— Ну вот, спит. А ты боялся, — сказал один из вошедших другому.
Тот нагнулся к заключенному и потряс за плечо.
— Подъем, фашистская морда!
Витас открыл глаза. Если бы не последствия опьянения, он вполне успел бы среагировать. Но не сейчас. Удар водопроводной трубой отбросил его на спальное возвышение, за первым ударом последовал второй. Били вдвоем, торопились. Убийцы знали, с кем имеют дело, и боялись своей жертвы. Соображали — если он сумеет встать, то они лягут, причем навсегда.
Поэтому сейчас один другого не оттаскивал, а, наоборот, оба молотили, как Ленин на субботнике. Устав, посмотрели на дело рук своих и не ужаснулись, но удивились.
— Ну, напахали! — с восхищением в голосе признался длинный и худой. — Полковник будет доволен.
Второй, потолще, также замер в изумлении. Он сжимал трубу своей громадной пятерней и разглядывал то, что совсем недавно было человеческой головой. Его напарник первым пришел в себя.
— Дыня, гнида, а почему ты без перчаток работаешь? — только сейчас он заметил это упущение. — Засветиться хочешь? Ты же нас обоих спалишь!
— Не ссы, Игнат, — успокоил его Дыня. — Сейчас выйдем, дрыны в Яузу побросаем, а там пусть рыбы отпечатки снимают. Я что, виноват, что на мою грабалку ни одни перчатки не налезают? — с гордостью пожаловался здоровяк. — Даже зимой без перчаток хожу. Холодно. А отпечатков моих у ментов все равно нет. Если что, сравнить не с чем будет. Я чистый как стиральный порошок.
Они вышли, как и вошли, тихо и аккуратно. Возле двери камеры им пришлось перешагнуть через труп усатого старшины. И у того голова была разбита ударом обрезка трубы, хотя и не так сильно. Дыня ударил его всего один раз, но крепко. Мимо дежурки прошли незаметно. Дежурный, сраженный слоновьей дозой снотворного, которое подсыпал ему усатый старшина, храпел у себя в будке.
Крюков проснулся от холода. Он не поднимал до конца стекла в машине, и холодный сырой воздух пробрал его до костей. Опер вылез наружу и помахал руками, чтобы немного согреться. От отделения милиции он так и не отъезжал и сейчас увидел в темноте два силуэта, которые показались из дверей отделения и направились в его сторону.
Сыщик, хотя и работал в милиции, не любил приставать к прохожим по пустякам. Ему не приходило в голову тешить свою гордыню, заставляя граждан предъявлять документы. Но сейчас почему-то решил — этих двоих надо проколоть. Может быть, они тоже интересуются узником камеры номер два?
Сыщик выждал, пока неизвестные приблизятся.
— Граждане, давайте задержимся и предъявим документики, — предложил он.
И едва успел уклониться от летящей в голову ноги. В ответ он ударил сам. Противник тоже ушел, но удар опера, хоть и вскользь, заставил его пошатнуться.
Второй незнакомец в драку не вступал, наоборот, удержал своего товарища, когда тот вновь рванулся в атаку.
— Подожди, Вадим, а вдруг он и вправду из милиции. Кто вы? Представьтесь, пожалуйста.
Голос явно принадлежал человеку в возрасте.
— Меня зовут Крюк. Опер Крюк, — сыщик отступил на шаг и галантно кивнул. И добавил: — Старший опер Управления спецслужбы МВД России.
— Орлов Федор Иванович, генерал-полковник в отставке. Для друзей дядя Федор, — старший из незнакомцев протянул Крюкову свое удостоверение.
— А я для друзей — просто товарищ полковник, — съязвил недавний противник Крюкова. — Только удостоверение с собой не ношу.
— Прекрати ерничать, Вадим, — снова одернул спутника генерал и обратился к Крюкову. — Извините за недоразумение. Он действительно полковник, хотя и молод. Мы приняли вас за… за другого. Вадим, извинись!
— Извини… что слабо врезал, буркнул Вадим.
Сыщик развел руками.
— Понимаю, бывает. Дождь, темно. А вы не из отделения идете?
Генерал посмотрел на него очень внимательно и отрицательно покачал головой.
— Нет. мы с коллегой просто шли мимо.
