большинство украинского населения было против нас». Армия Рады разбредалась по родным местам, и ничто не могло ее остановить.
22 января 1918 г. Центральная рада выпустила так называемый «Четвертый универсал», провозглашавший Украинскую республику «независимым свободным и суверенным государством украинского народа». Первыми, кто через десять дней признали независимость Украины, были немцы. Но пока шел обмен ратификационными грамотами, на Украине началось восстание. Помогая ему, советские армии окружили Киев и вступили в него 8 февраля 1918 г.
Вожди Рады обратились за помощью к Берлину. 9 февраля 1918 г. немцы подписали сепаратный мирный договор с двумя молодыми людьми, претендовавшими на представительство Украины.
Начальник политического департамента германского Генерального штаба генерал Бертерверфер полагал, что потеря Украины будет решающим ударом по России: она будет отделена от Черного моря и Проливов, отделена от балканских народов, лишена лучшей климатической зоны.
Вожди рейха ликовали: Польша замыкалась Украиной в германской зоне влияния, мост между германизированными Прибалтикой и Украиной делал ее стратегически неуязвимой.
Но большевики совершенно игнорировали «самостийников», и эта позиция, по сведениям немцев, все более соответствовала складывающейся на Украине действительности. «Самостийное» украинское правительство бежало, и в Брест-Литовске появились другие украинцы (Медведев и Шахрай), уполномоченные вести мирные переговоры не от имени Центральной рады, а от лица образованного в Харькове большевистского правительства Украины. Троцкий заявил представителю Рады Любинскому, что власть Центральной рады распространяется лишь на комнату Любинского в Брест-Литовске.
* * *
Время шло, и генерал Гофман заявил, что германская сторона не намерена вступать в длительные дискуссии. Некоторые истины для нее уже самоочевидны. Так, вопрос об окраинных областях России германская сторона считает решенным – представители этих областей высказываются за отделение от Советской России, и немцы склонны поддержать их намерения.
Троцкий немедленно заговорил об аннексиях, и никто не смог оспорить убедительности его слов. Мир слушал и видел, какой мир видится Берлину справедливым. Начавшаяся как беспроигрышная для немцев, дипломатическая партия стала оборачиваться их пропагандистским поражением. Возмущенные тем, что дипломаты готовы заболтать их победу, генералы из командования германских войск потребовали, чтобы «результаты мирных переговоров соответствовали жертвам и достижениям германской нации и ее армии, чтобы результаты переговоров увеличивали нашу материальную силу».
Генерал Гофман сделал то, что стало известно в истории как «козырная карта удара кулаком». Он расстелил перед русской делегацией карту с обозначенной на ней линией, за которую большевистское правительство должно было отвести свои войска, если оно не желало возобновления боевых действий с Германией. Троцкий спросил, какими принципами руководствовался Гофман при составлении этой карты. Гофман ответил: «Обозначенная линия проведена в соответствии с военными соображениями». Троцкий подытожил: «Позиция противостоящей стороны прояснилась, и ее можно суммировать следующим образом. Германия и Австро-Венгрия отрывают от территории России область величиной в 150 000 квадратных километров.»
Наконец, 10 февраля 1918 г. Троцкий заявил следующее: «Мы отказываемся подписывать эти жесткие условия мира, но Россия воевать более не будет». Он не намерен подписывать никакого мира, но Россия выходит из состояния войны, распускает свою армию по домам и объявляет о своем решении всем народам и государствам. В напряженной тишине послышался комментарий генерала Гофмана: «Неслыханно!»
Переговоры были прерваны в очередной раз. Советская делегация покинула Брест-Литовск и вернулась в Петроград. Пораженные немцы ждали. По прошествии трех дней они заявили, что начинают наступление против Петрограда и Москвы. Троцкий ответил, что тем самым они нарушают условия перемирия, требующие двенадцатидневного предварительного уведомления о возобновлении военных действий. Немцы возразили: «Вы уже нарушили условия перемирия отказом подписать мирный договор».
18 февраля Гофман двинул на опустевшие русские позиции пятьдесят три дивизии, направляясь к Пскову, Ревелю и Петрограду. В эти дни Ленин говорит Троцкому: «Речь идет о судьбе революции. Мы должны немедленно поставить свою подпись. Этот зверь прыгает быстро».
20 февраля немцы вошли в Минск. Гофман 22 февраля: «Самая комичная война из всех, которые я видел, малая группа пехотинцев с пулеметом и пушкой на переднем вагоне следует от станции к станции, берет в плен очередную группу большевиков и следует далее. По крайней мере, в этом есть очарование новизны».
К последней неделе февраля германские войска захватили Житомир и Гомель, дошли в Прибалтике до Дерпта, Ревеля. Они быстро растеклись по Украине, Белоруссии и Прибалтике. Большевики оставили Киев 2 марта 1918 года. Но ни благодарственные молебны Петлюры, ни красноречие Грушевского (ставшего «президентом») не смогли скрыть, по признанию Винниченко, «горькой правды», состоявшей в том, что Рада была обязана своим возвращением «германским тяжелым орудиям».
27 февраля пала старая ставка царя – Могилев, а немецкие самолеты впервые бомбили Петроград. Немцы находились в ста с лишним километрах от российской столицы. Передовые их части дошли до Нарвы и только здесь встретили сопротивление.
Ленин подписал декрет «Социалистическое Отечество в опасности». В этом декрете, в частности, предписывалось взрывать при подходе немцев мосты и дороги, ведущие в Петроград, оказывать немцам сопротивление всеми доступными средствами.
* * *
Настал критический момент. Ленин знал, что Россия не способна вести войну, ни оборонительную, ни «революционную». Крестьянская беднота не желала воевать, военная машина развалилась, заканчивались запасы боеприпасов и продовольствия, не хватало лошадей для перевозки пушек и снарядов. Артиллерия была, по словам Ленина, в состоянии «безнадежного хаоса». Россия не могла защитить свою береговую линию от Ревеля до Риги – там не было укреплений против германских войск.
Ленин пишет: «Мы предложили всем народам справедливый мир, оттягивали всячески и несколько раз мирные переговоры, чтобы дать время присоединиться другим народам… Заключая сепаратный мир, мы в наибольшей, возможной для данного момента, степени освобождаемся от обеих враждующих империалистических групп, используя их вражду и войну, затрудняющую им сделки против нас…»
Ленин потребовал заключения мира на любых условиях, в противном случае он уходит в отставку. Радек однажды закричал ему: «Если бы у нас нашлось пять сотен смелых людей, мы посадили бы вас в тюрьму!» На что Ленин ответил: «Скорее я вас посажу в тюрьму, чем вы меня!»
Но недели героической позы окончились, наступило время суровых решений. С одной стороны, Троцкий отправил официальное предложение о мире немцам. С другой – он спрашивал британского дипломата Ф. Линдли, смогут ли Британия и Франция оказать
