и есть должон, — повернулся к конторщику черноглазый парень.
— Па-азвольте, молодой человек. Что же он бесплатно работает, ваш рабочий класс? Он жалование за это получает! Так-то-с, — не унимался конторщик.
— Не нуди, нуда очкастая, — парень плюнул, заломил набекрень картуз и направился к ближайшей подводе таскать мешки.
— Не имеете права меня оскорблять! Свобода личности! Я жаловаться буду, — злобно засверкал очками вслед парню Захар Никифорович.
Николка не выдержал, пробрался вперед, встал перед носом своего бывшего начальства.
— А вы имели право меня бить? Сколько затрещин и подзатыльников я от вас получил?! Забыли?
Конторщик снял очки, протер, снова надел. Потом боком, боком стал протискиваться сквозь толпу, оглядываясь на Николку. А бывший конторский рассылка громко крикнул:
— Ахмет, айда мешки таскать! Подсобить надо.
Но ребят прогнал возчик:
— Кишка еще тонка. Без вас управимся.
…Погрузка продолжалась несколько дней, даже вечерами, при фонарях, которые Ахмет зажигал чуть не засветло.
В день отправки хлеба Николка получил пакет из Совдепа. Его велели вручить лично начальнику эшелона Афанасию Петровичу Кущенко.
Состав уже стоял у вокзала. Небольшой паровозик утопал в кумаче. Гирлянды разноцветных флажков растянулись вдоль вагонов. На перроне гремела музыка. К станции подходили с флагами рабочие и крестьяне из ближних деревень.
Афанасия Кущенко Николка нашел в вагоне, где должны были ехать сопровождающие. Там же находился и старший Кущенко, Иван Васильевич. Николка и про пакет забыл, услыша странный разговор между братьями.
— Мне только позвонили, что ты самовольно взял пулемет. Кто разрешил? — приступал к Афанасию старший брат.
— Чего? Какой пулемет? Кто тебе сказал? — удивился Афанасий, словно не понимая, о чем идет речь. Но под строгим взглядом брата не выдержал, «вспомнил»: — А-а, пулемет?.. Надо, вот и взял. А как же мы без пулемету? Ведь хлеб повезем. Мало ли чего…
— Ты что, безголовыми нас считаешь? Состав и так охраняется. От станции до станции вас будут сопровождать красногвардейские отряды. С вами поедут чекисты. Знаешь, какие это отчаянные, бесстрашные парни? Все продумано. А о своем городе ты забыл.
— С пулеметом спокойнее, — заупрямился Афанасий. — И отвяжись, братко.
— Сейчас я тебе не братко, а представитель ревкома и требую вернуть пулемет для охраны города. Немедленно!
Афанасий отвел в сторону глаза.
— Ладно, забирай свой чертов пулемет. Обойдемся, — сердито буркнул он.
— Так-то лучше. Только я забирать не буду. Отнесешь сам вместе с боевыми припасами на чердак поповского дома, где он был установлен. И лично сдашь пулеметному расчету. Но впредь чтобы таких фокусов не было! Да торопись: через час отправление! — последние слова он кричал уже вслед брату.
В этот момент из-под вагона соседнего товарняка, словно из-под земли, вынырнули вооруженные молодые парни в одинаковых черных полушубках, перетянутых военными ремнями.
Николка догадался, что это и есть чекисты, о которых говорил товарищ Кущенко.
— Ты что, Мыкола? А-а, пакет? Давай.
…Через месяц Николка увидел у Ивана Васильевича лакированную трубку с блестящим перламутровым мундштуком.
— Какая у вас трубка красивая, — залюбовался Николка.
— Это мне Афанасий привез. Из Москвы, в подарок, — пояснил Иван Васильевич и подмигнул: мол, не сердится больше Афанасий…
„Капуста“ из… Японии
Однажды через станцию проходил длинный товарный состав с запломбированными пульмановскими вагонами. Состав следовал из Владивостока.
Как положено на каждой станции, вагоны осмотрели, перестукали колеса, тщательно проверили сцепления.
