Да, ей очень хотелось заняться сексом. Она думала о Гриффине весь этот день. Ей хотелось убедиться в том, что случившееся между ними не было случайностью, хотелось услышать от него, как ему было хорошо с ней. Но ведь жизнь – это не только секс, и она видела, как он измотан. То, что из аэропорта он поехал прямиком к ней, очень ее тронуло.
Гриффин поспал всего часа четыре – ему не давали как следует уснуть тревожные мысли. Надо было отвлечься, чем-нибудь заняться. Стараясь не разбудить Поппи, он встал и поехал к Мике. Девочки как раз собирались уезжать с Камиллой.
Мика готовился ставить на клены отводные трубки. Билли Фаррауэй тоже был там. Он, свесив ноги, сидел на заднем откинутом борту пикапа, кепка его была сдвинута на затылок. Гриффин уже хотел спросить, не собирается ли он тоже работать, как подъехал еще один пикап. Полицейский Пит Даффи выбрался из машины как раз в тот момент, когда Мика выходил из дома.
Оба застыли на месте и уставились друг на друга.
– Я же просил тебя больше не приезжать, – сказал Мика.
– Это было неделю назад, в прошлые выходные, – ответил Пит. – Слушай, времени совсем не остается. Сок пойдет уже в понедельник или во вторник. Я не работаю три дня и хочу тебе помочь.
– А агенты ФБР знают, что ты здесь?
– Нет, – рассердился Пит. – Это мое личное дело. Я на них не работаю. Я тогда приехал с ними только потому, что мне приказал Уильям Джекобс. А он мой начальник.
– А он знает, что ты поехал ко мне? – спросил Мика.
– Конечно, знает. У него никаких возражений нет и быть не может. Ты один делаешь из этого проблему. Так что можешь или считать меня предателем, или принять мою помощь. У тебя уже здесь Билли и Гриффин, так что нас четверо. Это две команды, значит, и управимся мы в два раза быстрее.
– Он прав, Мика, – сказал Билли.
Мика мрачно посмотрел на Билли и повернулся к Гриффину:
– А ты что, тоже хочешь внести свой вклад?
Гриффин покачал головой:
– Нет, мне просто надо отвлечься и поработать.
Они работали всю субботу и воскресенье по двенадцать часов в день. Гриффин никогда в жизни так не выматывался, но, кроме усталости, он чувствовал и удовлетворение. К середине дня в понедельник южный склон – две трети деревьев – были подготовлены к сбору сока.
В другое время и в другом месте Гриффин, конечно, на этом бросил бы работу. Но природа не собиралась ждать. Он сказал Мике, что ему нужно отлучиться на час или два, и обещал вернуться.
Подъехав к дому Поппи, он отключил телефон.
Поппи сидела за своим коммутатором и смотрела на озеро, когда услышала звук мотора. Минуту спустя в комнату вошел Гриффин. У него было красное, обветренное лицо, глаза искрились от возбуждения.
– Мы почти закончили, – сказал он. – Еще день – и все.
Поппи улыбнулась:
– Молодцы!
– Я думал, может быть… – нерешительно проговорил он, бросив взгляд в направлении спальни.
– Может быть, что? Что ты имеешь в виду?
– Я думал, может быть, позволишь себя обнять? – со вздохом сказал он.
– Ты это делал целых четыре часа в пятницу ночью, а потом ни разу не появился. Да, после того, что у нас было…
– Так что все-таки между нами, по-твоему, было? Скажи мне еще раз.
– Как что? Потрясающий секс!
– Потрясающий секс? А я бы сказал, что нечто гораздо большее. Я бы сказал, что это любовь. Я ведь признался тебе в любви. Но ты не хочешь об этом слышать. Скажи мне, почему.
– Я к этому не готова. Слишком рано об этом говорить. Ты меня недостаточно хорошо знаешь.
– Я долго ждал, когда мне встретится женщина моей мечты, – ответил он с обидой в голосе. – Так что я знаю, чего хочу. Мне кажется, что и ты знаешь это, вот только чего-то боишься.
– А почему я боюсь, как ты думаешь? – спросила Поппи, не в состоянии произнести все это сама.
– Потому что ты инвалид. Потому что думаешь, что для меня это что-то значит, боишься, что тебя отвергнут. Боишься, что я устану быть с человеком, который не может делать всего, что могу делать я.
– И все-таки ты не знаешь обо мне еще очень многого.
– Думаю, ты имеешь в виду обстоятельства аварии, – сказал он. – Бросив пиджак на диван, он пододвинул стул и сказал: – Ну так расскажи мне о них.
Ей не хотелось говорить об этом сейчас, но было видно, что Гриффин не собирается отступать.
– Я провела в больнице восемь недель. Всю первую неделю я пролежала в коме. Затем пришла в себя и узнала о том, что случилось. Это было очень тяжело.
Гриффин нахмурился, и Поппи решила: он, наверное, думает, что она говорит о своих ногах.
– Мне было страшно тяжело, когда я узнала, что Перри погиб. Его к тому времени уже похоронили, и все пытались как-то смягчить это страшное известие, говорили, что я и сама чудом осталась жива, что мне просто повезло.
– Что ты помнишь об аварии?
– Почти ничего. Это была ужасная ночь.
– Вы возвращались с вечеринки, где много выпили, – продолжал он, пытаясь добиться от нее связанного рассказа.
Но Поппи больше не могла и не хотела говорить на эту тему. Она заплатила за свое безответственное поведение тем, что передвигается теперь в инвалидной коляске.
Он пристально посмотрел на нее:
– Когда я приехал сюда после ареста Хезер, я сказал, что ты доверяешь мне, но только до известной степени. Только я все-таки не думал, что ты доверяешь мне настолько мало. – Он встал и взял с дивана пиджак. – Вы с Хезер в этом одинаковые. Ни она, ни ты не верите, что кто-то может все о вас знать и продолжать вас любить.
– Что ты хочешь, чтобы я тебе на это ответила?
Гриффин пожал плечами.
– Мне пора ехать, – сказал он и ушел.
Глава восьмая
Во вторник с утра пошел сок.
Как бы Мике хотелось, чтобы Хезер была сейчас рядом с ним! У них ведь семейный бизнес. По крайней мере был таким раньше. А что теперь? Они с Билли, конечно, родня, но Гриффин ему чужой, да и Пит тоже, хотя и доказал, что он настоящий друг. Пит вернулся на работу, так что Билли с Гриффином работали парой, а Мика управлялся один.
Как он мечтал работать на пару с сыном. Сколько раз он говорил об этом Хезер! Да, сына у него нет, а вот клены стали для него как дети. Они будут с ним, когда дочки выйдут замуж и уедут из дома, они все так же будут давать сок, даже если Хезер осудят. Он вырастил их и ухаживал за ними. Он берег их, пока они не стали достаточно крепкими, чтобы выносить надрезы.
Они были его детьми. И Мика гордился тем, как щедро они делятся с ним своим богатством.
Поппи позвонили где-то после двенадцати, и она сразу стала оповещать обитателей Лейк-Генри. Она не тратила лишних слов. «Сок пошел» – вот все, что она должна была сказать, и все сразу же все понимали. Собрав снедь и напитки, люди спешили туда, где владелец завода перерабатывал сок в сироп, чтобы накормить его, его помощников и всех, кто захочет заехать. По крайней мере так было раньше. А на этот раз реакция у многих была более чем прохладной.
