«Милая Женечка, ты нежна и прекрасна, как эти цветы. Каждый лепесток – тебе, от моего раненного сердца».
- Каждый лепесток… раненного… - вслух шепнула Женька и так и осела на стул, засмеявшись от радости. Никогда в жизни ей еще не писали столь романтичных записок, да еще анонимно!! Как же это… круто!!!
Вне себя от радости и гадая, кто бы это мог подарить ей такой чудесный букет и такие чудесные слова, Женя еще на несколько раз перечитала карточку, краснея от девичьего восторга и маленького женского счастья, и с любовью уставилась на цветы, а потому, уплыв в мир романтики, рыцарей и принцесс, не сразу заметила, что в секретарскую почти «лунной» походкой вплыл Семен, сегодня выедающий глаза окружающих светло-зеленой рубашкой, красным, как сигнал светофора, с черными горошинами галстуком, темно-синими джинсами и черными (видимо, в цвет горошин) кедами с психоделической, почти такой же, как и он сам, размалеванной в кричащие оттенки, пустой кружкой в руке.
Красиво и мягко, словно лучик солнца, пробившийся сквозь тюль на окне, улыбнувшись и блеснув на Женю веселыми глазами через модные, квадратно-прямоугольной формы очки, он неожиданно вернул Женю из мира грез следующей фразой:
- Привет тем, кто всегда приходит почти вовремя! Как прошли выходные без любимого «ЧП»??? О, это что, хризантемы? Прелесть… - оживленно мурлыкнул он, подлетев к букету и, как и Женька, с наслаждением его понюхав. Хитро посмотрев на все еще удивленно теребящую в руках открытку девушку, он с любопытством проговорил:
- Ну и кто это нам его подарил, а?? Колись давай, Жека, ты же знаешь, истина, рано или поздно, всегда вскрывается!
Женька резко подняла на него огорченные и разочарованные глаза:
- Так это не твой букет?!? Ну-у-у, Семка, тогда я даже не знаю… - грустно и задумчиво протянула она, положив перед Семеном на стол карточку с романтичными печатными буквами и вздохнув.
Семка поднял брови и тепло заулыбался, ободряюще проговорив:
- У-у, рыжик, ты что, расстроилась?? Не печалься, Жека, я ведь не знал, что ты цветов хочешь, обещаю, подарю тебе самый прекрасный букет, если… - он хитро подмигнул и подошел к кофемашине, сунув туда свою, кем-то нервно расписанную, наверное, человеком, который никак не мог остановиться на каком-то одном цвете, кружку и нажал кнопку двойного «капучино».
- Если?.. – захохотав, переспросила Женька. – Будет еще «если», наглая ты морда?!?
- Конечно! – невозмутимо заявил Сема с той же теплой улыбкой, с которой вошел, нисколько не смущаясь того, что обычно девушкам букеты дарят как бы «просто так». – Если ты пойдешь со мной на фестиваль скульптур из металлолома! – ликующе заявил он, а Женя прыснула, захохотав еще больше. – С сегодняшнего дня в музее Архитектуры начинается. Приду с букетом. – заговорщически шепнул он, будто это должно было решить все.
Женька с трудом просмеялась и покачала головой:
- И что? Я среди разных кривулек из пустых консервных банок буду выхаживать с цветами, чтобы люди, не дай Бог, подумали, что у нас с тобой там свидание??? О-о-очень романтично: огромный букет, сгибающий меня пополам, ржавый мусор в цвет моих волос, который несколько творческих личностей пожалели выбрасывать, бесплатный вход и ты – весь такой в зелено-красно-желто-синем, таскающий меня за руку от одного экспоната к другому с бешеным взглядом… Да ну тебя нафиг, Семен, сводил бы уж тогда сразу в психушку, там мы бы как раз с толпой слились… Никаких букетов!!! – пригрозила она ему, а Семен расхохотался:
- Ну, если это твое условие, то я согласен! Ничего тебе не приношу, а ты идешь со мной? Сегодня. – важно добавил он тоном, не терпящим возражений.
Женька вздохнула и улыбнулась. Предложения ее нового друга всегда были очень экстравагантными и интригующими, да и, честно говоря, она и сама любила некоторые «странные» виды искусства, поэтому без всякого сомнения согласилась:
- Ладно, Карташов. Услуга за услугу. Глянь, пожалуйста, может, ты узнаешь почерк?
Семен с интересом взял из рук Жени открытку и, прочитав, сделал умильное лицо:
- Сюси-пуси, как мило! Я сейчас растаю, словно шоколадка. Не, это точно не Краснохатов. Он бы до такого не додумался. – философски изрек Семен, положив карточку обратно Жене на стол.
От фамилии заместителя директора, который теперь обивал пороги секретарской с куда большим интересом, чем до появления в ней нашей рыжеволосой особы, девушка сморщила нос: внимание зама ее очень раздражало, даже, можно сказать, он был ей попросту противен со своими маленькими, пошлыми глазками, никогда не поднимающимися выше линии грудной клетки, и огромным, румяным и круглым, словно подушка, лицом.
