Понятно, конечно, что училка тоже направляется к выходу, но мне от этого не легче. С одной стороны – одноклассники, с другой – Мымра. Я словно зажата меж двух огней, кажется, что все смотрят на меня и ждут чего-то.
Приходится принять единственное верное решение: гордо вскинув голову, пройти к калитке. Через строй глазеющих парней и перешёптывающихся девчонок, через их высокомерные взгляды и усмешки.
К выходу, где чуть вдалеке меня ждут подруги, которые, видимо, вышли раньше и не заметили меня. Но и в их глазах я вижу удивление и бесконечный ряд вопросов, на которые вряд ли смогу ответить.
Кожа горит от косых взглядов, а слуха касаются неприятные слова. Даже страшно представить, за кого одноклассники принимают меня теперь. А во всё виноват один единственный человек.
«Я докажу тебе искренность своих чувств» – проносятся в голове слова Саныча, и я кровожадно ухмыляюсь.
Пусть попробует доказать, я с удовольствием понаблюдаю за этим.
Глава 23
Глава 23
Мы его так ждали, и он, наконец, наступил. Последний звонок.
Мамы украдкой вытирают слёзы, учителя натягивают на лица широкие улыбки, а мы понимаем, что всё… Больше не вернёмся в школу в качестве учеников, потому что наше время вышло.
Большинство из нас безумно рады поскорее вырваться во взрослую жизнь, и только единицы понимают, дело не в опостылевших стенах или надоевших лицах учителей. Дело в том, что первая, самая большая страница жизни, наконец, перевёрнута.
Парням проще проживать такие моменты, они после официальной части столпились в кучку, и ржут, как бараны. А вот девчонки даже самые стойкие, нет-нет, да и пускают случайную слезинку.
Но мне сегодня не до сентиментальностей, я, как юла, кручусь то и дело вокруг своей оси и ищу взглядом одного человека. А его словно след простыл. Разве не всем учителям положено присутствовать на линейке?
Но Саныч, увы, так и не появляется.
С одной стороны, даже проще, что никто не пожирал меня взглядом, пока мы вместе с девчонками выступали. А с другой, мне любопытно, куда мог деться Ильин.
– Встречаемся в шесть вечера, не опаздывайте! – командует кто-то из мальчишек.
Класс дружно принял решение устроить вечеринку в честь последнего звонка, но мне почему-то неинтересно отправляться на эту тусовку. Я никогда не была душой компании, но и от коллектива старалась не отрываться, а тут такое странное состояние. Не хочу идти, и всё тут.
Но в голове почему-то звучат слова моей бабушки: есть «хочу», а есть «надо». Думаю, она когда их говорит, совершенно другое имеет ввиду, но это ведь нюансы. Поэтому я всё же пойду вместе с классом и отмечу начало взрослой жизни.
Если мне, конечно, никто не помешает. А я, что же, получается, хочу чтобы помешал?
Странно так, Степан обещал что-то мне там доказать, а сам исчез. Ну, а я теперь места себе найти не могу из-за него.
Инна Витальевна не даёт мне спокойно поковыряться в себе и гонит вместе с классом на фотосессию. Девчонки поправляют дурацкие бантики на голове и ноют, что додумались сделать себе хвостики. Не могу не согласиться, потому что так они выглядят довольно странно.
Да, нам, как первоклашкам, приказали нацепить на голову банты, но я нашла выход из ситуации – заплела две французские косы. И даже бантики прицепила, но они болтаются где-то под грудью, а не на макушке, как у многих, потому что волосы у меня даже в заплетенном состоянии достаточно длинные.
Не меньше трёх десятков снимков, и нас всё-таки отпускают домой, но до выхода из школы мне дойти не суждено.
– Посмотрите, Саныч! – выкрикивает кто-то из девчонок, и весь класс дружно поворачивается в сторону центрального входа на территорию школы.
Степан идёт весь такой непривычный: в классических чёрных брюках и светлой рубашке. Вроде бы слишком строгий, но несколько расстёгнутых верхних пуговиц придают его образу небрежность.
