Шеф полиции готов был улыбнуться, но не позволил себе этого.
— Они могут быть ценными только для знатоков и то в зависимости от рынка. Есть, конечно, люди, которые специализируются на подобных вещицах. Парень мог их стащить. Что говорит миссис Мейхью — был он у нее в среду?
— Она это отрицает, конечно. Плачет, говорит, что не видела его полгода. А все знают, что это неправда. Говорят, он постоянно ездит туда-сюда, и Эрни признался, что он не в первый раз брал у него велосипед.
Марч нахмурился.
— Слушайте, Дрейк, миссис Лесситер должна была иметь страховку. Ею могли пользоваться при составлении завещания. На сколько застрахованы эти фигурки?
Дрейк смотрел настороженно.
— Я спросил об этом мистера Хоулдернесса, но это ни к чему не привело. Из отдельных предметов в страховке указана только старинная мебель и драгоценности. Все остальное представлено кучей и оценено недорого. Общая сумма вместе с домом — десять тысяч.
— Я думаю, нужно спросить мисс Крей про эти фигурки. Она должна знать, стояли они в кабинете или нет, когда она уходила в четверть десятого.
— Я так же подумал, сэр. И еще я предпринял шаги, чтобы узнать, вернулся ли молодой Мейхью на работу. Адрес мне дала миссис Мейхью, это фирма домашних агентов в Кингстоне. Я потолкался среди тамошних людей и попросил их незаметно приглядывать за парнем. Лучше не пугать его, пока не узнаем побольше.
— Да, вы совершенно правы, Дрейк. — Марч взглянул на часы. — Ну что ж, если мы собрались навестить мисс Силвер до того, как разойдемся по домам, нам пора.
Глава 28
Рета провела еще одну бессонную ночь, лишь изредка впадая в забытье, полное смутного ощущения беды, и наутро была бледнее, чем вчера, но тверже: нервы были натянуты, она держала себя под жестким контролем. Она открыла дверь шефу полиции и суперинтенданту — им не пришлось напоминать, что визит официальный. До конца жизни в ночных кошмарах она будет вспоминать этот разговор.
Кошмаром были не детали, а сама обстановка разговора. Они прошли в столовую, и Дрейк вынул блокнот. Рэндал сел по одну сторону стола, мисс Крей — по другую. Она знала его с десяти лет. Позже, когда он поселился в Ленфолде, в пяти милях от Меллинга, они часто встречались, и давняя дружба переросла в нечто большее. Каждый понимал чувства другого и каждый знал, к чему это ведет. Сейчас, сидя по разные стороны стола, они были чужими людьми: шеф окружной полиции и бледная, напряженная женщина — главная подозреваемая в деле об убийстве. Положение близилось к катастрофическому. Оба сохраняли достоинство и соблюдали формальности. Мистер Марч извинился за то, что причинил беспокойство, она в ответ сказала, что никакого беспокойства нет.
В ужасе от собственных чувств, Рэндал Марч продолжал:
— Мы думаем, что вы могли бы нам помочь. Вы хорошо знаете Меллинг-хаус, не так ли?
— Да, — ответила она низким голосом.
— Вы можете описать каминную полку?
Рета слегка удивилась.
— Конечно. Такая тяжелая полка из черного мрамора.
— На ней стоят какие-то украшения?
— Часы и четыре бронзовые фигурки…
— Четыре бронзовые фигурки?
— Да, «Времена года».
— Мисс Крей, не могли бы вы сказать, они были там в среду?
Вопрос унес ее в недавнее прошлое. Она отчетливо увидела кабинет, Джеймса, его внимательный, дразнящий взгляд… со стены на них смотрит его мать, красивая молодая матрона в белом шелковом платье, со страусовым пером на шляпе… Изящные золотые фигурки на черном мраморе.
— Да, они там были.
— Вы уверены, что они находились на месте, когда вы покидали комнату в четверть десятого?
— Абсолютно уверена.
Последовала пауза. Он должен выбраться из потока сумбурных мыслей. Как она смертельно бледна. Она смотрит на него, как будто никогда раньше не видела. А как еще ей смотреть? Он ей не друг, не любовник. Он даже и не мужчина — он офицер полиции. В этот ужасный момент впервые, думая о Рете, он употребил что-то вроде слова «любовь»…
— Расскажите нам об этих фигурках, пожалуйста.
Казалось, она была далеко отсюда. В ее глазах что-то промелькнуло, какая-то тень. Он подумал о том, что она вспоминает, и ощутил необъяснимую боль.
— Это флорентийские фигурки, по-моему, шестнадцатый век.
— Значит, они очень ценные?
— Очень. — Немного помолчав, она сказала: — А почему вы спрашиваете?
— Потому что они исчезли.
