— Смотреть надо внимательнее. Нас слишком много. И тут, и там, — Влад дернул головой куда-то в сторону их класса, где сидели и ждали бывшие одноклассники, — А на троих одновременно если и выскакивают, то только когда всем остальным уже кирдык.
— А «Чужие»? — напомнил Андрей.
— Ну ты еще «Хищника» вспомни…
Они дошли до двери. Влад подергал за ручку, выглянул в окно, склонив голову набок.
— Странно… Там эта хреновина снаружи…
— Которая?
— Ну, железяка буквой «п», которой обычно с этой стороны дверь запирали…
— И что?
— Мальчики… — попыталась вступить в диалог Ира, но ее не услышали.
— Стекло, что ли, выбить? — размышлял вслух Андрей.
— А если еще и на ключ закрыто? — отозвался Влад.
— Ребята…
— Вылезем… Ну, не знаю, а тогда как?
— В принципе, если выбить стекло и тут, и там…
— Судари мои. Там решетка, — скромно заметила Ирина.
Услышали. Среагировали, наверное, на непривычное обращение. Уставились на девушку.
— Чего?!
— Решетка там, — Ирина постучала ноготком по стеклу. — Вон.
Влад и Андрей синхронно повернули головы.
За стеклом внешней двери действительно маячили выкрашенные черной краской прутья металлической решетки.
— Что за?!
— Нда. Стекло разбивать смысла нет. Ни тут, ни там, — заметила Снежана, сложив руки на груди.
— Угу, — буркнул Андрей, уселся на стол и взял лежащую рядом книжку. — «Стрелок», — с видимым отвращением прочитал он и бросил книжку обратно. — И дальше что?
— Другие двери будем проверять? — Влад пальцем указал сначала в одну сторону по коридору, потом в другую. — Как минимум две…
— Четыре, — усмехнулся Андрей. — На субботники надо было ходить. Мажор… Четыре. Плюс в столовой еще одна. Тривиально. Думаю, смысла нет. Разве что в столовке… И то — навряд ли.
— Тогда что? Через второй этаж? — Влад пожал плечами.
— Нет… — Андрей задумался, глядя прямо перед собой. — Господа… А что не так?
— Не понял…
— Что не так?
— Краски нет, — ответила Снежана, глядя мимо Андрея в угол, где висела доска с расписанием уроков.
Он обернулся. Гора ведер с краской пропала, только на полу осталась пара больших зеленых пятен.
— Значит, ты ее видела? — задумчиво спросил Андрей.
— Ну да…
— А где Ира?
— Ты к чему это?
Андрей встал и крепко ухватил Снежану за локоть.
— Она только что была тут. Она собиралась домой и сказала, что двери закрыты и…
— Андрюх… — Влад осторожно взял того за запястье, сбивчиво заговорил: — Ты чего, Андрюх… Она же при тебе звонила! Ну, как, вы пришли, а Снежка еще нет, Ира позвонила Юльке и сказала, что не сможет…
Андрей осторожно разжал пальцы:
— Почему?
— У Аркашки там докторская…
— Колбаса, — добавила тут же Снежана.
Все трое рассмеялись. Получилось не очень убедительно, но хоть что-то.
— Блин, Андрюх… Ну ты… М-мать, я аж протрезвел! Хорошо, что ты без ствола…
— Кто тебе сказал? — сумрачно спросил опер.
— Да иди ты! Щас вернусь и нажрусь обратно!
Снова раздались нервные смешки.
Шаги первым услышал Андрей. Он предостерегающе поднял руку, потом прижал палец к губам. Кто-то шел по той самой лестнице, по которой они втроем недавно спускались. Влад вышел чуть вперед и прошептал:
— Что ты там про ствол говорил?
— Что, к сожалению, без…
— Ах ты ж стервь паскудная!..
Все трое выдохнули.
— Герман, твою мать! — заорал Андрей. — Ты какого вылез?
— Да я, блин, чуть, блин, шею не сломал. Блин. Ленка там дергается, ей же домой надо… А чего у вас тут под дружеское ржание рождается?
Он, пританцовывая, подошел к троице. Андрей нахмурился. Выглядел Герман еще более встрепанным, чем наверху сразу после возлияния. Да еще и глазки бегают как…
— Что у тебя с собой было? — опер ухватил звукача за ворот и подтащил к себе.
— Э… Чего? Это… Ну было там… Ленка домой… Узнать, чего тут у вас… — бессвязно забормотал не на шутку перепугавшийся Герман и вдруг рявкнул: — Дрон, фу, я сказал!
Андрей вытаращился на него.
— Так, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Слушаем меня внимательно. А то я начну нервничать. Значит, сейчас вы двое берете ее под ручки и ведете ее наверх. До третьего этажа. Идете так, чтобы я вас слышал. Затем ты, — он упер палец в грудь Германа, — сопровождаешь ее в класс, садишься рядом и развлекаешь анекдотами. Чтобы не скучала. Понял? — тот с готовностью закивал, в честь чего был немедленно отпущен из цепких лап милиции. — Народ пусть не разбегается никуда, сидит на месте. Теперь ты, — Андрей перевел взгляд на Влада: — Ты стоишь у лестницы и смотришь, как он ведет ее в класс. Стоишь так, чтобы я тебя слышал. Потом возвращаешься сюда. Ясно?
