– Надо, – горячо согласился журналист и повернулся к Фуго. – Только очень прошу, вначале расскажите, кто вы такие?
– Я? Алешин прадедушка, – по привычке соврал тот и назвался первым именем, которое пришло ему на ум: – А зовут меня Поликарп Мастодонтович.
– Все, хватит врать, – сказал Алеша. – Ты же видишь, до чего мы дошутились – людей в больницу из-за нас запихивают.
Затем мальчик вкратце рассказал, кто такие Фуго и Даринда. Сергей от удивления вначале уронил очки и едва не растоптал их, а потом, когда бросился пожимать инопланетному гостю руку, нечаянно смахнул со стола кастрюлю с борщом. Эта маленькая неприятность так смутила его, что он потребовал тряпку и хорошенько вымыл на веранде пол. Фуго при этом сидел в углу и тихо ворчал:
– Да, конечно, варишь-варишь здесь целыми днями всякие борщи, а другие их потом на пол опрокидывают. Можешь еще взять кастрюлю с киселем и вылить его в гостиной. Там тоже давно пол не мыли.
– Простите, – в который раз извинился Никифоров. – Давайте приготовлю вам настоящую селянку. Я отличный кулинар и даже могу испечь пирог с грибами.
Зато Алеша в душе был очень доволен тем, что случай помог избавиться от несъедобного варева таким естественным способом. Он, как мог, успокаивал корреспондента, а когда тот закончил мыть пол, обратился к мимикру:
– Фуго, тебе придется поехать со мной в больницу.
– А как же тетушка? – спросил тот.
– Она спит. А без тебя мне никто не поверит, что эти люди здоровы. Если я расскажу им всю правду, они и меня положат в больницу.
– Давайте я поеду с вами, – предложил Сергей. – Я там уже был, знаю, к кому обратиться. И вообще, я взрослый.
– Тоже мне, сопляков нашел! Обойдемся своими силами, – ворчливо проговорил мимикр. – Мы их туда упрятали, нам и доставать. Только пойдем огородами. А то игнатьевские бабушки снова начнут поливать меня водой, а я, между прочим, сегодня уже умывался.
В это же время на опустевшем к полудню пляже пенсионер Клубникин с Николаем Бабкиным старательно делали вид, что загорают, а два полицейских пытались отвести ничего не понимающих дачников в больницу.
– Что вы делаете?! – отбиваясь, истерично кричал один из них.
– Перестаньте сопротивляться, – пытаясь скрутить несговорчивого отдыхающего, ответил лейтенант. – Мы только проводим вас в больницу и там все уладим.
– В какую больницу?! – сбив с сержанта фуражку, вопил второй дачник.
– В обычную, психиатрическую, – полицейский наконец ухватил отдыхающего поперек туловища и с трудом взвалил на спину.
– Да вы не беспокойтесь, граждане, – уговаривал возмущенных дачников лейтенант. – Мы пришли помочь.
– По-мо-ги-те! – заорал отдыхающий на весь пляж. Он вырвался из цепких рук полицейского и как заяц поскакал по полю. – Нормальных людей хотят упрятать в психиатрическую больницу! По-мо-ги-те!
Наблюдая, как лейтенант ловит прыткого дачника, Бабкин тяжело вздохнул и сказал:
– Вот видите, дядя Захар, сумасшедшим может стать любой здоровый человек, если его взять и насильно отправить в больницу.
А лейтенант наконец поймал шустрого отдыхающего, сильным рывком перебросил через плечо и быстро понес к лесу.
– Да успокойтесь вы, – упрашивал он. – Мы пришли вас освободить, но вначале надо вернуться в больницу, оформить документы, сдать пижамы, и через час вы пойдете домой.
– Не надо меня ни от чего освобождать, – охрипнув от крика, стонал дачник. – Я не псих и не хочу вашей свободы в клинике!
– Да мы знаем, что вы не психи, – кряхтя, проговорил лейтенант. – А вот вы пока еще не подозреваете об этом.
Клубникин с Николаем переглянулись, и рыбачок сказал:
– Вы слышали, что сказал полицейский? Кажется, они пришли нас освободить.
– Ну правильно, – воодушевился пенсионер. – Я же говорил, что нам не следует убегать. Пойдем спасать этих ни в чем не повинных лопухов.
Беглецы быстро догнали сотрудников, которые тащили на плечах двух орущих дачников и тяжело отдувались.
– Послушайте, – еще издалека закричал Николай. Стражи порядка обернулись, и Бабкин начал объяснять им, что произошло: – Отпустите их, пожалуйста. Это мы те самые больные. Вернее, не больные, а те, которые сбежали. Так что отпустите этих, потому что они не сумасшедшие. Это мы сумасшедшие, вернее, не сумасшедшие, а те самые здоровые больные, которые сбежали.
