрализовать исходящий от нее сигнал и защитить ее.
Грей направился в другую сторону, к ожидавшему его «таункару». Ковальски уже нетерпеливо газовал на нейтральной передаче. Их путь лежал в международный аэропорт Рейгана. Грей вспомнил сделанный углем рисунок Тадж-Махала. Этот знаменитый мавзолей находился в Индии, той самой стране, где в последний раз видели Арчибальда Полка. Еще до появления девочки Грей решил расширить границы расследования и пройти по следу доктора в Индии. Таинственный рисунок на стене только укрепил его в этом намерении.
В Индии жил единственный человек, который мог пролить свет на исследования Полка и его перемещения до того момента, как он исчез.
Элизабет стояла возле открытой двери автомобиля, нервно поглядывая в небо. Когда Грей подошел, она как раз закончила разговаривать по телефону.
— Мне удалось дозвониться до доктора Мастерсона,— сообщила она,— коллеги отца из университета Мумбая. Но он сейчас не там, а в Агре.
— В Агре? — переспросил Грей.
— Это тот самый индийский город, в котором находится Тадж-Махал. Когда я позвонила, он был именно там, в мавзолее!
Грей посмотрел на «тойоту», которая отъехала от обочины и покатила по улице.
«Что же, черт побери, происходит?»
Над его головой пролетел вертолет, и птицы шарахнулись в противоположную сторону.
Грей предпринял еще одну попытку.
— Элизабет,— сказал он,— вы будете в большей безопасности, если останетесь здесь.
— Нет, я еду с вами. Вы сами убедитесь в том, что доктор Мастерсон — не самый приветливый и общительный человек, но меня он знает и ожидает моего приезда. Чтобы профессор согласился помочь, мне необходимо быть там.
Их глаза встретились, и во взгляде Элизабет Грей прочитал целую гамму чувств: решимость, страх и глубокую печаль.
— Он был моим отцом,— проговорила она.— Я должна ехать.
— А я за ней пригляжу,— подал голос Ковальски. В ее глазах промелькнула улыбка.
Грей жестом предложил ей садиться в машину. Он не особо возражал против того, чтобы Элизабет отправилась с ним, поскольку полагал, что ее знания и опыт еще могут пригодиться, прежде чем вся эта история подойдет к концу. Профессор Полк не просто так пришел к дочери в Музей естественной истории. Это он помог ей устроиться в греческий музей. Каким-то образом все происходящее было завязано на Дельфах. Но каким?
Наконец к ним присоединился Лука, который слышал последнюю часть их разговора.
— Я тоже еду,— заявил он.
Грей кивнул в знак согласия. Этот вопрос уже был согласован с Пейнтером, который считал нужным отблагодарить цыгана за то, что он привел к ним девочку. Грея это вполне устраивало. Он уже успел задать Луке несколько вопросов относительно его взаимоотношений с доктором Полком и прочитал в его темных глазах железную решимость.
Когда все было улажено, Грей сел на переднее пассажирское сиденье, а Лука и Элизабет устроились сзади.
— Держитесь крепче! — крикнул Ковальски, дал задний ход и, съехав с дорожки перед домом, погнал «линкольн» по улице.
Вскоре гул вертолетных лопастей над их головами растаял в ночи. Мысли Грея снова вернулись к девочке. «Кто она? Откуда пришла?»
Монк шел следом за тремя детьми. Шествие замыкал еще кое-кто, присоединившийся к ним у нижнего люка. Но это был не ребенок.
Монк постоянно ощущал спиной взгляд темных глаз.
Они поднимались по спиральной лестнице, шахта для которой была пробита сквозь толщу известняка. По каменным стенам стекала вода, делая ступеньки скользкими. Лестница была узкой, сугубо функциональной и, по всей видимости, предназначалась для технических нужд. Подъем оказался долгим. Монк уже почти тащил Петра.
