другие девчонки. Общага — дело такое, и веселье в ней заразительное, так что у нас было многолюдно и очень весело. До этого момента.
Что-то точно пошло не так. Вернее, все пошло не так, потому что Дама таки к нам пришла и выглядела при этом ну очень жутко: ее силуэт источал мертвенно-белый свет; волосы, как и подол платья, развевались будто под порывами призрачного ветра; вместо глаз зияли черные провалы, из которых сочился черный дым; в руках она сжимала нечто очень похожее на смятое письмо.
Я икнула и все же вцепилась в руку Санвара.
— Кэсси я больше к твоей лечебной настойке не притронусь, ик, — вырвалось у меня, и Черная дама уставилась своими черными провалами в мою сторону. — Ик.
— Ф-ф-федьма-а-а, — ее голос прошелся по комнате тихим шелестом. — Помоги-и-и. Найди-и-и две-е-ерь.
Я никак не могла прекратить икать. А как это сделать, если на тебя бездонными провалами глаз смотрит привидение?! Смотрит, ждет и уходить не собирается.
— Как, ик, ее найти? — выдавила я из себя.
— Найди-и-и-и! Помоги-и-и!
Внезапно сдерживавшая ее кривая пентаграмма мигнула потусторонним бело-синим светом и погасла, а фигура Черной дамы странным образом исказилась, ее лицо оказалось напротив моего, и в глубине черных провалов я не увидела, скорее почувствовала мольбу.
— Помоги, — прозвучало над самым ухом совсем тихо, и я ощутила странное холодное жжение внутри сжатого в испуге кулака.
Опустила взгляд и успела заметить, как поверх него тает призрачный конверт, который до этого сжимала в руке Черная дама.
Призрак исчез. А внезапный порыв ледяного воздуха задул одинокую свечу призыва, и комната погрузилась во мрак и тишину.
Неужели Черная дама ушла и можно выдохнуть?
И тут за дверью нашей комнаты послышался стон, по самой двери провели когтистой лапой — хотя правильнее сказать: ею провели по нашим нервам — и раздался стук…
Тук-тук-тук…
— А-а-а! — раздался истошный визг какой-то впечатлительной девушки.
— А-а-а! — поддержал его мужской бас.
Комната наполнилась криками. Что-то где-то упало, грохнуло, входная дверь резко открылась и в проеме возникло нечто с двумя парами светящихся алым глаз. Причем одна пара была сверху, а другая примерно посередине темной фигуры вошедшего.
Волосы на голове от такого зрелища встали дыбом. Любимая метелка очутилась в руках сама собой, а я почему-то оказалась на руках Санвара, который, не раздумывая, бросил в чудовище какое-то заклинание и начал пробираться со мной к окну. Умный парень. Понимает, что с такой страхолюдиной драться в замкнутом пространстве комнаты глупо. А может, решил мной прикрыться, пока будет драпать через окно?
Я поплотнее прижала к себе метлу — просто я этому чудищу не дамся. Отметила всполохи заклинаний бытовиков. От страха они кидались всем, чем только можно. И я даже подумала, что чудовищу такую адскую смесь заклинаний пережить будет сложно, но если оно этот залп переживет… будет жутко злым.
Мы с блондином почти добрались до спасительного окна, когда чудовище взвыло и заорало:
— Адепты! Прекратить беспредел! Демоновы слизни, я сказал прекратить! — и под потолком комнаты зажегся большой огненный шар.
Он осветил застывших в разных позах ошарашенных адептов и адепток, разгромленную комнату, радостно скакавшего Бруно, который, судя по всему, и скребся к нам в комнату, и злющего, как демон нижнего мира… ректора.
Одежды на нем из-за уже знакомого заклинания развоплощения почти не осталось, волосы были растрепаны, на скуле красовалась ссадина, а глаза блестели гневом, но светились не красным, как мне с перепугу показалось.
Что не отменяло факта — нам конец.
— Ёлки-метелки, — еле слышно вырвалось у меня, и глаза ректора, оглядывавшего представшую перед ним картину, остановились на мне, на руках Санвара, прижимавших меня к нему. Снова на мне, на парне…
— М-м-матильда, М-м-мать-тильда, М-м-мать-тильда! — Похоже, ректор нашел причину безобразия, и его заклинило.
Но я ведь ни в чем не виновата! Он сам пришел! Причем в самый неподходящий момент, вот и огреб.
Тем временем одежда на нем дотлевала, прикрытыми оставались только бедра. И то, подозреваю, из-за свойств той самой нефритовой пряжки, которая меня так заинтересовала. Я бы и сейчас не отказалась на нее поглазеть, и не только на нее… Все же ректор без одежды — это отдельный вид искусства. Но находиться сейчас рядом с ним было страшнее, чем с привидением. А потому…
— Санвар, валим… — широко улыбаясь и глупо хлопая глазами, еле слышно произнесла я, практически не шевеля губами.
— Куда? — так же тихо спросил парень.
— В окно.
— Высоко.
— Зато есть шанс выжить.
— М-м-матильда! — Дракон тем временем отмер и сделал шаг к нам, а увидев, как толпа адептов колыхнулась, рявкнул: — Стоять! Всем стоять!
Для нас же с Санваром это прозвучало как «Бежать! Скорее бежать!» Парень бросил в окно усиленным в несколько десятков раз заклинанием чистоты, и стекло буквально испарилось.
— Га-а-адство-о-о! — одновременно с этим проорал парень и, используя магию, запрыгнул со мной сначала на подоконник, а потом вывалился в окно.
— Шуша, вывози! — пискнула я, и метелка поднатужилась и понесла нас прочь от башни.
Я только и успела что придержать парня, чтобы не свалился. Как мы вообще смогли вдвоем на ней удержаться — не знаю. Но смогли!
Только мы забыли одну крайне важную вещь: наш ректор — дракон. И он не собирался просто смотреть на удиравшую от него добычу.
Разъяренный сверх меры, он вслед за нами прыгнул на подоконник, а потом и в темноту ночи, в доли секунды превращаясь в огромного черного ящера.
Я даже успела услышать из комнаты восхищенный вздох и слова какой-то адептки:
— Девочки, вы видели его задницу?! Я ведь теперь не усну!
— Не повезло, еще бы чуть-чуть — и точно бы увидели и его… — со вздохом разочарования ответил ей другой, но окончания я уже не слышала.
Дракон взревел, чем придал нам с метелкой ускорения, но он нас догонял.
— Тильда, быстрее! — орал мне в ухо Санвар.
— Не могу! Шуше тяжело тащить двоих!
Я обернулась и в свете луны увидела надвигавшуюся на нас черную тень. Сердце подпрыгнуло к самому горлу. Вдвоем нам точно не убежать!
Я начала снижаться.
— Прыгай! — прокричала я.
— Я же разобьюсь! — вместо того, чтобы дисциплинированно сигануть вниз, Санвар еще сильнее вцепился руками в мою талию.
— Лучше разбиться, чем быть сожранным! — перекрикивая шум ветра в ушах, проорала я.
— Чего? — не разобрал он, но спорить времени не было, и я толкнула его каблучком куда придется.
Явно попала куда-то в очень болючее место. Парень застонал, расслабил руки, и Шуша без труда стряхнула его на клумбу.
Кажется, на клумбу. В