— Никак нет, — ответил Влад честно. — Фигня выходит, товарищ начальник. Как это — стоять, чтобы ты меня слышал?
— Разговаривай. Читай стихи. Пой что-нибудь. Громко и с выражением. Ясно?
— Угу…
— Все, — Андрей уселся за стол, хлопнул по столешнице. — Вперед!
— Раскомандовался, понимаешь… — пробормотал Герман, взявши Снежану под локоток. — Видала, а? Ну… Как ты относишься к творчеству Феллини?
— Терпеть ненавижу.
Андрей побарабанил пальцами по столу и слегка подвис. Как перегруженный компьютер. Потому что опер опером, но дальше-то что? Разве действительно стол обследовать…
Он прислушался. Топота и бормотания своих — бывших, вроде бы — одноклассников слышно уже не было. А ведь, казалось бы, указания были даны вполне четкие!
— Ау-у-у! — заорал Андрей на всю школу.
— А? — отозвался Влад несколько испуганно. — Ты чего орешь?
— Вас не слышу!
— Так нормально все… А что делать-то?
— Пой! Сказано же…
И Андрей выдвинул верхний ящик стола, когда Влад вдруг заорал:
— Вечер наступает медленнее, чем всегда-а-а! Утром ночь протухает как звезда-а-а!
— Нда… Голос-то у тебя, может, и есть… — пробормотал Андрей, разглядывая лежавшую в ящике книжку.
На этот раз книжка была в черно-оранжевой обложке и носила название «Брошенные машины». А чего про них писать? Вон у нас в каждом дворе по одной как минимум. Стоят и гниют. Чушь какая-то…
Второй ящик был пуст. А в третьем с полдюжины тараканов устроили явно несанкционированный митинг — завидев представителя власти, они прыснули в разные стороны. Андрей отшатнулся и передернул плечами.
— Бр-р-р! Вот вспомни о них — и на тебе…
Пение меж тем стихло. Андрей снова поднял голову и приготовился заорать.
— Ну, чего у тебя тут? — спросил Влад, подходя.
— Книжка…
— Интересная?
— Не знаю. И тараканы.
— Интересные?
— Было.
— Негусто что-то.
— И не говори, — Андрей открыл дверцу тумбочки справа и заглянул внутрь. — И туфли еще.
— Женские?
— Фетишист. Судя по запаху — мужские. И тут еще ящичек…
Андрей выдвинул ящичек, заглянул внутрь и нервно облизнул губы.
— Ну?! — спросил Влад, которому показалось, что пауза несколько затянулась.
— А посмотри…
Влад склонился над столом и небезопасно изогнул шею.
— Ну, кошелек, — сказал он и перевел взгляд на Андрея.
— Портмоне, — поправил тот мрачно.
— Ну и что?
— Ты знаешь, как я решил ментом стать?
— Черепно-мозговая?
— Нет, — ответил Андрей, дернув щекой. — У меня в одиннадцатом классе портмоне сперли. Здесь, в школе. Очень тогда разозлился.
— И?
— Портмоне сперли, — повторил Андрей. — Вот это вот самое.
— Шутишь?
Влад протянул руку, взял портмоне — чуть потертое, коричневое, похоже, из настоящей кожи, расчерченное на клеточки и украшенное стилизованными зверушками, — открыл его и заглянул внутрь.
— Пусто, — разочарованно заметил он, сунул палец в кармашек для мелочи и, высоко подняв брови, выудил оттуда картонный кругляшок с нарисованной на нем большеглазой девчонкой в бикини. — О… Твое?
— Ага, — Андрей вгляделся в кругляшок и неловко усмехнулся.
— И… тут написано что-то…
— Где?
— Да внутри… Блин…
Андрей, глядя, как побледнел приятель, отобрал портмоне и тоже заглянул внутрь. Прищурился, разглядывая стершиеся печатные буквы.
— «Петр Ч.» — прочитал он.
— Вот так, — Влад поморгал. — Сам не смог — кошелек прислал…
— Портмоне…
— Теперь уже пофиг.
Петр Чухонцев умер летом две тысячи третьего. Говорили: сел себе в метро на лавочку — и больше не встал.
— Так портмоне-то мое!
— Хорошо. Верю. Твое. Даже если он и спер… А дальше?
Андрей откинулся на спинку стула, бросил кошелек на стол и бессильно свесил руки.
— Не знаю, честно говоря. Есть что предложить?
— Ну, насчет этого, — Влад кивнул на их находку, — давай молчать. Пока нам лишняя мистика ни к чему. И так… А насчет остального — выбираться. Например, все-таки через окно второго этажа. Там любой по решетке спустится.
