— Если ты голодна, можем пообедать. Иначе, я бы хотел насладиться свежим воздухом.
— Давай потом поедим? Хочу посидеть на скамье. — Я указываю на белое сиденье с обивкой, которое тянется вдоль края палубы.
— Решать тебе, Каролина. Всё, что пожелаешь, — объясняет он, пока я нахожусь в замешательстве.
Я не привыкла принимать решения и долго раздумываю, как правильно взять инициативу в свои руки.
— Хорошо. Тогда посидим.
Кто-то из персонала приносит мне прозрачный стакан с долькой лимона. Он ставит его на кофейный столик возле скамьи. Алек жестом показывает «после вас». Радуясь, что на мне шорты, я сгибаю ноги в коленях и забираюсь на скамью. Газированная вода освежает горло. Довольно вздохнув, я удобно устраиваюсь и наблюдаю, как отдаляется берег.
— Как зовут?
Алек без объяснений понимает, что речь о яхте.
— «Динами». Значит «сила».
Я бросаю на него взгляд и ухмыляюсь.
— Я совсем не удивлена.
Алек обыденно пожимает плечами.
— Для меня важно наследие, Каролина. Может, твои корни тебя не определяют, но они являются основой тому, кем ты станешь.
— Я выросла в трейлерном парке. — Неожиданно я считаю важным рассказать о себе. Всё о себе. Алек ждёт, пока я продолжу, без единой эмоции на лице. — Как и ты, я первое поколение, выросшее в Америке. Родители иммигрировали во Флориду из Чехии, когда моя сестра была совсем маленькая. Отец устроился на завод. Когда я родилась, всё было хорошо. Мы жили в бедности, но это было не важно, ведь мы были счастливы. А потом, когда мне было лет пять, отец потерял работу. — В голове мелькают неприятные воспоминания. Здесь, на воде, вдали от мира, я всё дальше отдаляюсь от тех несчастливых дней. На лодке во мне появляются силы против тех демонов. Я не могу объяснить это. Я понимаю только, что рядом с Алеком я чувствую себя немного сильнее. Немного в безопасности. Немного лучше. Океан моментально проникает в меня. По мере отдаления от берега цвет воды сменяется с бирюзового на тёмно-синий.
Алек по-прежнему терпеливо ждёт, пока я соберусь с мыслями.
— Тогда отец и начал пить. Маме пришлось устроиться горничной. Поначалу он возвращался домой пьяный, но никогда не злился. А потом чем больше он пил, тем сильнее менялся, постоянно ходил злой. Любые деньги, какие появлялись дома, тратил на выпивку. Он приходил домой всё позже и позже после гулянок. Уже могла быть поздняя ночь, когда он с грохотом вваливался домой. Я пряталась под кроватью, боялась, что он найдёт меня. Он был ужасным пьяницей и всю злость изливал на маму. — Меня накрывают воспоминания, возвращаются чувства, которые я испытывала глубокими ночами. — Я до сих пор боюсь темноты. Такая жалкая, да? Взрослая женщина не может спать без света.
Алек успокаивает меня тем же жестом, каким я успокаивала его вчера. Он кладёт руку на моё колено, медленно поглаживая его большим пальцем.
— Ты вовсе не жалкая, Каролина. Ты стала кем-то, несмотря на беды. Я уважаю твоё рвение.
Меня никогда не успокаивали комплиментом, поэтому щёки заливаются краской. Я поворачиваюсь к Алеку боком, чтобы скрыть смущение.
— Твоя честность освежает.
«Если бы только знал», – грустно думаю я.
— Что ж, да, пока не приходится переживать о внешнем виде. — Подняв сломанное запястье, я медленно покачиваю им. — Представь, в каком ужасе были дамы, с которыми я обедаю, узнав, что я не умею играть в теннис.
Алек смеётся, и я застенчиво улыбаюсь в ответ.
— Почему ты бросила заниматься модой, Каролина? Я ещё могу понять то, что ты бросила колледж, но полностью отказываться от учёбы — ужасная потеря для твоего таланта.
— Откуда ты знаешь, что мне есть, что терять? Ты никогда не видел мои работы. — Я увожу разговор в сторону, потому что мне нечего ответить Алеку. У меня нет ни одной причины отказывать от моды, кроме требования Дэвида. Ещё один пример того, что я отдаю свою жизнь в руки Дэвиду. От этой мысли становится ужасно грустно.
