Буянить я не собирался, лишь наблюдал. Судя по всему, толстяк возглавляет охрану поместья. По цепкому взгляду и скупым движениям я понял, что этот человек неплохо разбирается в своем ремесле. Однако, мою подорожную он не посмотрел, решил оставить на потом.
— Мое имя — месьор Бальга, — скучным голосом сказал розовощекий. — Сударь, вам никогда не говорили о том, что проникать на чужую землю без разрешения предосудительно? Нет?… Между прочим, я назвался, а ты доселе не удосужился представиться.
Будем бить в лоб. Если я скажу настоящее имя (подтвержденное пергаментом), небо на землю не упадет.
— Граф Эган Кертис, начальник стола Латераны. Полагаю, месьору Бальга известно, что это за ведомство?
— Даже лучше, чем хотелось бы, — на толстяка мои слова не произвели никакого впечатления, будто он каждодневно ловил в саду людей из департамента, о котором и думать-то страшно, не то что упоминать его название вслух. — Граф Кертис? Как же, наслышан, наслышан… И каким манером господина графа занесло в нашу глухомань? Свежий весенний воздух не показался слишком пьянящим после столичного дыма?
— Не показался. Отвечать на твои вопросы, месьор Бальга, я вовсе не обязан, но могу раскрыть одну страшную тайну: мне предписано встретиться с герцогом Публио Форсеза. Взгляни на пергамент, там все указано. Кроме того, глава Танасульского коллегиума Латераны знает о том, что я здесь.
— И что из того? — поднял брови Бальга. — Милейшему месьору Камбону я скажу, что граф приезжал, побеседовал с моим хозяином и отбыл в неизвестность. Прислуга и сам месьор Публио подтвердят… Куда уехал? В сторону города. Больше графа Кертиса мы не видели.
— С Камбоном, выходит, здесь знакомы?
— Ну разумеется! Я имею все основания доверять ему… И не доверять тебе. В Танасуле очень не любят, когда тарантийские конфиденты суют нос в дела, которые их не касаются. Как вы напали на наш след? Ошибка в казначейских бумагах? Не может быть, мы трижды перепроверяем все пергаменты! Кто-то проговорился? Вряд ли, судьба слишком многих людей зависит от их молчания. Кертис, предлагаю очень простую сделку: ты рассказываешь, каким образом Латерана узнала о том, что происходит с танасульскими налоговыми сборами, я же тебя отпускаю на все четыре стороны. И даю золото за молчание. В противном случае, маленькое кладбище за домом пополнится еще одной безымянной могилой.
Только не надо пошлого вранья! Отпустят меня, ждите!.. Если в этом странном поместье имеется «маленькое кладбище» на котором хоронят попавшихся соглядатаев, значит месьор Бальга помнит древний, как мир закон — не оставляй в живых свидетеля! Иногда тайны золота стоят дороже тайн политики.
Платят за них жизнью. Ничего, мы еще поторгуемся!
— Бальга, ты понимаешь, в чей адрес рассыпаешь угрозы? — вкрадчиво сказал я, пока толстяк читал мою подорожную. — Если Латерана присылает в Танасул не занюханного канцеляриста, а человека, отвечающего за безопасность всего королевства…
— Умоляю, граф! — скривился месьор Бальга. — Я знаю, что такое Латерана. Знаю, что связываться с вами бессмысленно — как знатоки своего дела, вы дадите сто очков форы всякому любителю… Но любителем я не являюсь. Ладно, так и быть, представлюсь подробнее. Я начальствую над вторым департаментом Латераны в Танасуле. Надзор за казной.
— Весьма рад знакомству, — буркнул я. Ничего себе! Что тут происходит? Почему тайная служба Танасульского герцогства погрязла в каких-то темных делишках? И почему в столице никто об этом не знает? Чудеса творятся на этом свете, истинные чудеса! — Бальга, я не требую верить мне на слово, но я прибыл сюда ради исключительно важного разговора с герцогом Публио Форсеза. Я ничего не знаю о том, что вы здесь вытворяете и знать не хочу. Пригласи Камбона, он подтвердит, что я приехал в Танасул по совершенно другому делу.
— А зачем было тайно пробираться в парк?
— Сглупил. Четыре фургона, выехавшие из города, показались мне несколько необычными. Я заметил в них «золотые сундуки». Решил проследить. Вот и вся правда.
— Действительно, сглупил, — кивнул толстяк. — Важный разговор с Публио? Да еще «исключительно важный»? Старика решили помиловать?
— Почти, — согласился я. Бальга и впрямь не дурак, суть ухватил. — Я могу рассказать все только самому герцогу.
— В моем присутствии. Идет? Иначе…
Месьор Бальга многозначительно развел руками. Понятно. Два выхода — или довериться, или отправляться к Нергалу.
— Тайна в обмен на тайну, — сказал я. — Ты участвуешь в моей беседе с его светлостью Публио, а я жду честного ответа на некоторые вопросы, касающиеся работы Латераны в Танасуле.
— Я уже не мальчик, месьор граф. Восхитительное слово «тайна» меня теперь не привлекает, благо столько этих проклятых тайн знаю… Ах, да что говорить! Обещаешь вести себя смирно и не доставлять нам лишнюю головную боль?
— Слово дворянина.
— Верю. Отчего же не поверить, пускай я человек очень недоверчивый. Идем.
* * *
Все увиденное в недрах дома потрясло меня до глубины души. Я полагал, что веселенькая вилла изначально предназначена для размеренной жизни пожилого герцога, тоскующего по старым добрым временам службы в государственой канцелярии, составляющего мемуары или перечитывающего древние трактаты по магии, истории или философии. Дорогая мебель, парчовые драпировки, коллекции оружия или драгоценностей, вышколенная прислуга… Конечно, на подобные роскошества денег у Публио нет и быть не может, однако если опальный герцог позволил себе выстроить такой дорогой дом, значит и на обстановку золотишко найдется!
Но… Это невероятно! Я сплю, не иначе!
На первом этаже дома вкусно пахло чернилами, воском, сургучом и свежевыделанным пергаментом. Наглухо закрытые тяжелыми шторами окна, длинные столы, отчасти занятые незнакомыми месьорами с гусиными перьями в руках, отчасти множеством кожаных мешочков с гербом казначейства — в «золотые сундуки» деньги складывают предварительно пересчитав и уложив в кошели, а вовсе не наваливают грудой, наподобие пиратских кладов. Я насчитал почти два десятка людей, составлявших некие таинственные документы, считавших золотые и серебряные монеты и перебрасывавшихся непонятными простому смертному фразами:
— Рихардо, ставка по графству Лаум уменьшается на четыре десятины!
— Добавь в общую казну двенадцать сотен и вычти процентную сумму!
— Проведи налог через управу Галпарана, по второму параграфу ордонанса за 1285 год!..
Ни дать, ни взять — чиновничья оргия. Поместье «Черная роза» превратилось в некое подобие ведомства канцлера Редрика: запахи, слова, звон монет, скрип перьев, постные физиономии скрипторов… Мне немедленно захотелось дать кому-нибудь взятку.
