Позднее я узнал: хоть Каленый и орал на меня, но когда тот же сокольнический Картина прибегал жаловаться, что его где-то побили, то С… рычал на него: «Что вы жаловаться бегаете!!! Вот Орский – берет и режет, если его касается!!»
Шестнадцать лет назад у меня с С… возникли серьезные разногласия по принципиальному вопросу. Писать об этом рано. Наше расставание проходило тяжело. Были желающие подплеснуть керосинчику. Но у С… хватило мудрости оформить расставание так, что мы остались друзьями. С 2000 года я работаю самостоятельно. С Каленым мы продолжаем общаться, встречаться, спорить… Моим близким стал его сын, такой же крепкий и харизматичный, как отец.
В свои шестьдесят восемь лет Каленый остается в неплохой форме. Ведь он много лет не пил и не курил. Еще недавно он в легкую жал с груди двести килограмм. С… по-прежнему у руля Сокольников. А я знаю, что по первому зову всегда встану рядом с ним плечом к плечу.
Урал
После освобождения меня неизменно тянуло в Новотроицк. Я всегда чувствовал себя там как дома. Во-первых, возил гревы в лагерь Бублю и Соусу. Во-вторых, у меня там было много друзей и знакомых. Подлый сидел на «пятерке». Птенец на Мангышлаке в Казахстане. Малолетка жила своей мышиной жизнью матери-одиночки. Измену я ей не простил и отношения поддерживать не пожелал. Перегорел. Тренер Гена Ларионов от срока спрятался в дурдоме и у него в натуре слегка потекла крыша.
В-третьих, соотношение женщин и мужчин в новотроицких ресторанах было примерно восемьдесят на двадцать. Местная шпана гундосила: «Мишаня, ты наших телок балуешь, косметику им даришь. Они нам бесплатно давать не будут…» Ну, а как было не уделить внимание уральским красоткам, хотящим и совершенно непритязательным?
Меня радушно принимал старина Вилли. В моем распоряжении всегда была отдельная комната. Знатный кулинар, Вилли постоянно готовил курники и уральские пельмени. Наверное, во многом благодаря щедрым уральским харчам мой вес с семидесяти четырех килограмм за пять лет достиг ста.
У него была огромная коллекция видеокассет. Ведь я освободился в другую эпоху. До моей посадки все это было под запретом. В кино мы смотрели «Фантомасов» и Гойко Митича. И вдруг к нам хлынул Голливуд. Я подсел на жутики. Хотя боялся их ужасно. Вилли, мужчина суровый и немногословный, относился к моим фобиям с легким недоумением.
– Вилли, ну скажи, – допытывался я в седьмой раз, – «чужой» спрятался в кота?
– Шариков, оставьте в покое кошку… – отмахивался Вилли.
В кульминационные моменты я убегал из комнаты и подглядывал за жутиками из коридора. Вилли попытался воздействовать на меня логикой.
– Хорошо, ты их боишься. Но они же в телевизоре и ничего не смогут тебе сделать.
– Логично, – согласился я и уселся смотреть очередной фильм про оборотней. И этот оборотень по сюжету смотрит на телку, которая сидит перед телевизором и вылезает, сука, прямо из ящика…
– Вилли, они из телевизора лезут!!! – в полной панике заорал я, убегая из комнаты. Но постепенно через год-другой я перестал их бояться, хотя до сих пор больше всего люблю фильмы ужасов. Только не страшные они какие-то сейчас. То ли дело в раньшее время!
Новотроицк. 1996 год. Сидят Автор, Вилли, Подлый.
После освобождения Бубль тоже начал кататься со мной в Новотроицк. Мы любили душевно зависнуть в местном кабаке под названием «Урал». Пересекся с Бибулей. Вскоре он стал Вором. Но его быстро свела в могилу отрава.
Олег и тут умудрился попасть в карты. Его обыграл на приличную сумму местный блатарь Рябой. Я его знал по «тройке». Позже тоже «крякнул» от наркоты.
Однажды вечером в кабаке я увидел сдавшего меня Андрона.
– Вот этот черт меня вломил, – кивнул я Олегу.
Бубль захотел с ним побеседовать. Разговор не заладился, моему товарищу зарядили в дюндель и посадили на пятую точку. Мы с Вилли тут же ринулись в бой. Улучив момент, я вонзил в лицо стукача граненый стакан. Брызнула кровь. Андрона под руки уволокли прочь. Бубль отряхнулся и мы вернулись за стол. Через час нас дернул на рамс легендарный Маней.
Я много слышал о нем от Птенца и от бродяг на «восьмерке», но никого не спрашивал о внешности этого старого каторжанина. Мне почему-то представлялось что-то большое, черное, кудлатое. Маней оказался еще не старым худощавым, светловолосым мужчиной. Очень спокойным, без понтов. Не знаю, на что рассчитывал Андрон, обратившись к нему.
