…Воловиков, бегло просмотрев три фотографии, засунул в конверт и вернул его Даше:
– Ну и что?
– Я и не говорю, что это достижение, – пожала она плечами. – Так, информация…
– Файзулин тебе рассказал все правильно. Добавить, пожалуй, и нечего. Никакого компромата ни на агентство, ни на самого Агеева. – Он угрюмо помолчал. – Ну, и чего ты от меня хочешь? Установить слежку за всеми замешанными лицами?
– Я о таком счастье и не мечтаю… – зондирующе проговорила Даша.
– И правильно делаешь, – отрубил Воловиков. – У тебя есть люди, вот и развлекайся, пока начальство доброе… Ты ведь уже поняла, что оно доброе?
– И даже поняла, почему.
– Молодец. Крутись, шевелись, работай. Сама. Понимаешь, все это интересно, но как бы по большому счету не оказаться в дураках… Вполне может быть, что за мельтешением всех этих шустриков стоит нечто экономическое. В этом случае ОБЭП будет ужасно рад, что мы проделали за них работу, а ты… Тебя, конечно, скупо похвалят и похлопают по плечу, но ты-то сейчас предъявляешь задел на нечто грандиозное, а это совсем другой коленкор… Ты сама-то с прежней истовостью веришь, что тут – большая уголовщина?
– Верю, – сказала Даша, глядя ему в глаза.
– Ну так шевелись, как камбала на сковородке…
– Камбале шевелиться на сковородке трудно, она плоская…
Воловиков поморщился, словно у него ужасно ныли зубы:
– Дарья, не востроумничай. Жаль время тратить на шуточки… плоские, как камбала. Работай, работай! Одного – за французом, второго – за Зыбиным…
– Третьего, осторожненько, за Агеевым…
– Говорю, твое дело! Крутись, но не подставляйся и давай результат! Результат давай…
Даша присмотрелась к нему и тихо спросила:
– Что на Черского?..
– Ага, – сказал Воловиков. – На Черского пришел комплектик фотографий. Механизм тот же – заявился пацан, бросил конверт возле дежурки, выскочил, прыгнул на мопед – и след простыл. Погоди! Дай закончить. А параллельно на тебя за последние два дня пролился дождик из заявлений. Ради въедливой точности – девять штук. Семеро из сатанистской шайки, госпожа Хрумкина и сам фон Бреве. Все девять крайне грамотно написаны, разными стилями, но в одном ключе. Пишут, что ты, прикидываясь на их шабашах журналисткой, лакала водку бутылками, таблетки лопала горстями, уколы ставила по три враз, и вообще, стопроцентно походила не на честного российского следователя, а на последнего панка. И потому они очень удивлены, они, конечно, понимают все тонкости оперативной работы, но никак не думали, что возможно столь изощренное вживание в роль – мол, в том состоянии, в каком ты бывала, никак не могла оставаться объективной и честной. Малолетняя Светочка на пяти страницах живописует, как ты ее загоняла в ванную и с искусственным членом приставала. Немец утверждает, что ты ему совала пушку под нос и обещала в подвале расстрелять, и спиртным при этом от тебя несло, как от «Трех пескарей»…
– Козлы, – сказала Даша. – Он сам нажрался, как жопа в гостях…
– Верю. Его состояние врачом зафиксировано в особой бумаге… Даша, таких телег на любого опера пишут множество. И никто не спешит их принимать на веру. Но тут случай особый. И оттого, что инспекция по кадрам зациклилась на чести мундира, и оттого, что все эти засранцы писали в двух-трех экземплярах, и оттого, что почти у каждого есть лапа…
– Меня что, на ковер вызывать будут?
– Думаю, пока нет. Дрын стоял, как Железный Дровосек, – твердил и про гнусную компрометацию одного из лучших его следователей, и про то, что вы с Глебом уже заявление подали, а в эротические забавы жениха и невесты по нынешним временам лезть как-то не с руки… Но все равно, папочка пухнет. Смекаешь? Тут уже не мелкие пакости, тебя целеустремленно едят. И спасение тут в одном – опередить. Вот и опережай, шевелись! Ты сейчас, как велосипедист: остановишься – упадешь…
– Мне бы людей…
– Даша… – слегка поморщился Воловиков. – Начинаешь рассуждать, как иные генералы, – если убийцу ловят сто человек, все прекрасно, а если трое – пиши пропало… У тебя были на определенном этапе и машины, и люди, и техника, и все равно ты этого Икса – или как там его закодировать – не вычислила, ни на шаг не приблизилась. А информации у тебя сейчас не больше, чем было тогда. Где ж гарантии, что с кучей народу на этот раз ты его быстро вскроешь? Я неправ?