— Один пульман «больной» и дальше следовать не может. Придется задержать, — сказали осмотрщики.
«Больной» вагон отцепили, а состав отправился дальше.
— Хорош богатырь! Не то, что наши телятники.
— А ты не расхаивай свое-то, будут и не такие делать. Помяни мое слово, — переговаривались рабочие депо, приступая к ремонту.
— Интересно, а какой в нем товар?
— В пульмане-то? Капуста по документам.
— Ка-пу-ста?! Не скажи! Отправитель-то Япония. Не-уж у нас капусты своей не стало, эвон откуда затребовали?
— Так не простая капуста, морская.
— Морская там или еще какая, а дело тут нечисто. Надо сообщить куда следует…
Прибывший из чека товарищ Бойко сорвал пломбу. В пульмане вместо бочек с капустой до самой крыши громоздились длинные ящики.
— Вскрывай, ребята, — разрешил товарищ Бойко.
Затрещали доски под топором.
— Пресвятая богородица! Винтовки!!!
Затрезвонили телефоны по городу, сообщая советским властям о необычном грузе. Застрочили телеграфные морзянки по линии железной дороги: «Задержать состав!»
А в сторону станции устремились и конные и пешие.
— Айда скорее! Там винтовки делят. Поглядим, — сообщил Ахмет Феде.
Федя выстругивал ножиком лодки из коры, готовясь к весенней навигации.
— Ври-и! — удивился он, сваливая в кучу под крылечко всю сосновую флотилию. Схватившись за руки, ребята понеслись к станции.
Ящики были выгружены из вагона, сложены в штабель. Возле них стояли Кущенко и несколько военных.
— Поймите, товарищи, рабочие отряды растут, а оружия не хватает. Враги не дремлют, каждый должен уметь владеть винтовкой. Надо всех обеспечить, — горячо доказывал Иван Васильевич.
Новое сообщение о том, что к станции подходит конный казачий разъезд, быстро решило спор.
— Кто здесь представители от рабочих красногвардейских отрядов!
К ящикам потянулись подводы, быстро загружались винтовками и уступали место другим.
— Плужники получили. Деповские? — отмечал у себя в книжечке военный. — Кожевенники? Кто с кожевенного завода?
— Здесь!
— Сколько винтовок?
— Десятка три.
— Отсчитывай!
— Вот так капустка! Заморская! — ахали зеваки, которых немало собралось возле вагона.
Когда подводы с оружием отъехали, Кущенко крикнул:
— Красногвардейцы, получите, у кого нет оружия. Да поживее! Мешкать некогда.
Мужчины и парни из толпы кинулись к винтовкам.
Сквозь толпу протолкалась молодая женщина.
— Гляньте, и баба туда же! За винтовкой тянется. Эй, бабонька, на что она тебе? В печи шуровать вместо кочерги?
— Тьфу на вас, зубоскалы! Мне для мужа, в отъезде он. А коли надо, и сама обучусь стрелять, воевать пойду. Иван Васильевич, Сумина я, Сумина, вы меня знаете.
Женщина взвалила на плечи винтовку и невозмутимо пошла прочь под шутки и смех зевак. Трудно было узнать в ней ту самую Сумину, которая совсем недавно ходила мыть полы в горницах к мастеру Жарикову из страха, что их вместе с мужем выгонят с завода и пятеро ребят останутся голодными.
Вскоре на повозках прибыли красногвардейцы и увезли остальное оружие в гарнизонный склад.
Домой Федя возвращался вместе с отцом и товарищем Бойко, которого Иван Васильевич пригласил к себе пообедать. Взрослые были чем-то озабочены и вели непонятный разговор.
— Что ты на это скажешь? — спросил Кущенко.
— То, что и сам понимаешь! Мало того, что по всей России зашевелились враги революции, поднялись против Советской власти. Так они еще и с заграницей договариваются, помощи просят. Теперь надо ухо держать востро! Перехватили японскую «капусту», так жди «огурцов» из Франции, либо
