Без двадцати одиннадцать получили «смс» с координатами «шлюза». Некоторое время потратили на возню с картой: как обычно, никаких комментариев по расположению не прилагалось, хотя по логике понятно, что это где-то поблизости от точки ожидания.
Вычислив направление, неспешно покатили к «шлюзу».
В этот раз в качестве «шлюза» выбрали стоянку у рынка имени Хомейни. К моменту нашего прибытия все уже были там: автобус с зашторенными окнами, рядом знакомые машины, Третий и Пятый на улице – «привет-привет», вошли, внутри – Седой, Филин, Седьмой и Второй.
Седой мирно пил чай из термоса, остальные изучали какую-то схему на ватмане.
– Здравствуйте.
– Угу. Привет.
Нет радушия в наших отношениях. Мы не любим друг друга. Таких людей нельзя любить. Мы просто работаем вместе.
Как всегда, задачи давным-давно раздали всем, кроме нас.
Нас озадачивают в последнюю очередь.
– Объект – Вячеслав Псякревский, – сообщил Седой. – Есть необходимость в дополнительном информобеспечении по объекту?
Мы с Федей переглянулись и синхронно мотнули головами – нет, по этому типу нас просвещать не надо.
Вячеслав Псякревский – последний из «тройняшек»-саботажников по проекту «Возвращение». Третий по значимости, третий по счету. Первых двоих мы исполнили. Это были не только первые двое в «Возвращении», но и первые наши, мы именно с них начинали свое служение «Русскому Проекту». То есть, как это ни странно звучит, но – первые дважды. Так что мы про этих типов все знаем – учили, как говорится, и дополнительного информобеспечения нам не нужно.
– Работаем в студии телекомпании «Перегазовка». У нас сегодня только съемки, «исполнять» никого не будем. – Седой выдал нам тексты. – Вот ваши выступления. Времени будет достаточно, тут немного, почитаете…
Выдав тексты, Седой поставил задачу. Мы выслушали, вникли и заинтересовались. Это было нечто новое и необычное – у Ленки даже настроение поднялось.
Пока Седой ставил Ленке задачи по организации съемки, мы с Федей переодевались в «партикулярное платье»: специально для нас привезли представительные костюмы, туфли, галстуки и даже мелочи – заколки, запонки и носовые платки. Впрочем, последнее было вполне актуально: я, например, своим платком частенько револьвер протираю, так что, сами понимаете, в нагрудный кармашек пиджака его воткнуть нельзя.
Переоделись, полюбовались на себя в зеркало (сняли верхнее автобусное – нормальное зеркало почему-то привезти никто не догадался).
Да уж… Давненько я не был похож на приличного человека.
– Ого! – удивилась Ленка. – Да вы у меня просто красавцы!
А у меня от этой похвалы щемяще заныло в груди…
Да нет, ни фига мы не красавцы.
Мы – трупы. Одевать нас в цивильное платье – это примерно то же самое, что подразнить приговоренного к высшей мере: вывести его на последнюю прогулку перед казнью, накормить приличным обедом и дать подышать свежим воздухом…
– Ну все, красавцы, – резюмировал Седой, придирчиво осмотрев нас со всех сторон. – Сдали оружие – и пошли на посадку.
Сдали и пошли, но не сразу. В связи со сдачей возник вопрос по деталям. В задачах было сказано, что на последнем этапе придется демонстрировать оружие, а также готовность его применения.
– Не волнуйтесь, все будет, – пообещал Седой. – Поехали…
Мы покинули автобус, сели в машину Филина и покатили на улицу Академика Валетова, в студию телекомпании «Перегазовка», на передачу «Грызня у коновязи». Передача весьма популярная, но на всякий случай напомню: ведущий – Владимир Луциниевский, а суть в том, что двое грызунов выходят к коновязи и начинают разносить друг друга в хвост и в гриву (отсюда, наверное, и название передачи). Ведущий – умелый провокатор, всячески подзуживает дискутирующих, кроме того, каждая сторона имеет возможность в любой момент вызвать «защиту» – помощников, которые сидят неподалеку и ждут команды «фас». В общем, нескучная такая передачка, там регулярно бывают потасовки, а большие люди у коновязи порой в запальчивости говорят такие вещи, за которые им потом полжизни приходится оправдываться.
Прибыли на Валетова, 12, мы втроем зашли – Ленка, Федя и я, остальные уехали за угол. У проходной нас ждал Олег Самойлов со списком, который он тотчас же предъявил охране. Нас прогнали через «рамку», дополнительно прозвонили металлообнаружителями, поставили отметку в журнале и впустили.
Да, правильно сдали стволы – как-то у них тут все сурово.