Чуть раньше, когда завыла сирена, дети провели Монка по тропинке, которая тянулась по пещере и оканчивалась у небольшого люка. За дверцей оказалась лестница, по которой они сейчас и поднимались. Еще внизу Монку представили последнего и самого странного члена их компании.
Ее звали Марта.
— Сюда! — крикнул Константин, державший их единственный фонарик.
Он уже добрался до верха лестницы. Вскоре Монк вместе с двумя другими детьми присоединился к нему. Старший мальчик, скрючившись, сидел перед аккуратно сложенной стопкой одежды. Впереди короткий тоннель упирался в новый люк.
Константин взял кипу одежды и сунул ее в руки Монку. Тот отнес ее к люку и положил ладонь на его металлическую поверхность. Она была теплой.
Повернувшись, он увидел, как в тоннель с лестницы выбирается последний член их маленькой экспедиции. При весе в сорок килограммов и росте меньше чем в метр Марта опиралась на одну руку. Ее тело покрывала мягкая темная шерсть. Голыми были только мордочка, руки и стопы. Мех вокруг морды уже поседел.
Встреча детей и обезьяны у нижнего люка была теплой и трогательной. Несмотря на вой сирены и чрезвычайную чувствительность детей, шимпанзе обняла каждого из них, не просто по-дружески — по-матерински.
Монк не мог не признать, что в присутствии животного дети заметно успокоились.
Даже сейчас обезьяна, сразу подойдя к детям, ласково прикасалась к ним и что-то лепетала.
Больше всего внимания она уделяла самому младшему из них, Петру. У них существовал какой-то странный способ общаться друг с другом. Это был не язык жестов, а скорее язык тела: легкие прикосновения, различные движения, обмен долгими взглядами. Маленький мальчик, уставший после изнурительного подъема, казалось, заряжался силами от старой шимпанзе.
Константин подошел к люку, протянул Монку какой-то значок и показал, каким образом его следует прикрепить к рюкзаку.
— Что это такое? — спросил Монк. Константин кивнул на закрытый люк.
— Значок-дозиметр... Для определения уровня радиации.
Монк посмотрел на дверь. Радиация? Что находится за этой дверью? Он вспомнил тепло, которое ощутил, положив ладонь на ее поверхность. В его мозгу возник образ выжженной земли, радиоактивной пустыни, где нет ничего, кроме руин и пепла.
Когда все были готовы, Константин подошел к люку и всем телом налег на запиравшую его рукоятку. Дверь со скрипом открылась. Ослепительный свет хлынул на них приливной волной. Монк заслонил глаза ладонью, и понадобилось несколько секунд, чтобы он понял, что смотрит всего лишь на восходящее солнце. Спотыкаясь, он вместе с детьми вышел наружу.
То, что он увидел, ничем не напоминало апокалипсический пейзаж, который минуту назад нарисовало его воображение. Совсем наоборот.
Выйдя из железной двери, они оказались на склоне, густо поросшем лесом, в котором преобладали береза и ольха. Листья многих деревьев наступившая осень уже успела окрасить в желтый цвет. С одной стороны по зеленым от мха камням бежал широкий ручей, вдали тянулась гряда низких гор, испещренная пятнышками озер. Они блестели на солнце подобно серебряным каплям.
Выйдя из ада, они попали в рай.
Но преисподняя еще не до конца отпустила их.
Из тоннеля за их спинами донесся вой. Точно такие же звуки Монк слышал, когда они выбрались за забор больничного комплекса.
Зверинец.
Через секунду первому воющему голосу ответил второй.
Предупреждение Константина о том, что им следует торопиться, оказалось излишним.
Монк узнал эти жуткие звуки — не благодаря памяти, а с помощью той части мозга, в которой были записаны инстинкты хищника и добычи.
Раздался новый вой. Он прозвучал громче и ближе.
На них шла охота.
7
6 сентября, 4 часа 55 минут
Вашингтон, округ Колумбия
Все, что было с ней связано, по-прежнему оставалось загадкой.