– Что за беспредел вы тут устроили? – тихо спросил Маней.
– Я получил пять лет и сел только по его показаниям. Он меня сдал, – объяснил я свой поступок.
– А чего раньше с него не получили? – поинтересовался бродяга.
– Ну, не было возможности. Увидели и решили получить.
– Сам-то кто по жизни? – прищурился Маней.
– Человек ведет достойный образ жизни. Общается с Ворами, – включился в рамс Бубль.
– С кем из Воров? – сразу переспросил Маней и посмотрел на меня внимательнее.
– С Савосей, Ростиком…
Еще я назвал имена Бори Жида и Юрия Васильевича К., хотя они не были Ворами. Этого оказалось достаточно. Если Андрон побежал к Манею, значит, он был уверен в его поддержке, но тот оказался человеком справедливым.
– Правильно тебе дали… свободен.
Стукач был посрамлен. А граненый стакан навсегда оставил глубокую метку на его лице.
Были и теплые встречи. В далеком 1980 году, прибыв в Новотроицк на стройки народного хозяйства, я познакомился со Славой Богатовым – стильным, модным блондином лет на пятнадцать старше меня. В тридцать два года он уже освободился с особого режима. Жене его было восемнадцать лет. Когда я освободился в 1986-м, Славе было уже под сорок, а жене – опять восемнадцать. В сентябре 1990 года свобода радостно встретила меня у входа. Богатов великодушно подогнал сто долларов и познакомил с очередной восемнадцатилетней женой. В следующий раз мы неожиданно встретились в Москве в театре Эстрады на концерте Новикова. Я искренне обрадовался и пригласил его на день рождения.
– С женой приходи. Кстати, ей опять восемнадцать?
– Двадцать два, – усмехнулся старый ловелас.
– Слава, столько лет тебя знаю, стесняюсь спросить… Что у тебя жены всегда молодые?
Тут я ожидал ответа, что, дескать, неизвестно, какое прошлое у взрослых телок. С кем? Как? Но уральский рецидивист ответил просто:
– А зачем они старые нужны? Болеют часто…
Выжить в девяностые
Ситуация в ареале моего обитания, в плане зачатия какого-то движения, действительно была сложной. Даже чисто географически. С области районом «Речного Вокзала» интересовались Химкинская, Зеленоградская, Лобненская и Долгопрудненская группировки. Со стороны Москвы – Коптевские. На самом Речном были чечены и, неведомо откуда взявшиеся, красноярские. Тесновато.
Хватало и своей доморощенной дерзкой шпаны, которая «выпала в осадок», когда я в одиночку принялся обирать коммерсантов: «Откуда нарисовался этот рецидивист? Мы тут такие «козырные», как же сами не догадались этим заняться?» Пришлось немного «потолкаться». Была такая компашка – Али и Жмота. Роль вышибалы у них исполнял титулованный ватерполист Заза, грузин по национальности, удивительно похожий лицом и фигурой на Сильвестра Сталлоне. Известна история, как кооператоры дали Зазе денег и напечатали с ним тираж календарей под голливудскую «звезду». Жмота я дважды побил, причем во второй раз устроили по району настоящие гонки. В районе станции Ховрино, догнав и «подрезав» его машину, отобрал у него топор. После чего вырубил ударом в голову. Али вытащил нож, но когда я достал свой – потерялся. Так, попрыгали напротив друг друга зачуток. Неплохого парня бедолагу Зазу эти драконы подсадили на наркоту и он умер от передоза.
Была совсем малолетняя банда хулиганья с грозными кличками Кабан, Куреха, Акула… Они тоже путались под ногами. Даже «стрелку» в лесу забивали. Мы с Бублем приехали вдвоем, но с обрезом. Провели «ликбез» про понятия. Ну, разок-другой их тоже пришлось поколотить. Позднее одного из них, Горына, пырнул ножиком. Менты его поймали с гранатой. Говорили – меня шел взрывать.
Сейчас понимаю, что выжил я чудом. Но я не боялся смерти. Терять мне было нечего. Мышиная возня не привлекала. Пан или пропал. Всегда успокаивал себя тем, что если меня застрелят, то быстро и не больно.
Однажды на Речном зарезали ларечника. Менты уже знали мое пристрастие к ножичку, поэтому попытались повесить «жмура» на меня. Я только смеялся в ответ. Для разговора «по душам» пригласили моего старого знакомого, можно сказать, «крестного» – Чумака. Был разыгран дешевенький спектакль из серии «дайте поговорить с ним один на один». Но я никогда не был склонен к мелодраматическим эффектам. А главное – я никого не убивал. Поэтому встреча наша через столько лет после моего первого ареста была короткой и безрадостной для нас обоих. Меня выпустили через трое суток и я никогда больше не встречал старую ищейку.
