А потом первый выстрел из пушки, звонкий хлопок пролетевшего над кораблем снаряда, догнавший его грохот выстрела. Потом снова вспышка, удар в корму, треск и грохот. Но наша шхуна продолжала идти под двигателем. Потом еще выстрел, удар, и вибрация двигателя прекратилась. Резко упала скорость, и корабль постепенно встал. Потом еще выстрелы из пушки, снесшие пулеметы шхуны, которые начали стрелять, но пираты были очень далеко. Потом пираты подошли близко и из крупнокалиберных пулеметов расстреляли пытавшихся сопротивляться матросов и нескольких мужчин-пассажиров. Отец тоже погиб тогда.
Потом крючья в борт, сильный толчок, когда пиратский корабль встал с нашим борт в борт. Толпа злых вооруженных мужиков, прыгающих на палубу шхуны, где лежали в луже крови разорванные тела матросов и моего отца. Какой-то араб, вытаскивающий меня за волосы из той бочки, в которую я залезла, пытаясь спрятаться. Треск моей блузки, когда с меня срывали одежду. Я запомнила почему-то, что одна пуговица долго крутилась на палубе. Крики детей и женщин, хохот и радостные вопли пиратов.
Меня забрал себе капитан пиратов, здоровенный патлатый парень с рыжей бородой, похожий на викинга из фильмов. Маньяк чертов. Три дня он меня насиловал и тушил об меня сигары. Ему это доставляло огромное удовольствие — тушить сигары об меня, слышать мои крики и шипение гаснущего табака. Сто двадцать семь раз. У меня вся грудь, верх живота, спина и плечи в шрамах.
А к концу третьего дня, когда стемнело, я прыгнула за борт пиратского корабля. И поплыла куда глаза глядят. Сначала думала, что сойду с ума от боли ожогов, потом — от ожидания того, что меня вот-вот съедят водяные хищники. И так я плыла, как оказалось, семь часов. Я тогда плавала как акула, чемпионка колледжа и штата, на чемпионат США не попала лишь из-за того, что с мотоцикла свалилась и ногу вывернула. И когда увидела свет над волнами, то кричать не могла от усталости и волнения.
Ты представь, что случилось с дежурным палубным матросом на китобойном судне, когда через борт в районе якорной цепи перевалилась я. Голая, мокрая… Как он меня не застрелил с перепугу, до сих пор понять не могу.
Как мне сказал боцман, после того, как меня замотали в одеяло, обогрели, напоили горячим шоколадом и дали поспать, у меня был шанс один из миллиона. И я им воспользовалась. Китобои высадили меня в Билокси, проводили в представительство Ордена и подарили полторы тысячи экю, собранные экипажем.
В Ордене восстановили мою Ай-Ди, и я получила доступ к своему счету, который открыла на Базе. Там было немного, всего восемьсот экю, основные деньги семьи лежали на счету отца. Но служащая Банка сказала, что доступ к этим счетам по наследству я получу только через три года, если не будет прямого подтверждения гибели отца и матери. А пока они считаются пропавшими без вести. Мол, в Ордене очень сожалеют, но подтверждения моих слов пока нет. Но про пиратов выспросили все, что можно.
Что может сделать молоденькая девчонка, потерявшая всех и почти все в один момент? И которая очень хочет отомстить пиратам, так, что все остальное потеряло смысл? Я подумала и решила, что найти «викинга» легче всего в портовых борделях. И потому сама устроилась работать в бордель. Не девочкой в постели, нет. У меня диплом бакалавра по гостиничному бизнесу и туризму, а тетушке Берте очень нужен был бухгалтер и аудитор в одном лице. Через три года, получив наследство семьи, я выкупила у нее часть бизнеса. Сейчас тетушка Берта отошла от активных дел и вышла на пенсию. Сидит на небольшом ранчо под Билокси и кошек разводит. И растит трех мальчишек, найденных на дороге после страшной автомобильной аварии. А я руковожу нашим предприятием. То, что я иногда кувыркаюсь в постели с симпатичными парнями, — это небольшой бонус от профессии. — Мадам Эльза поглядела на стакан в руке и поставила его на столик.
— Лет шесть назад один из сторожевых кораблей Ордена вступил в артиллерийский бой с пиратом, спасая торговца. Сам был сильно поврежден, но и пирату досталось. После этого прошел слух, что капитана пиратов убили свои же, якобы за то, что он пушками портит корабли, разбивая двигатели, и из-за этого пираты терпят убытки. Я поспрашивала у знакомых в порту. Они утверждают, что это чушь. Сейчас суда здесь имеют в основном двигатели от мощных грузовиков, и заменить такой — дело двух-трех дней. Основа стоимости корабля на Новой Земле — его корпус. Самая трудоемкая часть. И потому я думаю, что этот викинг еще жив. Так что, Леонид, если ты увидишь у какого-нибудь рыжего мужика вот здесь, на левом яйце, бородавку, — мадам подняла Ленькин член и ткнула пальцем ему в это место, — а вот здесь, на внутренней стороне колена — шрам зигзагом, то можешь спокойно ломать мужику ноги. Упс, а что твой член не опускается? — И мадам засмеялась.