— Разве? Я видел платье, которое ты сшила для первой свадьбы, Каролина. Его запросто могли продавать в одном из крупных магазинов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Алек по-прежнему наблюдает за мной, пряча эмоции в глазах за очками. Но говорит он искренне.
— Спасибо, — тихо отвечаю я. — Я никогда не смогу полностью отказаться от моды. Без творчества я сойду с ума. — Если он у меня ещё остался. — Дома у меня есть студия, я всё ещё шью платья. Они всегда были моей страстью. Прежде чем мы с Дэвидом стали встречаться, я работала над собственной коллекцией в качестве выпускного проекта. В основе были платья-рубашки, подходящие под любой тип фигуры. Я хотела попросить девочек из колледжа, чтобы коллекцию представили обычные женщины.
К моему удивлению, Алек увлечённо слушает.
— И что же случилось с коллекцией?
— А, рисунки валяются где-то в ящиках. Но тебе будет скучно слушать про мою учёбу в колледже. — Я пожимаю плечами, словно мне не больно признавать, что я не закончила задание. Мне не нужно рассказывать, что не выполнила задачу, потому что отказалась от той жизни, чтобы сосредоточить всё внимание на Дэвиде и обязанностях невесты Морган. Я замолкаю, не желая больше думать о неприятных воспоминаниях.
— Вот тут ты ошибаешься, Каролина. Я хочу всё о тебе знать.
Я кусаю нижнюю губу, чтобы не сболтнуть глупость.
Чувствуя мой дискомфорт, Алек встаёт и протягивает мне руку, чтобы помочь подняться.
— Пообедаем?
Через мгновение, я беру его за руку. По телу пробегают мурашки. Только встав, я отпускаю его руку. Я это не придумываю. Искры между нами реальны.
Избегая проницательного взгляда Алека, снимаю туфли и иду к столику. Я радуюсь крошечной возможности нарушить строгие правила приличия Дэвида и сама отодвигаю стул. Стулья стоят друг против друга, что позволяет наслаждать прекрасным видом.
Откуда-то появляется тот же парень из персонала.
— Сэр, — терпеливо произносит он. — Что желаете, мисс?
Растерявшись, я ищу помощи у Алека.
— Всё, что захочешь. Кухня полностью оборудована.
Это проверка? Дэвид всегда заказывает за меня. Я не хочу выглядеть глупо, сделав неправильный выбор. Один взгляд на бесстрастное лицо Алек даёт мне понять, что нужно взять себя в руки и перестать волноваться.
— Умираю, как хочу гамбургер и картошку фри, — произношу я так, словно в грехе признаюсь. Не помню, когда в последний раз ела что-то настолько калорийное и полное натрия.
— Звучит отлично. Мне тоже, но с сыром «чеддер», Питер.
— Конечно. Напитки закажете?
— Если не сложно, ещё газированной воды, пожалуйста, — прошу я.
— Бутылку пива. Любого. Спасибо, Питер. — Алек кивает официанту, который тихо исчезает.
— Часто ты так выбираешься? — спрашиваю я.
— Не так часто, как хотелось бы. — Алек откидывается на стуле и вытягивает ноги под столом. Я замечаю, что он тоже без обуви, и его мышцы напрягаются, когда он вытягивает пятки. Всё его тело накачано. Наверное, много времени проводит в зале. В голове возникает образ Алека, поднимающего тяжести, на его коже блестят капельки пота, мышцы просвечивают через обтягивающую футболку… Становится жарко, но вовсе не из-за солнца.
— Информационный бизнес занимает слишком много времени, чтобы бывать в раю? — поддразниваю я немного. Хочу лучше узнать его.
Солнцезащитные очки не дают мне понять, что он на самом деле чувствует, когда отвечает.
— Бизнес занимает большую часть моего времени. И я уже не так молод, чтобы устраивать вечеринки на яхте, — медленно и криво улыбается он. — Конечно, мне особо не с кем выходить в океан, кроме бизнес-партнёров и пары друзей. Если я ей не пользуюсь, сдаю в аренду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я поднимаю очки на лоб в надежде, что Алек снимет собственную маску. Человек, который сводит меня с ума, на крючок не попадается, но немного ухмыляется, давая понять, что намёк понимает.
— Покажешь над чем работаешь? Мне очень хочется посмотреть.
Я сдерживаю скептический ответ.
