В вопросе отношения к обидчику и врагу автор Притчей, написанных в V в. до Р. Х., также идет дальше Моисеева Закона, который дозволял ненавидеть врага и воздавать ему за зло, и даже полемизирует с известным правилом нравственности:
"Не говори: как он поступил со мною,так и я поступлю с ним, воздам человеку по делам его …Милость и истина да не оставляют тебя …напиши их на скрижали сердца своего..Не говори: "я отплачу за зло";предоставь Господу, и Он сохранит тебя.Всё сделал Господь ради Себя,и даже нечестивого блюдет на день бедствия
(последнюю фразу можно понимать двояко: как орудие Божие, посланное для вразумления других, или "хранит до последней надежды на раскаяние")
Если голоден враг твой, накорми его хлебом;и если он жаждет, напой его водою …делая сие, ты собираешь горящие угли на голову его,и Господь воздаст тебе
("горящие угли" — если он продолжает враждовать; в целом эта мысль перекликается с понятием о священном характере домашнего крова, символа Божьего покрова)
Не радуйся, когда упадет враг твой …Иначе увидит Господь …и Он Отвратит от него гнев Свой".
(24, 9; 3, 4; 20, 22; 16, 4; 25, 21–22; 24, 17–18).
В отличие от Экклезиаста автор Притчей сразу поясняет, что все пути человека проходят пред Господом, и сама мудрость есть не просто сумма житейского навыка:
"Начало мудрости — страх Господень …благоговение к Богу — начало разумения".
(1, 7)
И потому высшая человеческая мудрость (премудрость) есть совокупность интеллекта, жизненного опыта и обязательно памятования о Боге, страха Господня; короче: премудрость=опыт ума + вера в Ягвэ. Этой второй составляющей как раз и не хватает "мудрым века сего". Особое место в книге занимает тема отношения к женщине. Прежде всего, автор многократно предостерегает юношу от увлечения чужой женой или блудницей, ибо путь прелюбодеев и блудников превратен и бесславен:
"Не пожелай красоты (негодной женщины) в сердце твоем,да не уловлен будешь очами твоими,и да не увлечет она тебя ресницами своими,потому что из-за жены блудной обнищевают до куска хлеба …Может ли кто ходить по горящим угольям,чтобы не обжечь ног своих?То же бывает и с тем, кто входитк жене ближнего своего …Не спускают вору, если он крадет, когда … голоденбудучи пойман, заплатит всемеро …Кто … прелюбодействует с женщиною, у того нет ума …Множеством ласковых слов … увлекла (блудница юношу) …Тотчас он пошел за ней,как вол идет на убой, и как пес на цепь…"
(6 и 7 гл)
Прелюбодеяние нечестно, глупо, кощунственно (из-за святости брака), в нем сомнительное минутное наслаждение сменяется горьким разочарованием и несвободой; гораздо мудрее познать радость и утешение в собственном браке, о чем говорится образно и даже с юмором:
"Пей воду из твоего водоемаи текущую из твоего колодезя.Пусть не разливаются источники твои по улице,потоки вод — по площадям;Пусть они будут принадлежать тебе одному,а не чужим с тобою.Источник твой да будет благословен,и утешайся женою юности твоей,любезною ланью и прекрасною серною;груди ее да упоявают тебя во всякое время;любовью ее услаждайся постоянно.И для чего тебе, сын мой, увлекаться постороннеюи обнимать груди чужой?Ибо пред очами Господа пути человека,и Он измеряет все стези его".
(5, 15–21).
Конечно, жёны бывают разные, и автор неустанно порицает жену сварливую, а добродетельную восхваляет:
"…цена ее выше жемчугов.Уверено в ней сердце мужа ее,и он не останется без прибытка.Она воздает ему добром …во все дни жизни своей.Добывает шерсть и лен,и с охотою работает своими руками.Она, как купеческие корабли,издалека добывает хлеб свой.Она встает еще ночьюи раздает хлеб в доме своем …Задумает она о поле, и приобретает его;от плодов рук своих насаждает виноградник.Препоясывает силою чресла свои,и укрепляет мышцы свои.… руку свою подает нуждающемуся …Она делает себе ковры,виссон и пурпур — одежда ее.… Уста свои открывает с мудростью …и не ест хлеба праздности.Встают дети — и ублажают ее,Муж — и хвалит ее:"Много было жен добродетельных,но ты превзошла всех их…"да прославят ее у ворот дела ее!"