— Мадам, я не гомик — у мужиков члены и яйца рассматривать! — Возмущенный Ленька попытался отползти от явно захмелевшей хозяйки борделя с заблестевшими млядскими глазами, но был пойман ею за ногу.
— Ты не гомик, это точно. Ты хороший парень. Сильный, неглупый, симпатичный. Но ни разу не профи-киллер. Так что успокойся. Я ищу этого пирата уже десять лет, с тех пор как устроилась к тетушке Берте. — Мадам придвинулась к Леньке и положила ему руку на грудь. — У меня знакомые в борделях в Кейптауне, Нью-Дели, Порто-Франко, Москве, Новой Одессе и еще в десятке городов. Рано или поздно, но он засветится. И тогда ему не поздоровится, у меня есть деньги и есть связи с частными военными компаниями. А сейчас, Леонид, погляди на часы. Ты заплатил деньги за три часа, а прошло всего чуть больше полутора. Так что давай, отрабатывай остальные. — И мадам толкнула Леньку в грудь, а затем аккуратно взделась на него…
— Уф-ф… — Ленька вытер лоб и с чувством полного истощения, морального и физического, медленно пошел вдоль путей от «млядского состава» к салуну. Жрать после постельных упражнений с мадам хотелось жутко. Все-таки женщина, которая получает удовольствие от секса с понравившимся парнем, и женщина, которая выполняет в постели работу, — две большие разницы, как говорят в Одессе. Ленька понимал, что для мадам его три небрежно брошенные в стол двадцатки — только повод. Почему он приглянулся мадам, не совсем ясно; красавцем писаным он не был точно. Но то, что приглянулся, — здòрово: эти три часа были ну о-очень запоминающимися. Интересно, что в дальнейшем будет, светит ли ему еще пара-тройка таких выходных?
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
27 год, 9 месяц, 11 число, пятница. Карьер «Глухомань».— Ну что, бывай? — Ленька крепко пожал руку Ивану Фогину, сержанту инженерного батальона РА. — Надеюсь, в следующем году увидимся.
— Бывай, Лень, до свидания. — Иван закинул в кузов самосвала свой сидор, передал пулемет стоящим там трем рядовым (зрелые мужики: самому молодому — сорок два года) и залез сам в кабину, придерживая винтовку. — Пока, парни!
Ленька, Климов, Майкл и Самвел долго стояли, глядя вслед машине. Все, работа в этом году закончена. Тогда, после пожара в Форте Ли, Поплавски привез из Русской Республики аж триста солдат, сержантов и прапоров РА. Практически половину инженерного батальона. И работа снова пошла почти с той же скоростью, только три параллельных проекта свернули до следующего сезона. В «Глухомань» приехали четверо: трое рядовых и сержант. Причем сержант из них самый молодой был, переведен после ранения из егерей. А мужики просто поступили в РА по контракту по прибытии в РР. Точнее, тогда еще в Протекторат Русской Армии. Так и работали: строили дороги, мосты, плотину ГЭС. Ну и военные инженерно-технические сооружения, но про это — они сразу предупредили — говорить не положено.
Ну, не положено так не положено, и без этого хватало, о чем потрепаться вечерами под кружку пива или чашку кофе. Что интересно, армейцы подтвердили слова Майкла о «летунах», и потому Ленька, Роман и Самвел вместе решили погодить с переездом в РР до следующей весны. Идея Майкла о работе на ферме для всех троих была вполне приемлемой, позволяла сэкономить деньги на жилье и даже немного заработать. Да и если честно, то Леньке просто хотелось немного посмотреть мир. Правда, именно немного, жить как перекати-поле его совсем не прельщало.
— Как думаешь, Кузьмин станет в России президентом или Савин? — Роман уселся за стол, привычно взялся крутить настройки приемника.
— Не знаю, Ром. И тот и тот — мужики серьезные. Сам же знаешь, Кузьмин — первый зам Аверьяна, а Савин — министр финансов… — Леонид сел напротив, покрутил в руках патрон от винтовки, которыми были вооружены инженербатовцы. Интересная штука, получается средний по калибру и мощности между АК-74 и М14. Две с лишним тысячи джоулей, по словам Ивана, и очень настильная траектория. Надежность практически сопоставима с АКМ, но винтовка намного удобнее. Правда, гражданским ее не продают. Точнее, продают, но только в.308 калибре. Но, по словам того же Ивана, некоторые части в Евросоюзе только «триста восьмым» и вооружены. Поляки, китайцы и баски — им другие калибры Евросоюз почему-то не продает, винтовка-то совместная, русско-европейско-американская. А сербам вообще оружие не продает и старается ограничить поставки. Вроде как много банд на их землях обитать стало, серьезно напрягая ситуевину на севере Германии и Китая.