– Правы, – сказала Даша угрюмо. – Но хотя бы машины… Они все на колесах, фигуранты, и на хороших.
– Две машины с водителями. Вот тебе максимум щедрот от скудных возможностей, – шеф ухмыльнулся. – Знаешь, мне пришло в голову… На тебя работает ситуация. Нельзя отобрать у тебя дело и отдать кому-то другому, чтобы тот его благополучно угробил, потому что официально никакого дела и не существует. Как его назвать? «Дело о неизвестном преступнике, укрывающемся за кулисами на втором плане»? Тут твоя сильная сторона – и в то же время уязвимое место… С Казминой-то гладко прошло? – спросил он вдруг.
– Гладко, – сказала Даша. – Извивалась я, как морская водоросль. Она меня в конце даже соизволила «деточкой» обозвать. Но глаза были холодные…
– Ничего, главное, что новых телег не пишет.
– А слушок про то, что я стучу «соседям», все еще ползает?
– Да ползает, знаешь ли. Но поскольку Граник в это не верит, с этой стороны подвохов не будет.
– Вот Граника бы еще пристегнуть…
– Это к чему?
– Мы этот аспект до сих пор как-то стыдливо обходили, словно благородные дворяне, у которых дочка с цыганом сбежала… – сказала Даша. – Но может, пора и назвать вещи своими именами? Я не говорю, что возле меня есть протечка. Но я ее порой чувствую, я ее подозреваю…
– В твоей группе? – тихо, медленно произнес Воловиков.
– Вполне возможно. Все дело в количестве совпадений. Сатанисты вдруг узнали, кто я такая, – совпадение. Художника покалечили чуть ли не сразу после нашего разговора – тоже совпадение. Террористы появились на студии буквально за пару минут до того, как мне приехать, – совпадение. А потом и четвертое – автозак рванул. Не много ли? Тут уж количество переходит в качество. Можно допустить, что Икс не делает ошибок оттого, что чертовски умный, профессор Мориарти Шантарской губернии. А ежели скрепя сердце принять неприятную версию, что его кто-то регулярно информирует, кое-что совсем иначе объясняется…
Воловиков напряженно молчал.
– Я понимаю, – сказала Даша. – У меня у самой на душе похабно и уныло, нельзя такое на моих ребят, на своих ребят вдруг взваливать только на основании того, что мне причудилось… И все-таки стоит нам допустить «протечку», признать, что у меня в группе кто-то сдает на сторону, иные логические прорешки сами собой штопаются.
– Прорешки, может, и штопаются. А дела это ни на шаг не продвинет.
– Но согласитесь, автозак мог рвануть только свой. Я после исторического визита в ФСБ потолковала с экспертами. Бомбочки сейчас есть весьма компактные и сильные, достать из-за пазухи и пришлепнуть – три секунды…
– С автозаком и в самом деле все выглядит грязнее некуда. Но это еще не означает, будто тот, кто его рванул, есть в то же время и тот, кто стучит от нас, изнутри… ладно, в твоей группе. Там была масса народа из всех абсолютно силовых контор, какие только в Шантарске существуют. Иных я впервые в жизни лицезрел вживе.
– А точный список есть? Нету. Никто его не вел, потому что расследование по взрыву растаскали по десятку тех самых контор. Любой, имевший удостоверение опер-состава, мог пройти внутрь кольца. И все мои там крутились…
– Хорошо, – сказал Воловиков. – Буду идти тебе навстречу со всем усердием. Предположим, у тебя в группе есть «протечка». Далее предположим, что это он, ссученный, рванул автозак. Но ведь отсюда автоматически вытекает, что террористы были липовые и забросили их туда исключительно для того, чтобы прикончить тебя, как только появишься? Вот в последнее я, извини, не верю ни капельки. По одной-единственной, но крайне весомой причине: мы с тобой профессионалы и знаем, как легко можно убрать человека, даже если он капитан милиции. Тебя можно было сто раз грохнуть на улице, в подъезде, сопляк-наркоман мог ткнуть шилом в бок на крылечке управления – бывали покушения и наглее. Согласен с Шугуровым: по террористам многое абсолютно неясно. Но устраивать весь этот якобы чеченский налет ради того, чтобы прихлопнуть тебя, – извини, это отдает таким непрофессионализмом и ненужной усложненностью… Твой Икс в твоем же описании предстает, словно два разных человека: один дьявольски ловок и предусмотрителен, к тому же располагает источником в твоем окружении, второй – удивительно туп и одержим маниакальной страстью предельно усложнять самые простые акции. Хочешь сказать – Иксов двое? Совершенно ненужное, притянутое за уши усложнение…
