Почему Воры и их идеология оказались востребованы? После перестройки разом рухнуло все – промышленность, спорт, идеалы людей. Коммунистическое начальство и комсомольцы, побросав партбилеты, ломанулись в бизнес. Менты стали получать с проституток. Чекисты – крышевать мебельные салоны. Воры оказались одними из немногих, кто сохранили свои принципы. В переломное, шальное время оказалось, что только у Воров можно получить ответы на наболевшее. Порядочная дерзкая молодежь потянулась к Ворам. Старики и женщины – в Церковь. «Фиалка» стала местом, куда вскоре поехали ходоки со всей России. За советом, за помощью, за справедливостью.
Позднее, по моей просьбе, Ильдар Южный написал песню «Сокольники» об этом легендарном месте:
Ах, Сокольники, Сокольники, Сокольники…
Прижала жизнь – зайди в «Фиалку» за советом
Здесь в ресторане стаей разносились стольники…
А за окном хмельно гуляло бабье лето…
Я и клип хотел снять, но Воры запретили.
К сожалению, Боре Жиду судьба отвела совсем немного пожить в новую эпоху. Он тяжело заболел. Мы с Женей Комиссаром навестили его, высохшего и обритого, в Военном госпитале.
– Ты-то, бродяга, как к воякам попал? – поинтересовался я.
– А я летчик-налетчик, – не унывал Жид.
Борис Михалыч в считанные недели сгорел от рака и умер в начале 1993 года. К этому времени мы расстались с Бублем. Ему претила дисциплина и трезвость, которую я насаждал в коллективе.
– Уйду я от вас, – как-то с ленцой сказал мне однажды Олег, – ездить далеко.
– Как знаешь, – я пожал плечами. Не уговаривать же мне его.
Сокольнической шпаной рулил С… Каленый, коренастый могучий мужчина сорока пяти лет с необъятными плечами и волевым, словно вырубленным из гранита лицом. Не сказать, чтобы он на «ура» принял наше появление, но процесс, как говаривал Михаил Сергеевич, пошел.
С… был человеком осторожным, он обладал воистину звериным чутьем на людей и ситуации. Политика, которую он проводил в коллективе, не соответствовала его свирепой внешности. Компромиссы С… всегда предпочитал открытому столкновению. Вероятно, поэтому в его коллективе почти за тридцать лет существования не случилось ни одного криминального трупа.
Вор Савося
Пару раз появлялись желающие расшатать трон Каленого, но все они плохо кончали. С… был слишком опытен и мудр, чтобы позволить себя обыграть. Тем более, что рядом в качестве советчика всегда находился Савося. В беседах с этим старым уркаганом С… порой проводил целые часы и дни.
В начале девяностых подмучивал некий Раф, очень хитрый и дерзкий тип непонятной национальности. Конфликт чуть было не дошел до ножей. В этом искусстве Каленому еще по молодости не было равных. Рафу удалось съехать на базар, но и тут С… его схряпал и выгнал из «Фиалки». Через несколько лет Рафа убили в тюрьме в Германии.
Позднее шапку Сокольнического Мономаха пытался примерить Гаврош. Но его вообще избили как собаку, вроде бы совсем по другому поводу. Были еще пара ситуаций, о которых не пришло время писать.
Наши отношения развивались непросто. То я был недоволен решениями, которые принимал С… То Каленый негодовал на постоянные геморрои, в которые я влезал и, соответственно, приносил в Сокольники.
Сироты. День рождение автора. Клуб Нева. 90-е.
Году в 1994-м в «Неве» праздновал свою днюху один из Сирот. Структурно эта семейка входила в звено Каракуля, крикливого сокольнического блатаря. Было их человек десять, но старшими являлись трое громадных кабанов от ста тридцати до ста пятидесяти килограмм весом. Двое из них даже ходили с трудом. Уж не знаю, кто им так остроумно подогнал такую погремуху одну на всех.
