24
Сегодня воскресенье!
Последние два воскресенья прошли бездарно. Даже не помню как. Но это воскресенье мы решили провести с толком. Мы — это я и Шмаков Петр. Поедем в Химки на пляж. Я возьму с собой ласты и маску. Надо же что-то с ними делать.
Позвонил Вадим. Услыхав, что мы едем в Химки, закричал, что едет с нами.
— Но мы уже готовы, — предупредил я.
— Я тоже готов, — ответил Вадим. — На чем поедем? На метро? Потихоньку идите, я вас встречу.
Мы со Шмаковым дошли до дома, где жил Вадим, и увидели Игоря. Он возился с «Москвичом» своего брата. Машина стояла у тротуара. Игорь никак не мог завести ее.
— Не гоняй стартер, — сказал я ему, — посадишь аккумулятор.
Игорь протянул нам заводную ручку:
— Покрутите.
Мы со Шмаковым начали по очереди крутить. Мотор проворачивался, как шарманка, но не заводился.
— Надо проверить зажигание и питание, — сказал я.
Игорь вылез из машины и в нерешительности встал у открытого капота. Честное слово, он не знает, как проверить зажигание и питание. Даю голову на отсечение!
— Проверяй! — сказал я.
Игорь нерешительно тронул свечу, потом другую и растерянно посмотрел на нас.
Я никогда не имел дело с «Москвичом». И у меня нет технических наклонностей. Но «Москвич» это или не «Москвич» — принцип у всех одинаковый. Сначала надо проверить, есть ли искра, потом — поступает ли бензин в карбюратор.
— Проверим искру, — сказал я Шмакову Петру.
Я вытащил из трамблера проводок, Петр провернул мотор за ручку, из проводка на массу проскочила сильная голубая искра.
— Зажигание в порядке!
Я воткнул проводок обратно и на всякий случай воткнул туда еще спичку, чтобы контакт был плотнее. Так мы делаем в гараже.
— Теперь проверим питание. Игорь, дай ключ!
И что же Игорь мне дает? Заводной ключ! Ни черта не понимает!
— Ты что мне даешь?! — заорал я. — Что ты мне даешь, я спрашиваю? Гаечный давай!
Я нисколько не сердился. Только делал вид. Чтобы как следует погонять Игоря.
Игорь порылся в сумке и протянул мне гаечный ключ. Я отвернул бензопровод. Бензин из трубки не шел. Ясно, засорен бензопровод. Мы его продули — бензин пошел. Мы со Шмаковым Петром, улыбаясь, смотрели друг на друга. Нашли неисправность!.. А это не так просто. Опытный шофер и тот иной раз день провозится, пока найдет неисправность. А мы нашли почти сразу. Приятно все-таки…
Появился Вадим. Его счастье, что мы задержались с «Москвичом», иначе бы ни за что не ждали.
Игорь сел в машину и начал газовать. Хотел убедиться, что все в порядке.
Потом голосом человека, который даже не прочь вас подвезти, если ему по дороге, спросил:
— Вы куда?
— На метро.
— Садитесь.
Мы сели и поехали. Игорь совсем очухался, то есть принял свой обычный самоуверенный вид. Глядя на него, нельзя было поверить, что за минуту до этого мы со Шмаковым гоняли его, как мышонка. Он сидел развалясь, правил одной рукой. В общем, задавался.
— В какие края? — покровительственно спросил он.
— На пляж, в Химки.
— Нашли куда ехать! — засмеялся Игорь. — Толкучка! Я еду в Серебряный бор. Пляж — мечта! У меня там встреча с друзьями.
Вадим вздохнул:
— Тебе хорошо — у тебя машина.
В голосе Вадима слышалась просьба взять и нас с собой. Игорь сделал вид, что не понял.
Чего не сумел добиться Вадим, сразу добился Шмаков Петр. Что значит практическая сметка! Шмаков Петр иногда просто меня поражает.
— Не доедешь, — равнодушно проговорил Шмаков.
— Почему?
— Бензопровод засорится.
— Ты думаешь? — встревоженно спросил Игорь и поехал медленнее.
Я сразу понял тактику Шмакова Петра и подхватил:
— Конечно. В баке мусор. Где гарантия, что опять не забьется?
Игорь ничего не ответил. Молча ехал до самого метро. С одной стороны, ему не хотелось брать нас с собой. С другой стороны, боялся ехать один. Вдруг что в дороге случится? Что он будет делать без нас? То, что делают все неумехи. Останавливают проходящую машину и просят шофера помочь.
Мы доехали до метро. Игорь нерешительно сказал:
— Между прочим, нам еще немного по дороге.
— Очень интересно! — возразил я и приоткрыл дверцу, собираясь вылезти из машины. — На метро мы через десять минут будем на «Соколе». Охота нам на твоем драндулете тащиться!
