Валлур уловил подотвисшую челюсть и вопрошающий взгляд Аттвуда, заёрзавшего на блейзере и словно желающего срочно что-то сделать, исходя из услышанного.
- Строго говоря, раз уж о том мы начали, как такового понятия 'время' для космоса и нет. Оно - суть наше осознание своей эволюции роста и близости к смерти. Мы не измеряем космические расстояния скоростью чего-либо, но используем время, существующее до схода к средней просчитанной нулевого порога, как первичную величину космоса и, от неё же, выверяем совокупное значение для пройденного кораблями расстояния. Попутно сверяем значение с планируемой точкой прибытия и получаем корректируемое значение каждую тысячную секунды, каждый хаб-гезхор полёта. Эта система измерения, по единому принципу картографирования, называется 'Тинб' и получила широкое распространение с пятой научной эволюцией...
- Мой мозг сейчас взорвётся, как воздушный пудинг под излучением мощной микроволновки... - перебил его Аттвуд и опёр приклад о земляной слепок обуви. Из-под него тут же вылезли и заегозили в траву два десятка крохотных жучков, с головой жука-оленя и телом мохнатой гусеницы. - Как-нибудь доступнее нельзя?
- Полагаю, человеку нужно время для осмысления.
- Времени, чувствую я, у нас нет, да и не вижу смысла ждать. - шмыгнул Аттвуд, раз за разом ощупывая полуотвалившийся пластырь. - Это ты меня втянул в свои игрища, из-за тебя я здесь, поэтому отвечай на вопросы, а то чёрта с два я куда двинусь с этого места. - угрожающе прихлопнул он о землю прикладом.
- И останешься навечно в этом лесу. - спокойно ответил Валлур.
- Будь я не важен для твоей... миссии, ты бы не тратил своё время.
- Напротив, будь ты критически значим для неё, то это мне бы пришлось задавать вопросы, а не отвечать на них. И я всё ещё решаю, стоит ли оно того.
Одно из древ рядом затрещало так громко, что могло показаться будто его выворачивают наизнанку. Трудно было вообразить силу гулявших в выси порывов ветра, гнувшего подобные громады.
- Два ствола лучше, чем один, не так ли? - тряхнул он дробовик.
- Четыре, если считать нас всех. - заметил Валлур. - Ты ещё хочешь объяснений?
Аттвуд задрал подбородок и скрестил руки на груди:
- Я само внимание.
- Представь дом. - опустился зилдраанец до аналогий. - И вот, в этом чудном доме живут люди. Много, много разных людей. Часы в доме всегда идут точно с шести до семи вечера, никогда не выходя за отведённые рамки. Изо дня в день. Всё что происходит в доме - происходит с шести до семи вечера. Вообрази, что напротив, через дорогу, стоит ещё один дом. Перевёрнутый наоборот в его временном цикле. Внешне он не отличим от нашего и порой, когда ты всматриваешься в него, то словно видишь свой собственный со стороны: того же цвета, окна его зашторены, ни один лучик света за них не пробивается. Ты уверен, что там кто-то есть, хоть дом и кажется нежилым. Все твердят тебе, что это не доказано, что это глупость, но ты веришь и совершенно прав - он не пустует. Только часы там идут с пяти до шести. Вы и живущие напротив таким образом никогда и ни за что не можете увидится. Можно конечно перейти дорогу и постучать, даже бить по окнам, заявляя о себе, но никто не откроет, никто не ответит, так как ваша разница - час. Он ваш рок, барьер, о существовании коего ты бы никогда не догадался, пока не нашёл способ постучать в дверь дома напротив между пятью и шестью. - зажатый длинными пальцами Киртани притягивал совершенностью божественных форм, отвлекал внимание.
- И мы, значит, при помощи Киртани, - показал на него Аттвуд. - единственного, что может прорвать описанный тобой барьер времени, попали в этот второй дом между пятью и шестью и не вернёмся обратно, если просто перейдём дорогу?
- Всё верно, кроме одного. Мы застряли в одном из тех домов, что находятся даже не в нашем дне, а существуют где-то в прошедшем месяце, начинающемся, в отличие от нашего, с конца, идущего к началу. К прочему, у нас, как видишь, нет панели навигации. Неизвестно ни как быстро идти, ни примерного направления.
Аттвуд понял, что ситуация тянет на безнадёжную и теперь просто прикидывал уровень случившейся невозможности.
- Мы очень далеко. - Валлур понизил голос и, казалось, погрузился в глубокий сон.
Аттвуд сорвался с места и теперь вытаптывал предгорье, беспорядочно мечась то в одну сторону, то в другую, но не отпуская из рук дробовик, который, при такой тяжёлой хватке, со временем вполне бы мог пустить в его ладони обильную поросль корней. То, что сказал Валлур, казалось ему слишком большим, слишком сложным для скорого восприятия этой информации как неотделимой части реальности. Он колебался. Может ли он, человек, вообще верить этому пришельцу хоть сколько-то? С другой стороны тому не было никакого смысла врать - зилдраанец уже час находился рядом и не предпринимал никаких попыток удалиться прочь или нанести своему спутнику вред. Он явно несколько дезориентирован и как и Аттвуд не знает куда идти.