Засиделись за полночь. Остался один из Сирот, их младший по кличке Базин, и я с водителем Русланом. В кабак зарулили, на ночь глядя, два огромных типа. Одного из них, Самосвала, я поверхностно знал. Здоровались пару раз. Он играл в американский футбол и, по слухам, обладал неимоверным здоровьем. Ходила по району история, что в клубе «Секстон» «Ночных Волков» на Соколе он один уложил всю охрану. Второй визитер оказался его младший брат, но еще здоровее. Шапочного знакомства хватило, чтобы они оказались за нашим столом, как принято у братвы. Долго ли, коротко, у Самосвала происходит словесный конфликт с Сиротой. Я, на правах хозяина, пытаюсь их примирить. Бухие ведь все. Ни в какую… Самосвал достаточно грубо мне отвечает. А я пьяный значительно добрее, чем трезвый. И миролюбиво так продолжаю увещевать: «Ну ты хоть возраст мой уважай». Мне-то было тридцать четыре, а они оба лет на десять помладше. В ответ слышу: «Да мне по хрену, сколько тебе лет!» Я что-то еще сказал, и Самосвал конкретно посылает меня на три буквы. У меня срабатывает лагерный рефлекс – тут же бью ему в рыло. В голове мелькает: «Сейчас он зарядит в обратку, и я всю мебель в «Неве» соберу!» С перепугу выхватываю нож и начинаю его шинковать, как тесто на вермишель. Я остановился только тогда, когда он распластался в луже крови. Потом выяснилось, что я нанес ему девятнадцать ножевых ранений. Мой водила Руслан, щупленький, вообще не боец, но не растерялся – вскакивает на стол, чтобы достать и – хрясь! – стаканом в голову младшему брату Самосвала. Тому хватило, душком, видно, слабоват, даром что внешне громила. Мы подрываемся. Самосвал буквально плавает в крови. Базин по ходу срывает с него золотую цепь. Я ему говорю: «Верни, мы не мародеры…» И младший брат нам в след бросает что-то типа: «Посмотрим, что на это скажут Измайловские…»
На следующий день поехал к С… Каленому. Сказать, что он был разъярен, значит ничего не сказать… Ведь Измайловские граничили с Сокольниками и, наряду с Подольскими, считались сильнейшей в Москве ОПГ. Сева дорожил нормальными отношениями, которые сложились у него с грозными соседями. Он конкретно на меня орал. Я не видел своей вины, но получилось так, как получилось. Огрызнулся я только раз, когда Каленый бросил мне: «То, что тебя послали на хрен, еще не повод резать человека».
– Извини, С…, я арестант. Для меня это повод.
Я вспомнил, что коротко пересекался с одним из лидеров Измайловских Лешей Жидом. Думаю: будь что будет. Поеду, поясню, как все произошло. Раз война может из-за меня разгореться.
Номера телефона Жида у меня не было, я на удачу поехал к отелю, где они регулярно собирались. Ждать пришлось не долго. На нескольких машинах подъехала большая группа парней. Среди них был Леша Жид. Подойти к нему мне сначала не дали. Издалека напомнил ему, где мы встречались. Тогда мне позволили приблизиться. Я вкратце изложил суть вчерашнего инцидента. Один из парней грозно спросил: «Ты зарезал Измайловского?»
– Он же сказал, что те назвались уже после свары, – оборвал парня Жид.
– Если ты соврал, мы тебя из под земли достанем, – не унимался агрессивный парняга.
– Он же сам приехал, – снова вступился за меня Жид.
Я оставил номер своего телефона и был отпущен с миром.
Самосвал оказался не Измайловским. Для чего эту чушь брякнул его брат, я не знаю. Он выжил, заявление, естественно, не написал. Один раз мы пересеклись на «стрелке» в Лобне. Самосвал извинился, поблагодарил за то, что не стал добивать и не снял цепь. Потом сказал странную фразу, над которой я долго кабалил: «Я про тебя по другому думал…»
К сожалению, у него начала гнить жопа – я туда нанес наибольшее количество ударов. Он часто лежал в больнице. И прямо там, на больничной койке умер от передоза. Вслед за ним сгинуло большинство участников этой истории.
Один из Сирот крякнул в Турции с перепоя. Второй попал в лагерь и преставился там. Вроде как тоже – передоз. Третьего они из коллектива еще раньше выгнали, и где он, я не знаю.
Нет уже в живых Леши Жида, по моим впечатлениям и по отзывам Каленого, очень достойного и порядочного гангстера.
Со своим водителем Русланом я вынужден был расстаться, когда тот начал травиться. Он разбился на мотоцикле в Индии.
Шибко блатной Каракуль с С… не сработался, и Каленый отправил его на вольные хлеба. Большинство людей Каракуля перебежало к С…
Давно упокоились на кладбищах старые Воры. От тяжелых болезней, вызванных многолетними лагерными лишениями, умерли Горбатый, Савося, Саша Шорин. Убиты негодяями Шакро Старый и Ростик. Из воровских стариков жив только Юрий Васильевич К. Ему сейчас под восемьдесят. Хочу отдать должное его прозорливости. Юрий Васильевич всегда относился ко мне достаточно иронично и, увидев меня как-то по телевизору, сощурил свои хитрые глазки: «Может, еще книгу напишешь? Писатель…» Как в воду глядел, старый уркаган! Ведь я сам тогда о литературной ниве и думать не думал.
Позднее я узнал: хоть Каленый и орал на меня, но когда тот же сокольнический Картина прибегал жаловаться, что его где-то побили, то С… рычал на него: «Что вы жаловаться бегаете!!! Вот Орский – берет и режет, если его касается!!»
