Ник казался менее чем довольным такими новостями.
— Ты в порядке?
— Разве не видно, что я в порядке?
— Нет, ты выглядишь хреново.
От Ника ничего нельзя было утаить.
— Со мной все нормально. А теперь, почему бы тебе не прерваться и не лечь в одной из гостевых комнат? Уже четыре утра.
— Я посижу еще немного — хочу покончить со всем этим. Кроме того, я как раз выясняю, что же такого натворил Закат, чтобы взбесить Эша.
Кириан услышал звук «о—оу», оповещавший Ника о том, что ему пришло новое сообщение.
— Скажи Джессу, чтоб перестал доводить Эша, пока тот не его поджарил.
Ник нахмурился.
— Джессу?
— Настоящее имя Заката — Уильям Джессап Брэйди. Я думал, ты знаешь.
Ник расхохотался.
— Нет, черт возьми. Но я знаю несколько Оруженосцев, которые выложат мне за эту информацию кучу бабок.
В его голубых глазах сверкнуло любопытство.
— Роуг — это ведь тоже не настоящее имя, так?
— Нет, его настоящее имя — Кристофер «Кит» Боуги.
Ник издал восхищенный звук.
— О, это действительно стоит серьезных денег.
— Нет, это стоит серьезной головомойки, если Роуг выяснит, что тебе это известно.
— Да, это точно. Я запишу это в папку с компроматом на случай, если мне когда-нибудь понадобится помощь Темных Охотников.
Кириан покачал головой. Мальчишка был неисправим.
— Увидимся.
— Угу, спокойной ночи.
Кириан прикрыл за собой дверь и направился к себе по длинному коридору. Огромная, роскошная комната поприветствовала его темными, спокойными цветами, не раздражающими чувствительные глаза. Ник зажег три свечи в маленьких настенных канделябрах, и слабый свет тенями ложился на обои оттенка красного вина.
Эта комната была спасением Кириана от солнечного света.
Купив старый довоенный дом в неоклассическом стиле, Кириан тут же вызвал рабочих, чтобы заколотить и прикрыть окна. Ни один Темный Охотник никогда не будет по своей воле спать там, где его сможет достать солнце.
Кириан скинул одежду и лег на огромную кровать, которой владел с четырнадцатого века, но беспокойные мысли не давали ему уснуть.
Десидериус ускользнул от него и теперь будет недосягаем в течение нескольких дней.
Черт возьми. Но он ничего не мог с этим поделать. Ничего, кроме как ждать и быть готовым к моменту, когда Десидериус появится. По крайней мере, его утешало то, что тот сначала придет за ним.
Это даст ему время, чтобы обезопасить Аманду и Табиту.
Аманда.
Ее имя ворвалось в его разум вместе с мысленным образом ярких голубых глаз. Низ живота, прижатый к шелковым простыням, тут же напрягся. Кириан застонал от сжигающей его глубоко засевшей боли.
— Она не моя, — прошептал он.
И по воле всех богов Олимпа, никогда не будет, как бы сильно не желал иного тот маленький кусочек сердца, который у него еще остался.
ГЛАВА 6
Аманда застонала, ощутив сильную горячую руку, скользнувшую по ее обнаженному животу и дальше — к бедру. Сразу же воспламеняясь от желания, она ответила на ласку.
Кириан перевернул девушку на спину и завладел ее губами. От этих прикосновений у Аманды закружилась голова. От ощущения всей этой силы. Еще ни разу в своей жизни она не чувствовала ничего похожего на касания его языка. Или на то, как скользило по ней его потрясающе мощное тело.
Пламя желания разгоралось все сильнее.
Его поцелуй был яростным и страстным, и все же необычайно нежным. Закрыв глаза, девушка вдохнула пряный аромат его кожи, пробуя на вкус жар этого божественного рта.
Она запустила руки в шелк его золотистых волос, восхищаясь тем, как завитки ласкают ее пальцы.
Кириан отстранился и взглянул ей в лицо с выражением всепоглощающего голода, заставляющего Аманду сгорать изнутри, когда великолепные мышцы его плеч напрягались и перекатывались под ее ладонями.
— Ты будешь моей, — голосом собственника яростно произнес он.
— Я ты — моим, — ответила она, улыбаясь и обвивая ногами его узкие бедра.
У нее захватило дух от дьявольской, обнажающей клыки улыбки Кириана. Сжав девушку в объятиях, он перекатился на спину, усадив ее на себя сверху. Аманда закусила губу, вглядываясь в его прекрасное лицо и ощущая его твердое, мужественное тело меж своих бедер.
Она требовательно потерлась о его длинное и напряженное естество. Кириан застонал в ответ на ее ласку.
Он окинул девушку плотоядным взором, потянулся и обхватил ее груди ладонями. Аманда накрыла его руки своими, когда он нежно сжал их.
— Я мог бы смотреть на тебя всю ночь, — прошептал Кириан.
Она определенно ничего не имела против, потому что сама могла бы наблюдать за движениями обнаженного тела Хантера всю оставшуюся жизнь.
Его походка…Его стать… Это было больше, чем простая смертная могла вынести.
Он приподнял ее за бедра, притягивая ближе.
Аманда обхватила себя руками. Она склонилась над ним, и ее волосы упали, образовав над ними темную завесу.
— Вот чего я хочу. — Кириан взял лицо девушки в ладони и притянул для поцелуя. Его рот дразнил ее, нежно, едва касаясь клыками, посасывая ее нижнюю губу.
Аманда застонала от блаженства, когда он провел рукой от груди вниз, к центру ее тела.
— А вот, чего я хочу больше всего. — Кириан погрузил в нее два пальца.
Аманда издала довольное шипение, когда те начали безжалостно терзать ее. Они скользили внутрь и обратно, терлись вокруг, порождая жаркий огонь, поглощающий ее.
Хантер прервал поцелуй.
— А теперь скажи, чего хочешь ты.
— Тебя, — выдохнула она.
— Тогда ты меня получишь. — Кириан опустил руки на ее бедра и прижал тело Аманды к своей эрекции.
Закусив губу в предвкушении, девушка жаждала ощутить его внутри себя. Почувствовать, как он заполнит ее целиком, когда они разделят самый интимный опыт.
Она ощутила, как головка его члена уперлась в нее. И, именно в тот момент, когда она была уверена, что он скользнул внутрь, прозвенел будильник.
Аманда вздрогнула и проснулась.
В замешательстве она оглядела незнакомую комнату, и прошла целая минута, прежде чем девушка вспомнила, что спала в детской дома у Грейс.
Неужели это был только сон?
Но все казалось таким реальным. Она могла поклясться, что до сих пор чувствовала руки Кириана на своем теле, его жаркое дыхание на шее.
— О, как несправедливо, — заворчала она, выбираясь из постели и выключая будильник. Это на самом деле было хорошо.
Как это мог быть всего лишь сон? Просто сон о таинственном незнакомце, прячущем боль за язвительными замечаниями, с глазами такими темными и смертельно опасными, что они захватывали ее.
