Наверняка они хотели подключиться к телефону и поставить микрофоны, соединенные с микропередатчиками. Единственный способ выяснить, так ли это, – вернуться в Рим, связаться с Бруньоли через оговоренный канал и попросить его отрядить бригаду специалистов по электронной безопасности, чтобы они тщательно проверили квартиру. Но это лишь подтвердит подозрения противника в причастности Дзена к расследованию. Лучше оставить «жучки» на месте и использовать их для передачи дезинформации.
Пронзительный звук, донесшийся откуда-то издалека, вернул Дзена к действительности. Это был его мобильный телефон, оставленный в пальто. Прежде чем ответить, Дзен вышел на лестничную площадку и закрыл за собой дверь.
– Слушаю.
– Доктор Аурелио Дзен?
– Да.
– Это Вернер Хаберль, врач, мы с вами встречались в Больцано несколько дней назад.
– Да, конечно. Как поживаете, доктор?
– Спасибо, хорошо. Прошу прощения за столь ранний звонок, но вы просили связаться с вами, если дело, о котором мы беседовали, получит дальнейшее развитие.
– Разумеется. Можно ли вам перезвонить – я сейчас разговариваю по другому телефону?
– Без проблем, я все утро здесь. Запишите мой прямой номер.
Дзен записал и закрыл крышку телефона, отметив про себя, что впредь этим аппаратом нужно будет пользоваться с чрезвычайной осмотрительностью. Если они не пожалели сил, чтобы начинить квартиру «жучками», то уж мобильный отслеживают наверняка.
Пять минут спустя он шел по виа дель Фоссо. Начал накрапывать дождь, вокруг не было ни души. Дойдя до угла, Дзен повернул налево, к церкви Сан Франческо, остановился у табачного киоска, купил пачку «Националь» и телефонную карточку. Зашел в будку автомата на противоположной стороне улицы, вставил карточку и набрал номер. Пока шло соединение с Больцано, он оглядел улицу и не заметил ничего необычного.
– Алло.
– Герра доктора Хаберля, пожалуйста, – попросил он по-немецки.
– У аппарата.
– Это Аурелио Дзен, доктор. Простите, что не смог говорить, когда вы позвонили. Так что вы хотели сказать о нашем друге из туннеля?
– Я только что узнал от своего коллеги, что в больницу звонил человек по имени Нальдо Ферреро. Он заявил, что имеет юридическое право на получение тела, и хотел узнать, что ему нужно сделать. Когда мой коллега сообщил, что труп больше не находится в больнице, Ферреро заметно разволновался и пригрозил подать официальную жалобу в полицию. Тогда ему объяснили, что именно полиция-то и изъяла тело.
– О каком юридическом праве он говорил?
– Вот-вот, именно это, полагаю, и может вас заинтересовать. Ферреро сказал, что он – сын покойного.
Дзен несколько секунд молчал.
– Он оставил телефон для связи?
– Да-да, мы все записали. Мы всегда это делаем, прежде чем начать разговор. У вас есть под рукой карандаш и бумага?
Дзен записал адрес и телефон заявителя и горячо поблагодарил Вернера Хаберля за сотрудничество. Потом нажал на рычаг телефона и снова оглядел улицу. Как и прежде, все выглядело совершенно спокойно. Он набрал другой номер. Только после двенадцатого или тринадцатого гудка ему ответил усталый женский голос:
– «Ла Сталла».
– Могу ли я поговорить с Нальдо Ферреро?
– Одну минуту.
Дзен услышал, как она положила трубку рядом с аппаратом и крикнула: «Нальдо!» С карточки утекло больше половины кредита, прежде чем на другом конце провода послышался мужской голос.
– Да?
– Доброе утро, сеньор Ферреро. Я по поводу вашего покойного отца. – Он сделал паузу, но ответа не последовало. – Я из страховой компании, – продолжил Дзен. – Дело в том, что возникли сомнения относительно времени и характера смерти вашего отца. Был бы вам весьма признателен, если бы вы уделили мне полчаса для выяснения этих и некоторых других вопросов. Речь идет о крупной сумме денег.
Снова молчание, потом – презрительное:
– Страховая компания, нашли дурака. Мой отец умер тридцать лет назад. Тело не нашли, но факт смерти никаких сомнений не вызывал, поэтому все обязательства были выполнены страховой компанией еще тогда. Говорите, кто вы такой, черт побери?
– Некто, кто может помочь вам получить останки вашего отца спустя эти годы.
– Я спокойно могу сделать это сам. А если, как я подозреваю, вы из полиции, то вам, возможно, будет интересно узнать, что я сейчас готовлю официальную жалобу в суд Больцано на ваше ведомство за противозаконное вторжение в тамошнюю больницу, изъятие тела моего отца и сокрытие его нынешнего местонахождения. Вот все, что я имею вам сообщить по этому поводу!