Если кто запамятовал, я представлю: Олег Самойлов – Ленкин однокурсник и коллега, стрингер, работает в основном на врагов (западные СМИ). С некоторых пор Олег сотрудничает с РПК. Ленка как-то привлекла его по просьбе Седого – для дубляжа, познакомила, и теперь они работают напрямую, мимо нас. Однако Седой держит стрингера на дистанции и категорически запретил давать ему наши координаты. Впрочем, мог бы, наверное, про это и не упоминать: наши координаты священны, их нельзя сообщать никому, даже нашим близким родственникам. Аминь.
Олег провел нас по длинному коридору в небольшой холл и усадил на весьма затрапезного вида скамейку, а сам вошел в дверь расположенного неподалеку кабинета со словами: «Ну че, мы сегодня бум снимать кино или ну его в ж…?» В общем, сразу было понятно, что он здесь свой в доску и знаком с кучей нужных людей.
Пока сидели, Ленка нас просветила:
– Снимаем с трех камер: я, Олег и штатный оператор. Это один из друзей Олега, дубль записи потом передаст. Я вам его покажу, постарайтесь по мере возможности быть у него в фокусе, когда выйдете «работать».
– Сделаем, – кивнул я.
Федя тоже кивнул, но ничего не сказал: он так и не вывалился из состояния мрачной задумчивости по факту оставления юнг в обществе непредсказуемого фаната-бомбиста.
– Кстати, наблюдаю прогресс, – заметила Ленка. – Ты уже не спрашиваешь, «лайв» это будет или запись.
А чего спрашивать: любому имбецилу ясно, что запись. А также ясно, что после нашей зарисовки передача вряд ли увидит свет. Нас, однако, данный аспект волнует меньше всего: мы эту запись потом выложим в Сеть и отдадим «вражьим голосам» – заграница нам поможет. Вообще, согласитесь: Сеть – дико неудобная штука для тоталитарного режима. Прямо как кость в горле. Да здравствует Сеть!
Праздные посиделки были недолгими: через какое-то время в холле появились Филин и Седьмой.
Ага! Ну вот и наши с фланга просочились. Недолго же здесь свирепствовал пропускной режим.
У Седьмого в руках был потрепанный легкомысленный пакет с надписью «Я ненавижу свиней» и корявым изображением пьяного в дым Винни-Пуха, который с бензопилой наперевес гнался за жирнючим Пятачком. Вообще, это вполне в их стиле – такие серьезные и страшные люди (я имею в виду Филина и Седьмого, а не Винни с Пятачком), а всегда таскают какую-то дрянь, которая никак не вяжется с их подлинной сутью. Хотя вполне может быть и так, что специально таскают – чтобы как раз таки и не вязалось, для отвода глаз.
Они подошли к нам, Филин пометил что-то в своем блокноте, рассеянно сказал:
– Да, порядка пятнадцати метров…
…и пошел дальше. Ни дать ни взять – озабоченный хозяин, собирающийся переставлять мебель в своем огромном и неуютном доме.
Седьмой остался. Он встал так, что загородил камеру в углу над нами, и кивком показал Ленке на противоположный угол. Ленка тоже встала и повернулась спиной к этому углу, загородив нас – очевидно, там была другая камера, которую я не заметил. Убедившись, что сектора обзора перекрыты, Седьмой достал из пакета наше оружие.
– Давайте пошустрее.
Мы быстро надели кобуры на ремни и застегнули пиджаки. Седьмой придирчиво осмотрел нас, буркнул:
– Норма…
… И ушел вслед за Филином. Спустя полминуты в той же стороне, в конце коридора, промелькнули Третий и Пятый, а несколькими секундами позже – и Второй.
Ну вот, все понятно. Все вопросы, что возникли в автобусе, отпали за ненадобностью.
Вскоре из ближнего к нам кабинета вышел Олег с каким-то парнем, сказал, что пора выдвигаться, и мы по узким коридорам прошли в какой-то предбанник, где уже была толпа народу.
Публика по большей части была одета просто и непритязательно, за исключением двух хлыщей со смутно знакомыми физиономиями. Эти типы были облачены примерно так же, как и мы – в хорошо сшитые отутюженные костюмчики, а когда я напряг память, то вспомнил, что это какие-то знаменитости в мире шоу-бизнеса, частенько мелькают в телевизоре. Впрочем, я могу ошибаться, и они как раз из политических «экранных голов»: люди в «реале» выглядят несколько иначе, чем в кино, в этом я имел возможность убедиться неоднократно.
Полуопознанные знаменитости смерили нас взыскательными взорами – поняли, что мы их оппоненты, и с недоумением переглянулись. Типа: это что еще за выскочки такие, ни разу нигде не засветившиеся и никому не известные? Один из них протиснулся к нам и без обиняков уточнил:
