Что сплю — я не сознавала, для меня всё было всерьез. Бешеная огненная круговерть, нервная холодная злость, тяжесть в уставшем теле, затапливающее с головой чувство обреченности и понимания, что у меня нет ни единого шанса выжить.
А потом вдруг позади меня возник Нану. Не на пассажирском сиденье, о наличии которого я так толком и не знала, а прямо в моем кресле. Как мы поместились вдвоем — представления не имею, но, наверное, сон на то и сон, у него свои законы. Я оказалась прижата спиной к груди мужчины, буквально окутана его телом. Пара мгновений смятения и непонимания происходящего — а потом я словно проснулась. Декорации сна не изменились, я не очнулась в родной каюте, но поняла, что именно происходит.
— Успокойся, — мягко проговорил над ухом Нану, накрыл ладонями мои руки. — Дыши глубже, это просто сон.
— Я уже поняла, — пробормотала в ответ, но совету последовала: сердце действительно отчаянно колотилось, и дышала я рвано, напряженно.
И руки из хватки ксеноса освобождать не спешила, хотя держал он осторожно, не сжимая, при желании можно было вывернуться. Но Нану сейчас управлял кораблем вместо меня, и, даже зная, что это всё сон, я опасалась отвлекать его и мешать.
Интересно, это законы сна продолжают действовать? Иначе как он разбирается в чуждой технике?..
Я даже постаралась расслабиться, хотя такое вторжение в личное пространство сложно было воспринимать спокойно. И, на удивление, но это получилось. С одной стороны, сам по себе ксенос со своими постоянными намеками и недомолвками продолжал раздражать, но с другой — что-то в этом было. Сидеть вот так близко-близко, ощущать тепло чужого тела и силу чужих рук, причем без чувственного подтекста. Спокойно и уютно, как будто… Не знаю, может, в детстве у отца на коленях? Странная ассоциация, но других в голову не приходило.
Пока я разбиралась в собственных ощущениях и успокаивалась, Нану остановил корабль. Потом — я откуда-то точно это знала — закрыл глаза, а его руки начали испускать мягкий бирюзовый свет. Несколько мгновений я в недоумении разглядывала это странное явление, а потом догадалась взглянуть в обзорный экран. Да так и замерла, любуясь.
Пространство вокруг тоже светилось. Не наш корабль, а словно окрестный космический вакуум изменил свои физические свойства. Это не походило на свет туманности, не было разрозненных огоньков, просто темнота вдруг сменилась светом. Звезда рядом померкла, а чужие корабли из блестящих точек превратились в черные пятна. А потом начали исчезать. Без взрывов и летящих во все стороны обломков, они просто пропадали, словно были не реальными объектами, а пятнами на экране, которые кто-то счищает тряпкой. Включая те из них, которые находились совсем близко.
— Круто, — заметила я через пару минут, когда корабли противника исчезли, свет померк, а космос приобрел привычный понятный вид. — Что это было?
— Я немного повлиял на твое сновидение. Не следовало?.. — спросил мужчина вроде бы с искренней обеспокоенностью в голосе.
— По этому сну я точно не буду скучать, — признала честно.
А ксенос отпустил мои руки, но тут же обнял за талию. Аккуратно так, неуверенно, явно ожидая протеста.
Повод опасаться у него был, у меня действительно возникла мысль рявкнуть и потребовать убрать руки. Если он может очистить мой сон от чужих летающих объектов, то уж создать себе еще одно кресло или вообще изменить антураж — сможет тем более. Но возникла она где-то на фоне, без огонька. Может быть, я не до конца отошла от вполне реального напряжения недавнего виртуального боя, но оказалось приятно вот так расслабиться в крепких, уютных объятьях. Прикрыть глаза, пристроить голову на твердом плече…
— Нану, эти паразиты ведь летят не к Земле, к Сфере? — спросила, не позволяя себе совсем уж растечься. — Той самой, к которой ты попросил повернуть.
— Да, — после короткой паузы всё-таки ответил он, хотя я ожидала очередного ухода от разговора.
— Зачем?
— Чтобы уничтожить ее, конечно. Это вообще основная цель их существования.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да, у наших тоже такая версия есть, они их еще «вирусной цивилизацией» называют. Вроде вслед за древними харрами, мне Тата что-то такое про них рассказывала.
