— А чего это вы его держите далеко от дома?
— Приятель взял покататься. Видит, что я занят работой, вот и попросил. А мне не жалко. Скоро куплю новый, получше этого.
Сосед, слушавший этот разговор, рассмеялся.
— Веселый вы человек, господин Туан, да и приятель ваш из той же породы. Вот что значит ворочать большими деньгами, всегда будет хорошее настроение, — включился и он в шутливую болтовню.
— Мой приятель-то побогаче будет, сосед. Видишь, каким транспортом владеет, всем на зависть. Верно, господин Лань?
— Совершенно верно. Да ведь я стараюсь беречь его и чаще на себе таскаю, чем на нем езжу. Вот прибыл к вам на техническое обслуживание. Что-то подозрительно мотор стал постукивать, вы уж осмотрите его повнимательней, подправьте, если надо.
Хозяин мастерской поднялся, держась за спину, принял у Фам Ланя велосипед.
— На ночь поставим в гараж, а завтра все сделаем. Или вы торопитесь?
— Хотел бы поторопиться, да боюсь, как бы не было плохо в дороге.
— Какая дорога? Ночь наступает, оставайтесь ночевать у меня, а плохо покажется — к соседу можно попроситься. Верно, сосед?
— Если мои семь наследников не испугают, то — пожалуйста, выделю господину две комнаты во дворце, — показал на низенькую хижину, из которой доносились детские голоса.
— Спасибо, — ответил Фам Лань соседу, — в другой раз обязательно остановлюсь в вашем дворце. А сегодня, так и быть уж, переночую у господина Туана.
Он помог хозяину собрать и снести вовнутрь дома инструменты, запасные части, разобранный велосипед. Потом они сели на круглые обрубки дерева и почувствовали, что теперь можно отдохнуть. Фам Лань устал за день, проделав на своем не очень удобном велосипеде километров тридцать, а с объездом, может быть, и больше: от Плейкотенга до Лечунга. Объезд пришлось делать, чтобы не проезжать через Плейку, мимо военно-воздушной базы, где можно было нарваться на патруль. А езда по проселочным дорогам и тропам растягивала каждый километр вдвое, а при подъеме и еще больше. Он сидел, полуприкрыв глаза, и слышал, как гудят ноги, руки, плечи, как тело заполнила свинцовая тяжесть, спасение от которой мог бы дать только хороший сон после сытного ужина. Немного вареного риса с кусочком вяленого мяса были съедены еще утром, и он не отказался бы сейчас от любой еды.
Нгуен Динь Туан, видимо, хорошо понимал его состояние, не беспокоил разговорами, а тихонько встал и отправился готовить ужин. Фам Лань слышал, как зашумела горелка примуса и поплыли в вечернем тихом воздухе вкусные запахи, обострившие чувство голода, и если бы ему сейчас сказали, что надо вставать и идти куда-то, хоть десять шагов, он бы не мог их сделать. Прошло с полчаса, может, больше, когда он, находясь в состоянии полузабытья, услышал голос Туана:
— Господин Лань, я приготовил воды помыться вам с дороги, пожалуйста. А потом будем ужинать.
Лань с трудом поднялся и, медленно передвигаясь, пошел в дом. Тазик горячей воды, чашечка крепкого зеленого чая были вроде лекарства: сразу ощутил бодрость. Они сели за столик и принялись за еду. Рис, поджаренный с яйцом и кусочками мяса, горячий овощной суп, несколько нэм-сайгон с подливкой из ныок мама[4] окончательно восстановили его силы. Когда с едой было покончено и на столике снова появился чайник, настало время делового разговора.
— Что у вас нового, господин Туан, и есть ли какие новости для меня? — спросил Фам Лань.
Туан вынул из кармана и протянул ему листок бумаги. Развернув его, Лань наклонился к не очень яркой керосиновой лампе и сразу угадал мелкий, убористый, но четкий почерк Нгуен Куока и, еще не зная содержания письма, с теплотой вспомнил своего друга, будто увидел его рядом. «Недалеко от Плейку, в местечке Плейнго, — писал Куок, — находятся крупные склады американской базы, охрану которой ведет рота особого назначения сайгонской армии. Командует ротой лейтенант И, а его правой рукой является капрал Бао, мой дальний родственник. Хотя мы встречались раньше не более двух раз, но сейчас мы по-настоящему подружились. Парень смелый и с головой. После многих бесед с ним я выяснил, что он сочувствует нам. Я повел разговоры с ним более откровенно, и Бао воспрянул духом, просит меня связать его с кем-нибудь из Вьетконга, которому он мог бы оказать хорошую услугу. Говорит, что лейтенант И тоже согласен помочь, но боится оказаться под подозрением. Вы извините меня, но я сказал Бао, что у меня есть знакомый, который связан с капитаном Тиеном, командиром батальона Вьетконга. Под Тиеном и его связным я имел в виду вас. От имени лейтенанта Бао предложил встретиться с вами и поговорить, чем они могут помочь. А возможности у них большие. И еще одно: шофером у американского майора, начальника складов вооружения, работает племянник лейтенанта И, готовый, как сказал Бао, в любой момент перейти на сторону Вьетконга, может даже доставить к партизанам и самого майора. Майор-то, я думаю, ни к чему, а вот машиной воспользоваться можно. Сам майор постоянно живет в Плейку и после работы шофера с машиной отпускает. Мое мнение: вам надо встретиться с капралом, а может быть, и с самим лейтенантом. Если вы с этим согласны, скажите нашему другу. Он имеет возможность передать мне от вас письмо или устные распоряжения, как мне действовать».