— Но зачем вам ехать именно в Химки, — в отчаянии проговорил Игорь, — поедем лучше в Серебряный бор.
— Не знаю, — безразличным голосом протянул я, — как ребята.
— Можно, пожалуй, — сказал Шмаков. — Как, Вадим?
— Что ж, поедем, — согласился Вадим.
Мы поехали в Серебряный бор.
Здорово мы разыграли этот спектакль!
25
Пляж в Серебряном бору замечательный! Народу, правда, много, машин полно, но никакого сравнения с Химками. Простор! Красота!
Мы медленно ехали по взгорью. Пляж был усеян людьми. Игорь внимательно всматривался в машины и затормозил, увидев внизу «Победу». Возле нее, уткнувшись в песок, лежал черноволосый человек в белых плавках.
— Николай! — крикнул Игорь.
Человек поднял курчавую голову, лениво махнул Игорю рукой и снова уткнулся в песок.
Мы посоветовали Игорю не спускаться на пляж, оставить машину наверху. Снизу она будет хорошо видна. Но Игорь нас не послушался. Мы проехали дальше, нашли спуск и съехали. Игорь остановил машину:
— Занимайте место, я сейчас вернусь. Доеду до своих знакомых и вернусь.
Мы отлично понимали, почему Игорь оставляет нас здесь. Не хочет знакомить со своими приятелями. Вернее, не хочет их знакомить с нами. Нам, конечно, на это наплевать, мы отлично обойдемся и без Игоря. Но на чем мы уедем отсюда?
— А на чем мы уедем отсюда? — спросили мы.
— Вот чудаки, — засмеялся Игорь, — я сейчас вернусь!
— Не вернешься, — сказал Вадим. Он хорошо знал Игоря, сколько лет был его адъютантом.
— Честное благородное слово! — поклялся Игорь.
— Если смотаешься, мы тебе таких навешаем, что будешь помнить! — пригрозил я.
Игорь обиженно надул губы:
— Пожалуйста, без угроз. Какое свинство! А будете угрожать, сейчас уеду!
— Попробуй только! — сказал Шмаков Петр.
— Какая вам разница, где купаться?! — раздраженно спросил Игорь.
— Очень большая! — ответил Вадим. — В машине мы можем раздеться и будем спокойны за свое барахло. А здесь его могут спереть.
— Кому оно нужно, твое барахло! — возразил Игорь.
Мне надоело с ним препираться.
— Ладно, отчаливай! Но если уедешь — берегись!
Мы с презрением посмотрели ему вслед и стали отыскивать место, где нам расположиться. Там, где Игорь высадил нас, было плохо. Рядом съезд, ходят машины, тут же продуктовая палатка, снуют люди, валяются консервные банки. Беспокойное место!
Мы пошли по пляжу в ту сторону, куда поехал Игорь. Не будем же мы уходить в другую сторону. Игорь побоится уехать без нас, но упускать его из виду тоже не следует.
Мы нашли хорошее местечко метрах в пятидесяти от «Победы». Рядом с ней стоял «Москвич» Игоря. Сам Игорь, присев на корточки, разговаривал с лежащим на песке Николаем. Потом разделся, сложил одежду в машину, стал по стойке «смирно!», развел руки и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Очищал легкие от московского воздуха и набирал подмосковный.
Потом он что-то сказал Николаю и пошел к нам. Увидев нас, сделал радостные глаза, будто только встретился с нами.
— Устроились? Прекрасно! — Он сел рядом. — Будем загорать.
— Пошли купаться, — предложил Вадим.
— Я немного поваляюсь, — сказал Игорь и лег на спину.
Мы бросились в воду. Река здесь широка, но мелковата, почти по колено. Только в середине чуть поглубже, затем опять мелко до противоположного берега.
В этом году я купался впервые. Каждый раз, когда я залезаю в воду, я решаю купаться ежедневно. Разве это так трудно? Некоторые купаются в любую погоду, даже зимой. Но я не выполняю этого решения. Сам не знаю почему. То лень, то некогда. Но теперь все! Теперь я твердо решил: буду после работы ездить на пляж или в бассейн…
— Почему ты ласты не надел? — спросил Вадим.
Я и забыл про них. Даже не вынул из машины. Там они и лежат.
— В машине забыл, — ответил я, — а твои где?
Вадим засмеялся:
— Вспомнил! Обменял давным-давно.
— На что?
— На одну вещь, — загадочно ответил Вадим.
Он не любил рассказывать про свои обменные операции: прогорал на них и боялся наших насмешек.
Мы еще немного поплескались и вылезли на берег. Игорь, конечно, смотался к своим друзьям. Сидел там в компании парня в трусах и девицы в красной резиновой шапочке. Я сразу их узнал. Они приезжали к Игорю на этой самой «Победе». Сейчас они сидели, разговаривали. Только Николай по-прежнему лежал ничком.
