Да и если адекватно оценить ситуацию, то вряд ли эти взрослые состоявшиеся люди поверят в то, что я преподаю у одиннадцатиклассников. Конечно, я не похож на прыщавого подростка, как многие мои ровесники. Выгляжу старше своих лет, но немного совсем.
– По какому поводу вы, к нам, Степан? – спрашивает Мышкин с нескрываемым скептицизмом в голосе.
Его жена выглядит куда более добродушно, мило улыбается, но больше не делает ровным счётом ничего, явно негласно поддерживая позицию мужа.
Бросаю короткий взгляд на Веру и в её глазах вижу едва ли не бегущую строку с надписью «сам напросился». Девчонка, сложив руки под грудью, победно ухмыляется и медленно качает головой.
Для себя она уже явно решила, что это провал, и мысленно поставила на мне крест. Ха, и ещё раз ха. Это буду не я, если не найду способа выкрутиться из ситуации, и пусть будет благодарна за то, что я пока не планирую её втягивать в это.
Ведь, по сути, она ко мне тоже неравнодушна, а значит, я имею полное право заявить на эту вредину свои права. И посмотрим тогда, кто останется в проигравших, а кто сорвёт куш.
Глава 26
Глава 26
Стёпа
Как там говорят?
Первый раз – случайность, второй – совпадение, а третий – закономерность.
У нас с Верой уже было три поцелуя, и как бы девушка не отбрыкивалась от меня, она ко мне неравнодушна, я уверен в этом. Поэтому без тени сомнения отвечаю её отцу:
– Я пришёл по поводу вашей дочери.
– Звучит так, будто руки просить собираешься, – хмыкает мужчина и пожимает широкими плечами.
Его уверенный жёсткий взгляд говорит о том, что даже если я и рискну сделать что-то подобное, то просто так мне свою дочку он не отдаст.
– Всё может быть, – отвечаю расплывчато и смело смотрю на Виктора Фёдоровича.
С трудом балансирую на грани, потому что самоуверенность из меня так и прёт, но это же не соперник какой-нибудь, а человек вдвое старше и к тому же отец девушки, которая мне нравится. И моя задача – произвести впечатление, но при этом не перегнуть палку.
– Даже так? – густые брови оппонента взмывают к линии роста волос, а мать Мышкиной охает и прикрывает рот рукой.
– Ой, а давайте чаю попьём, а потом уже будет разговоры разговаривать, – женщина буквально просачивается между нами, слегка оттесняя мужа к выходу из гостиной. – Я такой торт испекла в честь последнего звонка, ммм.
– А я говорила, что ты зря торт купил, – шепчет мне Вера, когда её родители выходят из комнаты первыми. – Мама – повар, и кондитер, – добавляет с гордостью.
Засада. Если её мать не признаёт никакие десерты кроме тех, что приготовила собственными руками, то мне минус один балл зачтут. И это минимум, мало ли, по какой шкале установят счёт.
Спасибо Вериной маме, она оказывается очень гостеприимной женщиной, способной сгладить любой острый угол. Спустя десять минут мы вчетвером уже сидим на просторной уютной кухне и ждём, когда согреется чай.
– А где вы познакомились? – прищуривается Мышкин старший, давая мне понять, что расслабляться не стоит.
– В школе, – отвечаю раньше, чем успеваю подумать.
Глаза Вериной мамы округляются и ноги её явно перестают держать, она присаживается на ближайший стул. На фоне деликатно покашливает Вера, которая поднялась, чтобы выключить чайник и подать чашки к столу.
Ну, а отец девушки и вовсе меняется в лице, закашливается и только потом выдаёт:
– Это же сколько раз тебя на второй год оставляли, парень? – усмехается криво.
– Ни разу, – отвечаю без запинки, – я учитель. Физрук, – уточняю, совершенно не стесняясь своей специальности. Я не привык изображать из себя что-то такое, чем не являюсь на самом деле.
Чувствую опять это незримое противостояние, которое, кажется, и не прекращалось между мной и Мышкиным. Мужчина уже всё понял, и теперь, как настоящий глава семейства, стремится защитить то, что принадлежит ему по праву.
Но и я отступать не намерен, добьюсь своей цели любым путём, пусть даже это будет непросто.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Чай пьём молча, только мать Веры продолжает суетиться, да и девушка пытается ей помочь. Потом женщины куда-то исчезают одна вслед за другой, оставив меня наедине с главой семейства.