— Харры… — медленно повторил Нану, словно пробуя слово на вкус. — Жаль их.
— Ну да, из-за одного эксперимента ухлопать свою цивилизацию — это достойный повод для сочувствия, — хмыкнула я.
— Нет, не поэтому, — возразил мужчина, и готова поклясться, что выражение лица у него в этот момент стало очень недовольным. — Сначала, гоняясь за знаниями, они отрицали чувства. Потом, гоняясь за чувствами, — знания. Это очень грустно. Сначала отрицать одну половину себя, потом — другую.
— А, в этом смысле… Ну да, наверное, — согласилась осторожно. — Слушай, а откуда ты про них столько знаешь? И вообще про всё? Причем как-то избирательно. Про существование Сферы знал, но что мы ее уже нашли — нет. Это как? Почему, если она так для тебя важна, ты не попросил тебя туда отвезти? И почему вы сами туда не слетали, если все такие крутые и высокоразвитые?
— У нас нет космических кораблей, — осторожно, тщательно подбирая слова, ответил Нану. — Мы живем иначе, чем вы, и не можем вот так путешествовать. И информацию мы получаем напрямую от инфополя Вселенной. Так можно узнать многое, но не всё. Издалека — только о чем-то… большом, значимом. Например, у себя дома я мог узнать ваш язык, потому что на нем говорит огромное множество существ и он создает ощутимые возмущения в инфополе. Но узнать о существовании какого-то конкретного человека я могу только так, как ты: познакомившись с ним. Исключения случаются, но редко. Так о существовании Сферы я знал, потому что это — значительный объект, но о том, что люди его уже нашли, нет. Потому что… — он запнулся, а я воспользовалась паузой.
— Погоди, кажется, дошло. Информация об этой находке привлекла внимание недостаточно большого числа людей, чтобы об этом узнала Вселенная?
— Да, как-то так. А почему не попросил отвезти туда сразу… Я знаю, что она существует, но не знаю, где именно, и просто не смог бы объяснить, куда нужно лететь.
— Вин. Счастье-то какое!
— Что?..
— Что ты всё-таки можешь внятно и по делу разговаривать, — охотно ответила я. — Хоть что-то прояснилось, уже радость. Погоди, а как саранча собирается уничтожать Сферу? Наши вот как ни пытались, так и не сумели даже маленького кусочка отколупнуть. А у них технологии-то похуже.
— Не всё определяется технологиями, — возразил Нану. — Не всё определяется знаниями. Ты сейчас повторяешь ту ошибку, которую совершили когда-то харры: ставишь одну часть целого над другой. Они просто придут и уничтожат, потому что это их природа. Всё, что существует, может быть уничтожено. Прости, я не объясню это понятнее, просто не могу подобрать правильные слова в твоем языке. Мне кажется, всех нужных просто не существует. Вы, люди, еще не придумали название этим вещам.
— Ну ладно, плюк с ними. — Подумав, я махнула рукой: без этого знания я уж как-нибудь обойдусь, полно гораздо более важных вещей.
— Можно я тоже спрошу?
— Валяй, — слегка озадачилась я от такого вступления.
— Почему ты сегодня не пришла? — И голос такой тихий, немного тревожный. Я даже не удержалась и хмыкнула иронично: вот же проблемы у мужика.
— Сначала потому, что ты во сне так вывел меня из себя, что прийти я могла только с единственной целью: дать тебе в морду. Вряд ли бы ты это оценил. А потом… Это твое принуждение к созиданию напрягает. После встреч во сне ничего такого не случается, а вот в действительности… Я вообще-то за людей отвечаю, а вдруг меня накроет в самый неподходящий момент?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты злишься?..
— А что, повода нет? Твоя манера разговора, знаешь ли, жутко раздражает. Здесь скажу, здесь не скажу, а тут мы рыбу заворачивали…
— Какую рыбу? — озадачился Нану.
— Копченую, — хмыкнула в ответ. — Но последней каплей стал поцелуй. Ты уж определись, пристаешь ты ко мне с неприличными намерениями или нет. Это вообще-то очень по — скотски было, поцеловать, облапать и свалить в туман.
