Ни дать, ни взять — чиновничья оргия. Поместье «Черная роза» превратилось в некое подобие ведомства канцлера Редрика: запахи, слова, звон монет, скрип перьев, постные физиономии скрипторов… Мне немедленно захотелось дать кому-нибудь взятку.
— Живем, как умеем, — месьор Бальга масляно улыбался, увидев выражение моего лица. — Нравится?
— Каков же смысл? — выдавил я. — Мало вам в Танасуле почти полусотни департаментов, управ и коллегиумов? Зачем?
— Нужно. Наше герцогство хочет жить благополучно и спокойно… Поднимемся на второй этаж, кабинет месьора Публио там.
Второй этаж оказался более обжитым — появились предметы роскоши, лакеи в пышных ливреях, каменные чаши на подставках, золоченые кресла, обитые бархатом. Но и здесь чувствуется неистребимый дух присутственного места — из-за приоткрытых дверей доносятся голоса и шорох пергаментов. Митра Пресветлый, что они тут устроили? Тайное правительство? Не может быть! Не смотря на то, что за мной и месьором Бальга тихо шествовали двое охранников и недоверие их хозяина я чувствовал всей шкурой, толстяк запросто ввел меня в немыслимо роскошную залу-кабинет и представил:
— Мой герцог, к вам. Его милость граф Кертис, Латерана, Тарантия. С важным, как он утверждает, разговором.
Зал округлый, стены обиты парчой и украшены янтарными изразцами, синий потолок выложен кристаллами горного хрусталя, складывающимися в рисунок созвездий, туранские ковры на полу. У дальнего окна — титанических размеров стол в форме полумесяца, стойки для книг и свитков. Книг вообще очень и очень много, а надписи на переплетах почти одинаковы: уложения, указы, своды, предписания, ордонансы, законы…
Вот и благороднейший герцог владения Форсеза, его светлость Публио. Ссыльный, опальный, осужденный Великим Королевским Судом выдающийся казнокрад.
— Бальга, сколько же можно! — громыхнул суровый, плотного телосложения, невысокий седой месьор, тряхнув пухлыми щеками. — Я ведь просил! Строго указывал! Когда я работаю — не отвлекать! Думаешь, отхватить у Нумедидеса и его мерзавцев лишние двадцать тысяч кесариев настолько просто? Вон отсюда!
Бальга на вопли Публио отреагировал прямо противоположным образом: шикнул на двоих громил-арбалетчиков, плотно затворил двери и отодвинулся в угол. Кивнул мне — можно, мол. Я заметил, как месьор Бальга вытащил из пояса нечто маленькое и острое, сжав предмет в правой ладони. Шурикен — метательная звездочка. Если я соберусь напасть на Публио, мне конец.
Кажется, я начал понимать в чем дело. Город Танасул недаром оказался слишком благополучным и ухоженным — чувствуется твердая рука хозяина. И хозяин этот — Публио?
— Ваша светлость, — я поклонился, не обращая внимания на мечущего глазами молнии старика, отвлеченного от дела. — Бумага, подписанная бароном Данквартом Гленнором, главой Латераны, может подтвердить мои права (я покосился на месьора Бальга). Я имею честь предложить вашей светлости занять высочайший пост канцлера Аквилонии.
— Неужто Нумедидес понял, — что без умных людей его свергнут еще до конца года? — сварливо вопросил Публио и тотчас изменился в лице, добавив: — Или я тебя неправильно понял, граф? Кресло канцлера предлагается вашей светлости от имени Латераны.
— Кто королем? — деловито осведомился Публио. — Граф Дион?
— Нет.
— Троцеро?… Тогда я отказываюсь. Не хочу рисковать. Бальга, этот месьор отнял у меня слишком много времени. Уверен, он служит «Скрытой Башне» и намеренно склоняет нас к измене. Похорони его на заднем дворе!
Я похолодел, однако судьба вновь пришла на выручку. Неслышно открылась дверь, взъерошенный и потный человек ворвался в кабинет и я опознал в нем старину Камбона.
— Фу, успел, — выдохнул Камбон. — Публио, прошу простить. Городская стража доложила мне, будто граф Кертис отправился за караваном и я понял, что неприятностей не избежать. Кертис, тебе повезло — могли и стрелами нашпиговать. Публио, это мой друг.
— Правда? — старик внезапно подобрел. — Камбон, надо было предупредить, известить… Ты сам приказал охране уничтожать любого соглядатая. А этот месьор предложил мне прямую измену нашему славному государю!
— Я знаю, — выдохнул Камбон, вытирая лоб рукавом. — Публио, скажи своим головорезам принести кресла. И вино. Быстро!
После изреченного слова «Быстро!» я моментально понял, кто здесь истинный хозяин. Ну, Камбон, ну проныра! И как он ухитрился?…
* * *
Удивительная афера, главными героями которой стали высшие служащие Латераны из танасульского коллегиума и опальный герцог, была задумана и осуществлена почти три года назад, когда налоги были подняты до высот почти поднебесных, а Тауран оказался под ударами пиктских отрядов.
Столица требовала денег на развлечения короля и двора, Нумедидес и Редрик бросили Закатные провинции на произвол судьбы, предоставив обитателям Таурана и Боссонии обороняться от варваров самостоятельно, а любая война требует огромных средств. Взять золото негде — налоги исчезают в казначействе Тарантии, обратно возвращаются сущие гроши… Как быть?
Камбон не помнил, в чью именно голову пришла светлая мысль, гласившая примерно следующее: канцлер Редрик отбирает наше золото в казну, при этом государство не собирается заботиться о своих вассалах и защищать их. Таким образом мы обязаны найти способ защищаться самостоятельно и отыскать для этого надлежащие суммы в звонкой монете. Придется воровать — иного выхода нет. А еще придется сделать так, чтобы нас никто не заподозрил: в Тарантии тоже не дураки сидят, слишком явное казнокрадство будет немедленно замечено и раскрыто. Действовать надо с умом!
Комплот составился из самого месьора Камбона и трех его ближайших помощников, главы городского магистрата Танасула и казначея города, вскоре к заговорщикам присоединился владетель здешних земель — герцог Аркон Танасульский, который предоставил авантюристам одно из своих загородных поместий и охрану.
Оставалось изыскать человека, способного обмануть прожженных крючкотворов из столицы, королевского наместника и сборщиков налогов, причем обмануть со всем блеском. Камбон просмотрел дознавательные дела на большинство ссыльных чиновников и выбрал Публио. Пожилой герцог обитал тогда в крошечном домике на окраине города, изнывал от нищеты, скучал и топил горе в вине.
Пить горькую Публио перестал едва взявшись за увлекательную и любимую работу — не брал в рот ни капли, полностью отдавшись родной стихии. Были набраны толковые помощники, Латерана способствовала тому, чтобы на виллу не проникали посторонние, а бдительность наместника усыпляли непрестанными охотами, приемами у герцога Аркона и дорогими подарками.