– Ты в курсе, что ей недавно восемнадцать исполнилось? – спрашивает Виктор Фёдорович глухо.
– В курсе, – киваю утвердительно.
– А то, что ей учиться надо и образование получать, понимаешь? – давит голосом и тяжёлой энергетикой.
– Понимаю, – отвечаю твёрдо, ни тоном, ни мимикой не выдавая внутреннее волнение.
– Так чего же ты, такой понятливый, от моей дочери хочешь? – бьёт вопросом в лоб. Гипнотизирует немигающим взглядом, и мне необходимо приложить усилие, чтобы выдержать эту проверку.
Отвечаю не сразу, потому что прежде хочу обдумать ответ.
Чего я хочу от Веры? Быть с ней хочу – факт. Но это слишком широкое понятие, и вряд ли Мышкин оценит подобный ответ.
– Мне Вера нравится, – признаюсь честно. Делаю глубокий вдох и жду очередного вопроса, но в планы мужчины явно не входит помогать мне.
Он смотрит пытливо и ждёт, когда я продолжу свою нескладную речь.
А я вдруг отчётливо понимаю, что влип, причём серьёзно. И даже не сегодня, бездумно напросившись к Мышкиным в гости. Это произошло гораздо раньше, ещё несколько месяцев назад, когда я впервые увидел Веру – смешную пышечку с огромными нереально красивыми глазами и аппетитными формами. С шикарными волосами, глядя на которые, я схожу с ума от фантазий, генерируемых моим мозгом.
И самое главное открытие, которое я делаю неожиданно – обратного пути нет. Я не хочу Веру просто на время, я хочу большего. Не знаю, куда меня приведёт это решение, но…
– Я хочу ухаживать за вашей дочерью, – чеканю, выделяя каждое слово.
Я уверен. И Виктор Фёдорович не имеет права проигнорировать этот факт.
– А ей самой это нужно? – спрашивает резонно. – Мм?
Тут он прав, мои хотелки, это здорово, но мнение Веры превыше всего. И несмотря на то, что для себя я решил, что она тоже ко мне неравнодушна, всё же неплохо бы, чтобы девушка это озвучила.
– Давайте у неё и спросим, – предлагаю, бросая взгляд в сторону двери.
Странно, куда обе Мышкины запропастились?
– Не люблю повторяться, но всё же: в первую очередь я хочу, чтобы моя дочь получила образования, а эти ваши шуры-муры…
– Виктор Фёдорович, простите, а сколько лет вашей жене? – спрашиваю совершенно бестактно и нагло.
И мне даже стыдно. Самую малость, но в любви, как на войне – все средства хороши, а я, как только увидел мать Веры, подметил, что она достаточно молодо выглядит.
– Хитрый жук, – посмеивается Мышкин, – тридцать шесть, но…
– Выходит, Верочку она в восемнадцать родила? – стараюсь не выдавать ничем своего удивления.
– Но Мариночка к тому времени уже заканчивала училище, – словно оправдываясь, отвечает мужчина. Возникает ощущение, что мы стремительно меняемся ролями, но я такой цели не преследую, для меня главное – получить положительный ответ.
– И всё же, – хмыкаю, – вас её возраст не остановил…
– Ну, ты не дерзи-то парень, – хмурится мужчина.
– Извините, – пожимаю плечами равнодушно. Я всё равно считаю, что прав.
– Ладно, твоя взяла, ухаживать хочешь? Ухаживай, а всё остальное моя дочь будет решать, – хлопает ладонями по столу и поднимается с места.
– Что ж, – я тоже встаю вслед за хозяином дома, – мне пора.
– Вера, – довольно зычным голосом выкрикивает Мышкин, – проводи гостя. У тебя есть один, – а это он уже ко мне обращается с поднятым вверх указательным пальцем. – Один шанс, – подмигивает, и я мысленно отмечаю, что не такой уж он и чёрствый мужик.
Скорее для проформы лицо держит, а сам прекрасно понимает, что в нынешней реальности молодые люди встречаются, расходятся и даже не думают докладывать об этом своим родителям.
Но всё же меня отец не так воспитывал, именно поэтому я из последних сил держусь при виде своей красавицы и добиваюсь, чтобы всё было по-человечески.
