— Сказала, что постараюсь сделать так, чтобы сумерки наступили как можно позже, и ты знаешь, — Лиззи хитровато улыбнулась, прикусив губу, — так и получилось! После моего выступления ребята начали кричать «Бис! Бис!», а на таких концертах «на бис» обычно исполняются только последние номера. Ну, я сыграла еще раза три, а потом еще одну песню все спели хором, — Лиззи хихикнула, — в общем, когда я уходила со сцены, эта леди была пунцово-красного цвета, а я ей говорю: «Не иначе сегодня случится звездное затмение!» Клуб, где мы выступали, закрывался в десять часов, так на нее едва успели взглянуть. Я, конечно, чувствовала, что немножко перестаралась, но, с другой стороны, нечего нос задирать!
Джефф улыбнулся:
— Сегодня она тоже будет выступать?
— Да, конечно! Она состоит в каком-то комитете по сбору пожертвований в пользу армии, поэтому принимает участие в каждом концерте.
— А, денежные дела! Понятно.... А ты, оказывается, можешь постоять за себя! Молодец! Я, вообще-то, был уверен в этом с самого начала. Помнишь тот день, когда я привел тебя в наш дом?
— Конечно, — Лиззи кивнула, — Я навсегда его запомнила. Я никогда не говорила, как я благодарна тебе за это... Сейчас, по-моему, самое время это сделать. В тот день у меня появился шанс начать новую жизнь, у меня появились ма и па. Правда, странно, что я называю твоих родителей «ма» и «па»?
— Нет, ничего странного! Мать считает тебя своей дочерью, она ведь вырастила тебя.
— А ты, стало быть, мой старший брат?
Джефф задумался:
— Да, если так рассуждать, я твой старший брат, — серьезно сказал он и вдруг добавил: — Знаешь, Лиззи, а ты красивая. Ты стала очень привлекательной женщиной. Глядя на тебя тогдашнюю, я бы ни за что в это не поверил. Когда я вернулся, сначала подумал, что это не ты. Для меня это стало шоком, напомнило о том, сколько лет меня не было, и о том... сколько всего случилось за это время.
Лицо Лиззи залила краска смущения.
— Не знаю, что ты такого красивого увидел, — сказала она, — может, у тебя с глазами что...
— Перестань! — В голосе Джеффа послышалась едва заметная резкость. — Ложная скромность тебе не идет! Ты отлично знаешь, как ты выглядишь. Ладно, все, беги, а то я боюсь, что поведу себя не по-джентльменски!
Лиззи весело рассмеялась.
— Пока, Джефф!
— До свидания, Лиззи.
Сделав несколько шагов, девушка остановилась и повернулась к Джеффу.
— Если я опоздаю на этот автобус, ты тоже кое-что от меня услышишь, когда я вернусь! — и заспешила на остановку.
Джефф долго смотрел ей вслед, прикусив нижнюю губу, а потом направился к дому.
2
Зал был полон. Второе отделение Лиззи начала этюдом Шопена, а после него исполнила вальс Штрауса. После выступления за кулисами, когда, прижавшись к стене, она пропускала выходивший на сцену инструментальный квартет, к ее уху наклонился распорядитель и проговорил:
— Там молодой человек. Он вас ждет, мисс Гиллеспи. Давайте, я подержу ваши ноты.
— Что? — не поняла Лиззи, но в тот же момент увидела Эндрю, который стоял в конце прохода и махал ей рукой.
Лиззи бросилась к нему, не помня себя от радости и, схватив за руки, громко зашептала:
— Откуда ты взялся? Когда приехал? Ты же на-писал в письме, что приедешь только на следующей неделе!
— Пойдем! — Эндрю потащил Лиззи к выходу.
По дороге она все-таки сумела схватить в раздевалке свое пальто и шляпку. Оказавшись на улице, они обнялись, а потом долго старались разглядеть друг друга в наступающих сумерках.
— Эндрю! Ты надолго?
— Нет, не очень. У меня обратный поезд в полночь. — Он крепко взял ее за руку, и они направились вдоль улицы.
— Куда мы идем? — спросила Лиззи. — Домой?
— Нет, на это не хватит времени. Куда-нибудь поближе, к реке, например.
— Эндрю, что-то случилось?
Эндрю вздохнул и крепче сжал ее руку.
— Не знаю точно. Что-то носится в воздухе... Мой отпуск был запланирован через две недели, все было уже готово — бумаги, разрешение... Я получил письмо от Ричарда, он с удовольствием согласился быть шафером на нашей свадьбе. Но тут меня поймал наш адъютант и сказал, что мне не стоит рассчитывать на недельный отпуск; максимум, что я могу получить, — это пару дней. Сейчас начались большие перемещения, людей переводят с тральщиков на большие корабли...
— Значит... тебя могут послать куда-то далеко?
— Может быть. Пока все это только слухи... Короче, он дал мне сутки. Я приехал всего полчаса назад, и Мэг сказала, что ты здесь.
— Эндрю! — Лиззи испуганно прижалась к нему. — Я была рада, что у тебя такая безопасная служба... ну, я имею в виду... ведь эти спасательные операции, это как бросок — в море и обратно, на базу. А теперь... О Эндрю!
— Не волнуйся, может, все еще обойдется... А вообще-то, — Эндрю усмехнулся, — ты права, сейчас в море даже безопаснее, чем на берегу. Ты не представляешь, Лиззи, что творится сейчас в Лондоне! Эти люди, что живут там, — это просто герои!
— Перестань, Эндрю! Я и так ужасно себя чувствую, сидя в этом продовольственном отделе. Я попыталась пойти на службу, закончила специальные курсы, я рассказывала тебе...
— Не говори глупостей! — перебил ее Эндрю. — Пока ты здесь, я знаю, что ты в безопасности.
Они обогнули берег реки, поднялись на холм, снова спустились и наконец вышли за городскую окраину, где начинался лес.
В английской армии эта должность соответствует начальнику первого отдела или отдела кадров.
— Который час? — спросила Лиззи.
— Без десяти девять.
— Тебе обязательно нужно вернуться этим поездом?
— Да, к утру мне надо быть в части, в полдень я заступаю на дежурство.
Лиззи остановилась и, повернувшись, сдавленным от волнения голосом спросила:
— Эндрю, тебе действительно дадут эти два дня, чтобы мы поженились? Тебя не отправят... сразу, завтра или послезавтра?
— Нет, Лиззи, успокойся! Я специально приехал, чтобы предупредить тебя. Я знаю, что ты уже договорилась насчет коттеджа на озере... Мы обязательно поедем туда, только боюсь, что это будет всего один день.
Они пересекли поле, глядя на полоску леса, черневшую на фоне еще светлого неба, и, не сговариваясь, вошли в темноту, сгустившуюся среди деревьев. Эндрю снял фуражку и плащ, положил их на землю и сам опустился рядом. Лиззи сбросила пальто... И вот они уже, лежа на мягкой зеленой траве, сжимали друг друга в истосковавшихся объятиях. Темнота делала их лица почти невидимыми. Голос Эндрю раздался, как будто из пустоты:
— Лиззи... ты не жалеешь о том, что... было в прошлый раз?
— Нет, Эндрю.