— Вы знаете содержание письма, господин Туан? — спросил Лань.
— Конечно, наш друг просил меня с ним ознакомиться, запомнить и передать вам все на словах, а письмо уничтожить. Но я не успел это сделать, письмо доставили мне только сегодня утром.
— И что же вы думаете по этому поводу?
— Я думаю, что вам надо пойти на встречу. Риск есть, а где его сейчас нет, уважаемый Лань? Если все пойдет так, как пишет друг, можно добыть оружие, а оно очень нужно.
— Да, на базе мне говорили, что людей в отряды прибывает все больше, а оружия на всех не хватает. Будь в достатке оружие, можно было бы предпринять серьезные боевые акции. Ну что ж, будем действовать, — решил Лань.
Они обсудили, как обеспечить безопасность, проверить искренность людей, с которыми предстоит встретиться, найти пути отхода, если вдруг все будет не так, как предполагает Нгуен Куок.
Той же ночью Туан сходил к своему «знакомому» за цепями и трубками для ремонта велосипеда и передал сообщение для Куока, что связной капитана Тиена готов встретиться с лейтенантом И или капралом Бао, но пусть Куок подумает об охране, еще и еще раз убедится, что встреча не превратится в засаду.
Прошло долгих четыре дня — Лань ни разу даже не выходил за это время на улицу. Потрепанный годами и дорогами велосипед Туан надежно спрятал, чтобы никто не подумал, что его хозяин еще не покинул Лечунга. И вот пришло письмо из Плейнго. Куок сообщил, что опасаться засады нет никаких оснований, а встреча состоится на самом краю поселка, откуда легко уйти в поросшие лесом горы. Но на всякий случай он подобрал двух надежных ребят, которые с оружием будут вблизи от места встречи. Он писал, что прийти на встречу надо будет часов в восемь-девять вечера. Куок приложил тщательно нарисованный план, как найти маленький домик на окраине, напротив которого будет стоять «джип» с поднятым капотом, а в моторе, при свете переносной лампочки, будет копаться шофер, «разыскивая неисправность». У шофера, тоже на всякий случай, под руками будет автомат. Поравнявшись с машиной, надо спросить у шофера время, он ответит: «Часов у меня нет, но, наверное, поздно, вон уже господин Бао спать собирается». Вы скажите: «Как жаль беспокоить господина Бао. Дрова вот ему привез». Если не будет ничего подозрительного, шофер положит переносную лампу и скажет: «Для дела никогда не поздно. Давайте я вас провожу к нему».
«Молодец все-таки Куок, — подумал Фам Лань, читая послание, — все предусмотрел. Вырос в настоящего разведчика».
За несколько часов до встречи Фам Лань в крестьянской одежде появился в Плейнго с увесистой вязанкой дров на багажнике велосипеда. Он въехал в поселок как раз с той стороны, где была назначена встреча, и сразу узнал домик, описанный Куоком, поколесил по улицам — их было не так много, — увидел крошечную мастерскую с большой вывеской: «Ремонт и окраска велосипедов всех марок». Перед входом горела паяльная лампа, и, видимо, сам хозяин мастерской с молотком в руке и сигаретой во рту склонился над маленькой наковальней. Фам Ланю надо было, не вызывая подозрения, переждать время, оставшееся до встречи. В сотне метрах от мастерской, в местечке, темном из-за густой кроны деревьев, он открутил и спрятал в карман педаль велосипеда, проколол толстым гвоздем шину, из которой с шипением вырвался воздух, и, не садясь в седло, направился к мастерской. Хозяин все еще был занят у наковальни. Поприветствовав его, Фам Лань пожаловался:
— Вот ведь беда-то какая случилась: сначала педаль отлетела, а потом и с шиной что-то случилось: видно, не выдержала груза. Помогите, пожалуйста, а то мне не добраться до дома, — и он назвал деревеньку недалеко от Плейнго.