«Врет, — подумал сыщик. — Я же видел, как они из дверей выходили. Придется заняться товарищем генералом дядей Федором и товарищем полковником Вадимом поплотнее. Вот только когда?»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Так мы можем идти? — уточнил генерал.
— Разумеется, — любезно улыбнулся Крюков.
Он внимательно проследил, как генерал с полковником уселись в навороченный, размером с небольшой грузовик, джип и укатили.
Короткая потасовка согрела опера, и он вернулся в машину. Остаток ночи он провел спокойно, проснулся утром от воя сирены «скорой помощи». И глазам не поверил. У дверей отделения толпился народ. Стояло несколько машин — «скорой» и милицейских. Сыщик выбрался из своего тихого угла и поспешил к собравшимся. Небольшая толпа зевак состояла, в основном, из тех, кто шел на работу. Сыщик обошел любопытных и увидел знакомое лицо водителя дежурной машины с Петровки.
— Что тут стряслось? — спросил опер.
— А, — водитель возмущенно махнул сигаретой, отчего горящий кончик ее отломился и полетел в лужу. — Задолбали совсем эти бандиты-террористы и еще не знаю кто! Вошли в отделение, дежурного траванули какой-то дрянью, старшину, который арестанта караулил, наглухо завалили.
— А арестант? — с волнением спросил сыщик. — Он с ними ушел?
— Куда же он уйдет? — ухмыльнулся водитель. — Арестант, как говорится, со шконки упал. Башка вдребезги, мозги по стенкам. Я сам не видел, не люблю ужасы смотреть.
Крюков вернулся к «рябухе» и запустил двигатель. Пока он прогревался, сыщик оценивал сведения, которые имел, и сравнивал их с доказательствами, которых у него не было.
И какое отношение к этому имели генерал Орлов и его полковник? Документов Вадима Крюков не видел, поверил генералу на слово. Поэтому он не мог сказать — означало ли слово «полковник» звание Вадима или было кличкой. Количество неизвестных в задаче давно зашкалило за максимум и поставило ее решение под большое сомнение.
Сыщик тронул машину и задумался. Из множества вопросов во всей остроте перед ним встал самый насущный — где в это время можно позавтракать?
4
Муса перевел Алана в охрану не от хорошей жизни и не потому, что испытывал к нему какое-то расположение. Просто назревала буря. Муса ждал ее со дня на день. С какой стороны она разразится, оставалось для него пока неясно, поэтому лучше было перестраховаться. Алан показался ему парнем добросовестным и крепким. Одним словом, надежным. Поэтому на следующий же день после инцидента в шашлычной бывшего милиционера ждала новая работа.
Ничего сложного в ней не было. Ходить по рынку с примитивной рацией и резиновой дубинкой, пресекать нарушения и слушать по рации коллег и старших. На вызовы реагировать. Первый день прошел без происшествий.
После работы Алан шел домой. Сразу за рынком дорогу ему перегородила черная «БМВ» — «трешка». Из машины выскочили четверо брюнетов с пистолетами в руках.
— Залезай, — один из них указал стволом на раскрытую дверь.
Алана усадили на заднее сиденье и взяли в клещи с обеих сторон. На голову нахлобучили мешок.
— Не дергайся, — произнес голос с сильным южным акцентом. — С тобой пагаварыть хотят.
Алан и сам догадался, что если бы его хотели убить, то завалили бы тут же, возле рынка. А вот кто хотел с ним пообщаться — вопрос интересный. Если Полковник, то жить Алану останется недолго и мучительно больно, как Павке Корчагину из китайского многосерийного фильма.
Что ж, в этом случае он постарается умереть не один. Зачем гонять старого Харона, перевозящего души мертвых через реку забвения, несколько раз? Да и как-то веселее будет путешествовать в страну мертвых не одному, а в компании. Пусть даже в компании врагов. Все же не чужие.
Ехали быстро и недолго. Алан прикинул расстояние — километров двадцать-тридцать. Потом машина въехала в какой-то двор и остановилась. Алану помогли выбраться и провели в дом. Он ожидал, что теперь с его головы снимут мешок, но этого не произошло. Дышать через пыльную тряпку было неприятно, но спокойно. Раз от него прячут лица, значит, убивать не собираются. И даже если Полковник пройдет мимо, то вряд ли узнает Алана.
