роз?
– Больше. Там, по-моему, было пять миллионов роз. Меня пригласил в Армению племянник Шарля Азнавура, он охапками кидал цветы прямо под мою машину. Розы пахучие такие и очень колючие. Я до сих пор помню этот аромат и безумство, связанное с ним. Для меня это было просто фантастическое ощущение.
А иногда люди дарят по одному цветочку, но это не менее дорого, ведь когда люди дарят цветы, то что-то вкладывают в это. Я цветы не бросаю. Даже когда муж на меня кричит и все ругают, что я порчу свои наряды и надо ехать, мы опаздываем, я не выкидываю цветы. Я люблю цветы. Очень.
– А что не любите?
– Я человек очень натуральный, природный. Я люблю всё живое, настоящее, я очень люблю баню и не люблю клубы. Я люблю бегать или плавать на природе, ходить на лыжах. И не люблю сладкое.
– Скажите, пожалуйста, есть города, куда бы вам хотелось приезжать, а куда – нет?
– Вы знаете, скорее всего, нет. Все зависит от графика гастролей. Когда я устаю, то ни в какой город не хочу ехать.
– А очень устаёте?
– У меня очень большие нагрузки. У меня уже третий состав музыкантов поменялся, потому что не выдерживают такие нагрузки. Но я нашла выход из положения. Не сочтите это за рекламу. Мне очень помогает японская ламинария. Состав этого продукта идентичен плазме человеческой крови. Почему японцы хотят завладеть грядой Охотского моря? Потому что там произрастает ламинария, там даже не было ледникового периода. Я ем эту капусту, как кролик, и, знаете, помогает.
– Что ж, будем считать, что это рецепт от Вики Цыгановой.
– Да, ламинария японская, политая чуть-чуть китайским соевым соусом. Это рецепт от Вики Цыгановой, рождённой в тех краях, где встаёт солнце! Я думаю, что если все будут есть в России этот продукт, то мы будем самой здоровой нацией в мире, потому что это продукт 21 века.
2006 год
Между прошлым и будущим
В истории страны есть государство-образующие имена: Александр Невский, Пушкин, Менделеев, Лев Толстой, Гагарин…
Юрий Гагарин был первым. Но одна ласточка не может принести весну. Тридцать четвёртым был Георгий Гречко. Дважды Герой Советского Союза, трёхкратный летчик-космонавт. Такие люди возникают из былин. Он был среди тех, кто принес в 20 веке человечеству космическую весну.
* * *
– Первый раз делаю материал с человеком из космоса, поэтому волнуюсь, не знаю, как, с чего начать.
– Мы обычные земные люди, только работаем в необычных условиях. Меня однажды спросили, как почувствовать себя космонавтом. Я ответил, что нужно повиснуть вниз головой, повисеть так, чтобы кровь прилила к голове, потом раскрутить себя, раскачать. Это будет состояние, когда в первые часы полёта сообщают, что самочувствие космонавтов хорошее. И надо работать, естественно, в этом состоянии.
– Но «круги ада» надо пройти до полёта в космос. Я слышал, что на прочность космонавтов проверяют в сауне, причем «париться» надо в тёплой одежде.
– Тут, значит, такое дело. В зимнем лётном обмундировании (это самая тёплая одежда, какая только бывает) надо просидеть в сауне минимум 75 минут, но если за это время температура тела не повысится на два градуса, то заставляют сидеть ещё, смотрят, как твоё тело сопротивляется нагреву. После того как я высидел 75 минут и мое тело продолжало держать температуру, я решил, что хватит, что так можно вывести из строя организм. А у меня градусник был во рту, и я стал потихоньку подсасывать горячий воздух и поднял температуру на два градуса. А что такое два градуса? Если тебя туда посадили с температурой 36,6, значит, нужно, чтобы было 38,6, а это температура больного человека.
– Выходит, обманули экспериментаторов?
– Нет, я никого не обманывал, просто я высидел норму, а сверх нормы я не хотел сидеть, потому что, если бы в моём организме что-то сломалось, они бы меня без всякой жалости списали.
– Как вы попали в КБ Королёва?
– Каждый пришел туда своим путём. Как я попал? Меня с детства привлекали скорость, высота, огонь и грохот. В школе я хотел быть танкистом, потом лётчиком, потом ракетостроителем. Поэтому выбрал Ленинградский военно-механический институт, где был факультет реактивного вооружения. Я понимал, что большие ракеты рано или поздно из боевых превратятся в космические. Космонавтом быть не мечтал, потому что Циолковский сказал, что человек полетит в космос через 100 лет. В институте учился только на отлично, за пять с половиной лет у меня были только отличные оценки. Это дало право выбора, и я выбрал КБ Королёва. Попал туда 23-летним парнем в 1954 году. Для меня главное было участвовать в создании больших ракет, которые потом станут космическими. Так и случилось. В отряд космонавтов попал в 1964 году. Я летал самостоятельно на планере, летал самостоятельно на самолёте, прыгал с парашютом, но в космосе претендовал на место бортинженера.
– Можно было в КБ Королёва попасть по блату?
– Блат тогда тоже существовал, но он не имел такого всеобъемлющего значения, как сейчас, и в то время было много хороших конструкторских бюро.
– В пору молодости вы считали, что Тунгусский метеорит был на самом деле инопланетным кораблем и даже организовали экспедицию в тайгу.
– Я шёл в тайгу, чтобы убедиться именно в этой версии. Существовала такая гипотеза, и мы организовали экспедицию, чтобы в бассейне реки Подкаменная Тунгуска найти остатки корабля, но не нашли.
– Разочаровались?
– Нет. Это дух поиска. Уже значительно позже я организовал экспедицию на Синай, чтобы проверить очередную информацию об НЛО, и тоже никаких следов. Информации много. Я уже много лет читаю и слушаю сообщения об НЛО, но в основном это информация о том, что в небе летают какие-то огни. Я не сомневаюсь, что в небе летают огни, их видели тысячи людей, но кто научно объяснил природу и происхождение огней?
Для меня, как ни странно, отправной точкой и доказательством реальности НЛО послужили не свидетельства современников, а картина старого мастера, которую я увидел в Лондонской картинной галерее. Она была написана в конце 15 века, но на ней изображен НЛО с иллюминаторами. В то время, как вы понимаете, не существовало такого уровня науки, такого технического развития, поэтому выдумать из головы было нельзя.
В общем, путем различных умозаключений я для себя сделал вывод, что НЛО летают, но крайне редко. Вполне возможно, что следующий раз они прилетят