(31, 10–31)
Как и в Песни песней, автор прибегает здесь к знакомому нам приему, и мы не можем отделаться от ощущения, что за описанием еврейской женщины встает чей-то величественный женский образ, но на этот раз это не "дщерь Сиона", не Израиль. Это Премудрость Божия, которая в середине книги перестает описываться как необходимое человеку качество благочестия, а неожиданно персонифицируется:
"Не премудрость ли взывает? …Она становится на возвышенных местах,при дороге, на распутиях;она взывает у ворот при входе в город:научитесь, неразумные благоразумию …У меня совет и правда,я разум, у меня сила …Мною цари царствуют… и вельможи и все судьи земли.Любящих меня я люблю,и ищущие меня найдут меня …плоды мои лучше золота … самого чистого… Итак, дети, послушайте меня,и блаженны те, которые хранят пути мои!… кто нашел меня, тот нашел жизнь"
(8, 1-20, 32, 35).
Так вот кто давал мудрые советы юноше! Это не отец и не мать, это сама Премудрость говорит, та сила, та энергия Божия, которой Он творит и держит мир:
"Господь имел меня началом пути Своего,прежде созданий Своих, искони;от века я помазана,от начала, прежде бытия земли.Я родилась, когда еще не существовали бездны,когда … Он не сотворил еще …начальных пылинок вселенной.Когда Он уготовлял небеса, я была там …когда давал морю устав …я была при Нем художницею,и была радостью всякий день,веселясь пред лицем Его …и радость моя была с сынами человеческими…"
(8, 22–31).
Не потому ли, создав человека, Бог увидел, что "хорошо весьма"? Не потому ли счастлив человек в раю? Он был приобщен к Премудрости Ягвэ, к Божественной Софии. В 9-ой гл. Притчей премудрость приоткрывает о Себе еще одну тайну:
"Премудрость построила себе дом,вытесала семь столпов его,заколола жертву, растворила вино своеи приготовила у себя трапезу;послала слуг своих провозгласить …:"идите, ешьте хлеб мой,и пейте вино, мною растворенное;и ходите путем разума…"
(9, 1–6).
В этом фрагменте, пересекающемся и с евангельской притчей о званых на царский пир, и с формулой евхаристического завета ("приимите, ядите … пийте от нея вси") мы уже имеем дело с явным Откровением о Христе и Его Церкви, стоящей на "семи столпах" — семи таинствах. Премудрость — Хокма — София оказывается не просто свойством Ягвэ, в НЗ-ной перспективе — это вторая Ипостась Троицы. Того, Кто будет назван в Евангелии Сыном и Словом, Того, Кем всё сотворено, автор Притчей пророчески называет Премудростью. (И потому можно сказать, что Иисус — это воплощенная София, Премудрость Ягвэ. На древних иконах мы и встречаем изображения царственного Христа с надписанием Господь Иисус Христос София.)
Идея автора оказывается очень глубокой — через воспитание в себе премудрости, включающей благоговение к Богу, мы становимся детьми и причастниками Премудрости как Божьей энергии и Божьей красоты, а затем в перспективе спасения окажется, что Премудрость эта и есть Сам Бог в другом Своем Лице. Т. е. возрастание в премудрости становится путем соединения с Богом! И тогда даже брак становится образом иного союза — обручения праведника с Премудростью. И понятны тогда несколько преувеличенные рассуждения о неизбежной гибели юноши, увлекшегося блудницей ("дом ее ведет к смерти … никто из вошедших к ней не возвращается" (2, 18–19)) — речь идет об образе духовного заблуждения, обручения с блудной и непостоянной моралью падшего мира глупых людей, которые вместо истинного причастия "едят хлеб беззакония и пьют вино хищения" (4, 17).