Внезапно, Валлур, копавшийся до того в своём приборе, прервал коллективное молчание:
- Идеальный тайник.
- Чего? - Аттвуд резко прекратил патрулирование склона и обратил внимание на Валлура, наблюдающего за порывами ветра, игравшими с тонкими стеблями колючей травы.
- Идеальный тайник. - монотонно повторил Валлур. - Эту планету ни при каких иных условиях невозможно было бы отыскать. Она настолько удалена от всех известных очагов жизни, что только зная наверняка о том, что данный кусочек космической пыли и вправду существует, возможно скорректировать курс. К тому же, мы до сих пор живы, что полностью убирает вероятность случайности, ведь эта твёрдая земля могла быть, к примеру, гнойной жижей реликтовых отложений, воздух, которым ты дышишь, мог целиком состоять из азота, а лёгкий ветерок, обдувающий твой покрасневший лоб, мог ураганом прокатываться по поверхности. Нас могло разорвать или расплющить мгновенно по перемещении, но ничего из этого не произошло.
- Тоесть этот октеракт, Киртани, изначально был настроен только на это место?
- И ни на какое другое. Вероятно что-то на планете служит точкой выхода. - покачал он вытянутыми вперёд ладонями, словно с расстояния приминая колыхавшиеся заросли. - Как такое возможно? - сказал он выпрямившись и уставившись на вершину горы. - Не такой важный вопрос как его логическое продолжение.
- Почему именно сюда и как возможно было кому-либо настроить Киртани на эту планету и это время, если он, вероятно, жил во время совершенно иное.
- Ты задаёшь правильные вопросы, Аттвуд Гаррингтон.
- Вот только жаль, что твои ответы на них пространны или вовсе отсутствуют. Каким образом я причастен ко всему этому и почему я вообще сейчас здесь, Валлур?
- Твой дух откликнулся. Ты и другие твоего вида услышали священные слова, те слова, что дано слышать лишь ищущим. Теперь тебе с этим жить и хоть жизнь твоя по прежнему исключительно в твоих руках, но запомни, Аттвуд Гаррингтон: это обещание. Обязательство, данное не твоими устами, не убеждением прозревшего разума или воли, а самой твоей сутью, твоим настоящим существом, подобное коему таиться внутри каждого из нас.
- И к чему же тяготеет мой дух? - спросил Аттвуд так, будто пришёл на приём к гадалке.
- К правде. Он, как и прочие из нашего числа, желает отыскать причины событий и спасти то, что спасти ещё возможно.
- Единственное, что бы я стал, что хочу спасать, это Землю. Землю и всё то, что с ней связано.
- И в том теперь действительно возникла нужда. Потом, от меня ты услышал песнь.
- Песнь?
- Песнь ищущих душ. Клятва лишь её крупица.
Походило на какой-то философский абсурд, впрочем, Валлур говорил абсолютно серьёзно.
- Не понимаю. - помотал головой Аттвуд. - И на что же песнь похожа в целом виде?
- Ни на что из того, что ты знаешь. Она суть ощущение. Это как слышать великолепнейшую свирель и одновременно сверлящий уши скрип радиопомех, как видеть ужасающий погром и нежиться в релаксационных блоках орбитальных городов, как прикасаться к любимым и резаться о кромку тупого ножа. Мы не можем спрашивать у тех, чьи голоса различаем, можем лишь внимать им.
- Боже, хватит загадок! От того, что ты наговорил, голова кругом идёт. Отвечай прямо! - наконец встрепенулся Аттвуд, вставая перед ним. - Чьи это голоса, Валлур? Кто поёт песнь?
- Все кто вечно жив, все кто жил и все кто когда-либо будет жить. - лязгнула сталь.
Аттвуд, покраснев ещё более, отстранился, едва не упав.
- Ты издеваешься, правда? Загробный мир?
- Нет. Вернее, на самом деле мы не знаем. - поправился Валлур. - Есть три теории на этот счёт. Первая, наименее правдоподобная, предполагает, что слышимое адептами является своего рода сигналом от некой иной цивилизации, которая таким образом общается. Вторая, о чём ты уже сказал, причисляет улавливаемые образы к внематериальному провидению высших сил. Третья близка ко второй, но относит внематериальный источник к информационному следу. - Аттвуд метался туда-сюда, фырчал, пинал попавший под ногу камень, но ждал продолжения. - Это, как считают знающие, самый высший уровень неосознаваемого пространства, на который записываются и на котором хранятся такие данные материи как произошедшие события, души...