- А почему это сразу Краснохатов??? – угрюмо и возмущенно буркнула Женя, недовольно поглядев на Семена. – У нас на фирме мужчин больше нет, что ли?
Семен хохотнул и пожал плечами.
- Ну, по крайней мере, из всех остальных больше никто так открыто не выражал свою симпатию к тебе. А для Павла ты – цель номер один сейчас. Видела бы ты, как он душится, прежде чем к Минаеву пойти! Вот смех! Как будто дорогой одеколон может скрыть его не самые лучшие намерения на твой счет. Кстати, - хмыкнул он, хлебнув из кружки кофе и поморщившись, - кофе опять бурда.
Он подошел и похлопал по кофемашине с левой стороны, усмехнувшись:
- Еле теплая. Бьюсь об заклад, ее включили за минуту до твоего прихода.
Женька угрюмо поджала губы: опять проделки этих дурных Гордеевой и Старцевой! Она точно помнила, что оставляла кофемашину включенной в пятницу вечером, когда уходила, потому что сборщики из производственного цеха имеют обыкновение выходить по выходным на работу и девушка благосклонно оставляла им возможность пить кофе – хоть какое-то удовольствие в испорченный работой выходной!
Поскольку кофемашина была большой, то и воды в бачке было много, а для того, чтобы ее нагреть до необходимой температуры, требовалось, как минимум, пятнадцать, а то и больше, минут. Обреченно вздохнув и нахмурившись, Женя посмотрела на фотографию Виктора Петровича Минаева над кофемашиной на стене и пробурчала:
- Отлично. Сын бога кофемашины мне этого точно не простит.
Семен засмеялся, и в этот момент послышались уверенные и стремительные шаги в коридоре. Женька встрепенулась: эти шаги она уже очень хорошо знала. Быстрее пули девушка скинула куртку с плеч, небрежно уронив ее на пол рядом со своим стулом и за долю секунды расстегнула и скинула сапоги, сунув ноги в туфли и одновременно сгорбившись около монитора с самым кротким и рабочим видом, на который она только была способна, лишь бы у Минаева не возникло нехорошего подозрения, что девушка пришла лишь пять минут назад и ничего важного еще даже и не думала делать, не говоря уже о шести пропущенных звонках на телефоне, раздраженно напоминающих ей о своей обязанности маленькой противной циферкой в углу дисплея аппарата.
Семен успел только фыркнуть, наблюдая за подругой, как в секретарскую вихрем, очень важным и неимоверно суровым, как и всегда, влетел Сергей, в прекрасном черном костюме, белой рубашке, там даже на шее галстук какой-то был, но Женька, сосредоточенно пялясь в открытую базу данных сотрудников, а еще – на какую-то темно-красную точку почти в центре экрана, деловито раздумывая, была ли это кровь или все же скорее капелька гранатового сока, поскольку не далее, чем в пятницу, Светка умудрилась устроить за стойкой трудовой день, сопряженный с весьма полезным (гораздо полезнее, чем полуторачасовая переписка с другими сотрудниками в чате) поеданием граната, боковым зрением никак не могла его разглядеть, но зато четко узрила черное, строгое мужское пальто от «Армани», небрежно накинутое поверх всего остального, тоже недешевого гардероба.
Серые глаза сурово и с неизменной искоркой раздражения на секунду остановились на Жене, затем, уже более спокойно и совсем даже без желания закинуть его в параллельное измерение – на Семена, после чего Сергей властно произнес:
- Доброе утро, коллеги.
- Доброе утро, Сергей Викторович. – как солдатня на утреннем построении посреди плаца, хором ответили Женя и Семен, а в голове Женя добавила от себя еще парочку обращений через запятую, уже менее приятных, чувствуя, как и внутри нее поднимается нелюбовь к своему начальнику.
Сергей уже было пролетел к своему кабинету, но вдруг заметил рядом с Женей огромный букет хризантем и остановился. Женька замерла, почувствовав его пристальный взгляд на себе и, совсем мобилизовавшись, внутренне собрала себя в пучок, ощутив, как он изменил направление движения и теперь идет к ней.
Сергей подошел к стойке и, расслабленно, по-хозяйски облокотившись об нее прямо напротив Жени, пристально и недовольно посмотрел на нее, чуть наклонив голову и сверкая вопросительным нетерпением в глазах.
Женька подняла на него взгляд и, предчувствуя недоброе, но не желая демонстрировать неуверенность, слабость, какую-то свою вину или страх перед этим высокомерным кретином, который с насмешкой и недоверчивым раздражением смотрел на нее так, будто ни один мужчина в здравом уме никогда в жизни не догадался бы до такой глупости, как подарить ей букет, внимательно и открыто уставилась в его серые глаза.