В руках у физрука огромный букет полевых цветов, таких нежных, не вызывающих. Вот если бы были красные розы, наверное, это смотрелось бы пошло, а так… Мило, очень мило.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– С праздником, дорогая, – протягивает мне букет.
С диким грохотом челюсти всех одноклассников, классручки и моя в том числе, падают на вымощенный тротуарной плиткой школьный двор.
Это что такое вообще?
Нет, я понимаю, что у меня осталось всего три экзамена, парочка репетиций вальса и собственно сам выпускной. То есть каждый день по пять часов кряду видеться с одноклассниками и учителями я уже не буду.
Но это же не повод кидать меня на амбразуру в глазах всей толпы?
Нет, конечно, мне приятно, врать не стану. И руки так и тянуться взять цветочки, поднести их к лицу и зарыться носом в букет, чтобы вдохнуть свежий ненавязчивый аромат.
Но Саныч, блин, зачем так откровенно?
И мысленно я уже готовлюсь к тому, чтобы услышать очередную порцию насмешек и улюлюканья, как тогда, когда я столкнулась с классом на выходе после репетиции вальса. Но всего этого почему-то не происходит.
Буквально во мгновение ока на площадке, где проходила фотоссессия, не остаётся никого, кроме нас с Санычем. Одноклассников, словно ветром, сдувает, и даже Инна Витальевна понимающе кивает и уходит прочь.
Некоторые девчонки, конечно, бросают в мою сторону завистливые взгляды, но не более того.
Смотрю вслед удаляющимся притихшим одноклассникам и неожиданно для себя ловлю порцию морального удовольствия. Это что же получается, при Саныче в мою сторону никто и слова сказать не посмел? Так что ли?
Да это же просто вау! Самый настоящий!
Не ожидала, что авторитет физрука может сработать мне на руку, и это дико приятно.
– Спасибо, – наконец, я беру в руки цветы. – Красивые…
– Ты тоже, – произносит Саныч и делает шаг ко мне, – очень…
– Стоп! – выставляю руку ладонью вперёд. – Я, конечно, всё понимаю, но это уже перебор.
– Что именно Вер? – хитро прищуривается и не отрывает от меня взгляда, заставляя краснеть от неловкости.
А то не понимает, что именно! Цветы, внимание, разве он не собирался меня только что опять поцеловать? Нет?
Просто посреди школьного двора делать это неправильно…
«А вот за школьным зданием – очень даже!» – услужливо напоминает внутренний голос о том, что было несколько дней назад.
– Ничего, – растерянно лепечу в ответ и крепче прижимаю букет к груди, словно в качестве преграды между мной и Санычем.
Хотя ему, судя по всему, любые преграды нипочём.
– У меня есть для тебя небольшой сюрприз, – говорит парень, – если ты, конечно, не занята. У тебя с классом нет никаких мероприятий?
Степан легонько улыбается уголками своих немного пухлых губ, а я опять вспоминаю, как он меня целовал ими. И неожиданно ловлю себя на мысли, что хочу ещё. Стыдно так становится, и щёки покрываются очередным слоем румянца. Подозреваю, что я сейчас похожа на спелый помидор цветом кожи.
– Н-нет… никаких, – отвечаю неожиданно для самой себя.
Ну, я же и вправду не хотела идти с классом, что тут такого?
Тем более, Фирсова тоже фыркала, что не пойдёт. Надя с Владом вместе будет, а я? Опять терпеть, как Рягузов вокруг крутится? Нет уж, спасибо.
– Вот и отлично, моя машина на парковке, пойдём? – протягивает свою большую ладонь и явно ждёт ответного действия с моей стороны.
Но я колеблюсь некоторое время, даже мысленно рассчитываю метраж от места, где мы находимся, и до школьной калитки. Какова вероятность того, что нас заметят идущими вместе? Очень большая. Ещё и за ручку.
Но неожиданно для самой себя мне становится всё равно на то, что подумают остальные. Конечно, краем глаза я отмечаю, что мои родители уже ушли домой, а остальные, когда Ильин рядом, мало волнуют. Видимо, это он заражает меня своей смелостью и решительностью, поэтому я вкладываю пальчики в его ладонь и иду вслед за парнем.
Глава 24
Глава 24
