И только мать Поппи встретила известие с обычным энтузиазмом. Мейда занималась производством сидра и прекрасно понимала, что значит то время, когда приближаешься к финишной прямой и скоро узнаешь, каковы результаты твоего труда.
– Я уже на кухне, – сказала она Поппи. – Я тут должна еще кое-что доделать, а потом поеду к Мике.
– Хочешь, я за тобой заеду? – предложила Поппи. – Часам к трем управишься?
– Да, конечно, – пообещала Мейда.
Поппи сначала заехала за девочками в школу. А когда они подъехали к дому ее матери, та уже выходила им навстречу. Мейда поставила в багажник корзину с едой и вернулась в дом еще за двумя.
Поппи подъехала к заводу. Из трубы шел пар. Поднимаясь над деревьями, он рассеивался над городом. Это должно было стать для всех сигналом, даже если бы Поппи никому не позвонила.
Пока кроме Поппи с матерью никто не приехал. Она поставила машину за пикапом Гриффина и выпустила девочек. Они побежали внутрь здания, а Мейда с Поппи взяли корзины с едой и пошли на кухню – надо было закончить с готовкой.
Задачей Гриффина было поддерживать огонь под испарителем. Мисси и Стар помогали ему подносить дрова. Они уже давно сбросили куртки, потому что в здании было очень тепло и влажно. Волосы у Мисси завились мелкими колечками.
Гриффин подшучивал над ней.
– У тебя становится все больше и больше волос, – сказал он. – Может, ты ешь что-нибудь особенное на завтрак?
Мисси покачала головой и закружилась в танце. Стар вела себя тихо, старалась держаться поближе к Гриффину. Время от времени она залезала в карман его пиджака, доставала оттуда шоколадку и разворачивала ее. Он всегда помнил, что она любит шоколадки с орехами.
Мика перерабатывал сок в сироп. По ходу дела он рассказывал об этом сложном процессе:
– По этой трубе сок поступает из емкости, которая находится снаружи. Сначала он проходит через сепаратор. Из него выпаривается много воды, а потом я выливаю его в бак, ставлю на заднюю горелку и довожу до кипения.
Он помешал жидкость большой металлической ложкой.
– Как вкусно пахнет! – донесся до них чей-то голос.
Это были Лили Киплинг с мужем Джоном и Чарли Оуэнс. Когда они разделись и стало ясно, что они пришли надолго, Гриффин оставил девочек на их попечение и пошел в дом Мики.
Мике нравилось рассказывать о том, что он делает. Он чувствовал себя при этом уверенным и сильным. В Лейк-Генри было принято, что друзья и соседи сразу же приезжают, как только увидят пар над крышей завода. Однако в этом году ему хотелось бы обойтись без визитов. Нет, конечно, ему нужны были Билли и Гриффин – без них ему пришлось бы трудно. Мика был благодарен Мейде, которая привезла снедь. И уж конечно, он всегда был рад Поппи.
А вот Лили, Джон и Чарли были ему на этот раз ни к чему. Они напомнили Мике, какие толпы приезжали на завод раньше и насколько в этом году все было по-другому. И что хуже всего, Чарли тоже понимал это и пытался как-то его утешить.
– Чем я могу тебе помочь? – спросил он, потирая руки.
– У меня все под контролем, – ответил Мика, не отрывая глаз от булькающей золотой массы.
– А ты закончил с подготовкой деревьев?
– Нет. Я делаю это по утрам. Все равно до обеда сок не поваришь.
– Я могу выделить тебе в помощь пару своих людей, – предложил Чарли.
– Спасибо, не надо, – ответил Мика, мрачнея.
Все дело, конечно, было в том, что он чувствовал себя страшно неловко – его Хезер оказалась другой женщиной, а он об этом ничего не знал. Это было ничуть не лучше, чем если бы она ему изменила. Он чувствовал себя униженным.
Поппи сидела в гостиной на диване, когда Гриффин пришел с кухни. Она улыбнулась, увидев его. Он улыбнулся в ответ:
– Твоя мама на кухне трудится как пчелка. Я думал, что ты там с ней, помогаешь. Как ты, нормально?
Поппи и сама не знала. Но она тем не менее утвердительно кивнула и подозвала Гриффина поближе. Когда он склонился над ней, она уткнулась лицом ему в грудь и пробормотала:
– Ты пахнешь кленовым сиропом. Ну, как там идут дела?
– Твоя сестра приехала. Лили. Будущая мамочка.
– Она беременна, только пока никто об этом не должен знать. Так что ты молчи.
– Конечно, буду молчать. Спасибо, что предупредила. Поппи сидела, положив руки на колени.
– Что-то все-таки не так, – сказал Гриффин, сидя напротив нее на корточках. – Ты что, все еще сердишься на меня?
– А ты как думаешь?
– Ну почему? Потому, что я сказал, что люблю тебя? Это же какое-то безумие! Давай все-таки разберемся. Я знаю об аварии, Поппи. Если ты думаешь, что, узнав что-то новое, я перестану тебя любить, ты не права.
У Поппи перехватило дыхание. Она не могла вымолвить ни слова.
– Все дело в прощении и понимании, – продолжал Гриффин. – Даже представив себе самый худший вариант того, что могло случиться, я знаю, что плохих намерений у тебя не было и быть не могло.
Поппи продолжала молчать. Нет, конечно, никаких дурных намерений – только безответственность, стоившая жизни другому человеку.
– Дело не во мне. Тебе и не нужно, чтобы я оправдал или простил то, что ты сделала. Ты сама себя должна простить.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – прошептала она. Но Гриффин на это ничего не ответил. Да и не мог. Вместо этого он тихо сказал:
– Разреши мне приехать сегодня к тебе. Я поработаю с Микой до тех пор, пока это будет нужно. Но мне совсем не хотелось бы на ночь остаться одному в своей хижине. Ты мне нужна, я хочу тебя.
Поппи приложила пальцы к его губам. Он был потрясающим мужчиной, он хотел быть с ней, но она его не заслуживала.
В тот день Гриффин работал с Микой до полуночи, в среду до одиннадцати и в четверг опять до полуночи. Раньше, открывая бутылку с сиропом и небрежно поливая им блины, он никогда не думал, сколько труда в него вложено. Когда сок превращался наконец в сироп, его надо было тщательно отфильтровать и только после этого разлить по бутылям и закупорить. А потом перемыть все, чем они пользовались за день.
К тому времени когда Гриффин возвращался к Поппи, он едва стоял на ногах. До своей хижины он не смог бы добраться, даже если бы от этого зависела его жизнь. Он ложился с Поппи в постель, тут же отключался, вставал на рассвете и опять шел помогать Мике.
А потом наступила суббота, и они с Поппи проснулись под тихий шелест мелкого дождя. Гриффин отдал бы все на свете, лишь бы остаться с Поппи, но для кленов суббот и воскресений не бывает, да и дождь им не помеха. Сок шел в любую погоду, и его надо было сразу перерабатывать. К тому же оставались еще деревья, на которых они не успели сделать надрезы. Если повезет, они закончат с этим сегодня к полудню.