Полицейские мало что поняли из бессвязной речи Николая, и один из них озадаченно спросил:
– Вы что, все четверо сбежали?
– Нет, только мы вдвоем, – пояснил Захар. – А вы забрали не тех, потому что мы случайно положили больничные пижамы рядом с загорающими.
– А-а-а, – наконец понял лейтенант. Он поставил дачника на землю, приказал то же самое сделать сержанту, и отдыхающие с криками бросились к реке, пока стражи не передумали. – Жаль, – вытирая пот, проговорил лейтенант, – они так похожи на сумасшедших.
Облачившись в голубые пижамы, Клубникин с Бабкиным выяснили, зачем полицейские пожаловали, и вскоре все четверо поспешили к больнице.
– Ну и нагородили эти инопланетяне дел, – поднимаясь по лесной дороге, усмехнулся сержант.
– Какие инопланетяне? – удивились Бабкин с Клубникиным.
– Обычные, благодаря которым вы попали в больницу, – ответил тот. Затем он рассказал все, что слышал в отделении о мимикрах.
– Так, значит, говорящей рыбы не существует? – с нескрываемым огорчением спросил Николай.
– И говорящих коз тоже, – ответил страж порядка.
– А гигантские кабачки – это тоже они? – охнул Клубникин.
– Тоже, – подтвердил сержант и добавил: – И говорящие собаки, и пантеры, и самовары. Сам видел, как они превращались.
– Эх, – печально вздохнул Николай. – У меня всегда так. Только поверю в какое-нибудь чудо, как ему тут же находится самое простое объяснение.
Остаток пути пенсионер про себя сочинял анонимное письмо в Международный Космический Центр:
«Довожу до Вашего сведения, что в деревне Игнатьево поселились два опаснейших инопланетянина, которые, пользуясь полной бесконтрольностью со стороны правоохранительных органов, дурят нашего брата – работника сельского хозяйства. От этого многие жители деревни стали периодически попадать в психиатрическую больницу, где не совсем нормальные больные воруют у них котлеты, чтобы впоследствии лепить из них крупный рогатый скот.
Прошу принять срочные меры и обязать инопланетных хулиганов иметь только один внешний вид, соответствующий земным стандартам.
Истинный сторонник межпланетных контактов, пенсионер межрайонного значения и ветеран труда».
Уже в кабинете главврача Клубникин попросил листок бумаги и, чтобы не забыть текст, аккуратно записал его.
Алеша с Фуго ворвались в кабинет к главврачу спустя несколько минут после того, как недавние беглецы получили свою одежду и укатили в родное Игнатьево.
– Это мы! – с порога закричал мальчик. – Мы во всем виноваты! Мы превращались во всякую ерунду и сделали их сумасшедшими!
– Да! – отважно поддержал его мимикр. – Если уж у вас нехватка психов, лучше возьмите нас, а их отпустите! Они всего лишь жертвы наших безответственных фокусов.
– Если вы об этих двух из Игнатьева, то мы их уже отпустили, – с интересом разглядывая посетителей, сказал доктор. – А вы, значит, инопланетяне?
– Не все, – уклончиво ответил Алеша, но тут же добавил: – Вот он – инопланетянин, а я местный, из Москвы.
– Вы не могли бы показать нашим больным несколько фокусов? – неожиданно попросил главврач. – А то ведь они ничего, кроме парка и телевизора, не видят. А здесь все-таки живой инопланетянин, да еще и артист.
При слове «артист» Фуго зарделся, расправил плечи и даже стал немножко выше ростом.
– Запросто, – ответил он. – Собирайте ваших пси… то есть пациентов. Я им такое покажу, враз все выздоровеют и разбегутся по домам.
Для того чтобы выступление выглядело более эффектно, Алеша попросил принести ему черный плащ, большое черное покрывало, шляпу-цилиндр, трость с серебряным набалдашником и черную полумаску. Из всего этого в больнице нашлась только полинявшая плюшевая штора вишневого цвета, которую здесь же в кабинете мальчик разрезал на две части. Из одной вышел очень красивый плащ, из другой – самое настоящее магическое покрывало. На приготовление ушло каких-нибудь полчаса. За это время в актовом зале больницы собрались все, кто находился в здании. У каждого больного в карманах лежало по одной и даже по две котлеты.
Вдоль рядов важно прогуливались два жирных больничных кота. Шевеля усами, они принюхивались к вкусному мясному запаху и иногда прыгали к кому-нибудь на колени.
Когда открылся занавес и артисты увидели полный зал зрителей, им стало страшно. Это было их первое настоящее выступление на сцене. Больше ста человек в ожидании чудесного представления не отрываясь смотрели на них. В зале сделалось так тихо, что было слышно, как у кого-то на коленях плотоядно урчит кот.