Связь резко оборвалась.
Свой последний звонок Дзен сделал в диспетчерскую службу местного отделения газовой компании. Назвав первый пришедший в голову номер дома по виа дель Фоссо, он объяснил, что недавно в один из домов на этой улице в связи с утечкой газа экстренно выезжала ремонтная бригада. Может ли компания подтвердить, что поломка была устранена и близлежащим домам ничто не угрожает?
Просмотрев в компьютере список вызовов, диспетчер ответил, что это какое-то недоразумение: никаких утечек газа за последний месяц в Лукке не было.
Выйдя из телефонной будки, Дзен пошел обратно тем же путем, каким пришел. Единственным, кого он встретил, был наголо обритый бездомный со сломанным носом, в обнимку с бутылкой вина сидевший на скамейке у закованной в гранит реки, протекавшей прямо по середине улицы.
Когда за несколько минут до назначенного срока Джемма вернулась домой, Дзен в их спальне заканчивал паковать вещи. Закрыв крышку видавшего виды чемодана, он отнес его в гостиную.
– Боюсь, у меня плохие новости, – сказал он.
– Ты не можешь сорвать обед! Не в мой день рождения!
– Не волнуйся. Но я должен снова дня на два уехать.
– Что случилось на этот раз?
– Мне только что позвонил из Венеции наш семейный адвокат. Кстати, пришлось разговаривать с ним, выйдя на лестницу. Здесь, в квартире, почему-то плохо проходит сигнал, а к концу разговора эта чертова штуковина вообще сдохла. – Все это он говорил для тех, кто ловил сейчас звук из квартиры через прослушивающие устройства. – Словом, похоже, возникли неожиданные осложнения с завещанием моей матери. Он сказал – ничего серьезного, но мне придется заскочить туда, чтобы все уладить и подписать кое-какие бумаги. А когда я позвонил в министерство, чтобы попросить отпуск – так, ради формальности, – мне велели, воспользовавшись пребыванием в том районе, проинспектировать ход расследования одного убийства в Падуе. Дело, судя по всему, скучнейшее, но не мог же я отказаться. Так или иначе, я вернусь через несколько дней.
– Кажется, на тебя вдруг свалилось огромное количество работы.
– А так всегда и бывает в нашем деле. То густо – то пусто.
– Вообще-то это весьма кстати. Похоже, мой сын познакомился с девушкой, с которой, по его словам, у него «все может оказаться очень серьезно», и хочет, чтобы я ее оценила. Так что твой отъезд дает и мне возможность провести несколько дней вне дома. Ну что, поехали?
– Может, ты потом подбросишь меня на вокзал? – отчетливо произнес Дзен. – Около пяти есть флорентийский поезд, который состыкуется с «Евростар» до Венеции. Тогда я смогу увидеться с адвокатом уже с утра и покончить с этим делом как можно быстрее.
Джемма положила на стол свой кейс, щелкнула замками, откинула крышку и достала несколько листков бумаги.
– Чуть не забыла. Вот картинки, которые тебе прислал твой друг из Рима. Он пишет, что…
Дзен поспешно перебил ее:
– Я посмотрю их в ресторане. Поехали праздновать твой день рождения!
Под предлогом того, что озабочен состоянием покрышки заднего колеса Джемминой машины, Дзен внимательно осмотрел улицу, прежде чем они отъехали, и потом еще раз, когда они свернули в переулок. Никаких признаков «хвоста» он не обнаружил.
Как и родная Венеция Дзена, Лукка была настоящим civitas [24], только окруженным не водой, а массивной замкнутой стеной. Проехал через одни туннелеобразные ворота – знай, что ты за пределами города; проехал обратно – не сомневайся, что вернулся. Дзен находил это и успокаивающим, и одновременно ободряющим. Миновав скромный пригород послевоенной застройки, они стали подниматься к прелестной петляющей долине Серкио. Тут дождь лил гораздо сильнее, но он был к лицу здешнему ландшафту – сугубо деревенскому, ненавязчиво очаровательному и неэффектно дикому, непритязательному и почти никем не посещаемому.
Ресторан с неярко горевшим дровяным камином, наполнявшим помещение приятным ароматом дымка, имел по-домашнему привлекательный вид. И еда была отменной, как и обещала Джемма. Они съели горшочек папарделле с соусом из белых грибов, затем жареное ассорти из кролика, ягненка и курицы с приготовленными на пару пряными овощами. Вино оказалось вполне сносным, и миндальный пирог неплохим, и только кофе чуточку разочаровал, но в конце хорошего обеда кто обращает внимание на такие мелочи?