Рета выдохнула: «О!» — и покраснела.
Ее поведение изменилось — она стала лучше контролировать себя. После небольшого колебания она произнесла:
— Полагаю, вы знаете, что они из золота?
— Из золота?! — Дрейк вскинул на нее глаза.
Марч переспросил:
— Вы уверены?
— О да, совершенно уверена, мне говорила миссис Лесситер. Ей их оставил ее дядя, коллекционер. Это музейные вещи, действительно очень ценные.
— И она вот так держала их на каминной полке?
— Да. Она говорила, что никто не догадается.
Суперинтендант отрывисто сказал:
— Они даже не упомянуты в страховке.
Рета одарила его взглядом Афины Паллады.
— Миссис Лесситер не доверяла страхованию. Она говорила — платишь кучу денег и ничего не имеешь взамен, а если у тебя есть что-то ценное, этим только привлечешь к нему внимание. Она сохранила мужнюю страховку на дом и мебель, но не побеспокоилась о своих собственных вещах. У нее были ценные миниатюры и другие предметы.
Она говорила, что если ставить их на видное место, то все к ним привыкают, а чем больше суетишься, запираешь, тем вероятнее, что их украдут.
Марч нахмурился.
— Мейхью знали, что фигурки золотые?
— Думаю, да. Они давно там служат.
— Их сын вырос здесь?
— Да, он ходил в лентонскую школу. Это был неглупый мальчик.
— Ему было известно про эти фигурки?
— Откуда мне знать? — у нее был расстроенный вид. Рета переводила взгляд с одного мужчины на другого. — Почему вы спрашиваете?
Рэндал Марч сказал:
— Сирил Мейхью приезжал сюда в среду вечером, и фигурки исчезли.
Глава 29
Было почти полтретьего, когда миссис Крук прямо-таки втолкнула шефа полиции в гостиную миссис Войзи. Мисс Силвер поднялась ему навстречу, испытывая большое удовольствие. Взглянув на высокого представительного мужчину, она вспомнила хлипкого, но решительного мальчугана, который отвергал все призывы к дисциплине, и лишь под ее руководством, специфической смесью такта и твердости, встал на путь здорового образа жизни и потянулся к знаниям. Она никогда не позволяла себе заводить любимчиков. Обращаясь к его сестрам, она говорила «дорогая Изабель» или «дорогая Маргарет», но никогда не ставила это словечко перед его именем. Даже себе самой она не признавалась, что конфликт между ней и юным Рэндалом, благополучно завершившийся, был результатом ее усилий.
— Мой дорогой Рэнди, как любезно с твоей стороны!
Он улыбаясь взглянул на нее, но улыбка была мимолетной. Ритуал встречи продолжался.
— Как здоровье твоей матушки? Я на прошлой неделе получила от нее письмо. Она очень ответственная корреспондентка. Думаю, в этом кресле тебе будет удобно.
На мгновение улыбка возникла снова.
— Раз вы получаете письма от моей матери, значит, знаете все наши новости. Маргарет в порядке, Изабель тоже в порядке, последний длинноногий отпрыск Маргарет растет, как на дрожжах. А теперь отложим дела семейные. Я хотел с вами поговорить. Возможно, я не должен спрашивать, но спрошу: вы связались с Ретой Крей?
— Почему тебе это интересно?
— Потому что очень хочу знать. Она мне звонила и спрашивала о вас. Я надеюсь, вы с ней поговорили?
Спицы опять забегали.
— Да, поговорила.
— Вы с ней встречались?
— Да, Рэнди.
— И какой сделали вывод?
Она подняла глаза и посмотрела на него в упор.
— А какой ты сам сделал вывод?
Он поднялся с кресла, встал вполоборота к ней, глядя на огонь.
— Она не способна… — И голос, и фраза повисли в воздухе.
— Совершенно с тобой согласна. Но против нее веские аргументы. Она это понимает.
Он сказал: «Проклятый…» — и опять замолчал.
Мисс Силвер не стала поощрять его закончить фразу. Она продолжала вязать.
— Кое-что я хочу сказать тебе — в личном порядке.
Он пнул ногой полено.
— Я ничего не принимаю в личном порядке. Я полицейский.
Она покашляла.
— Ты глава полиции. Как я понимаю, ты не обязан делиться с подчиненными всем, что знаешь.
На это он сдержанно улыбнулся.
— Иезуитские штучки! — И прежде чем она призвала его к порядку тем взглядом, которым пользовалась в классе, он заговорил растерянно, потеряв контроль над собой. — Я, пожалуй, поясню. Вы всегда все узнавали независимо от того, скажешь вам или нет, так что незачем было и притворяться добродетельным. Рета не способна причинить другому зло, но она также не способна защитить себя за счет человека, которого любит.
