Вздохнув, Ленька поглядел на опустевший пятачок перед вагончиком. Вся техника ушла вчера и сегодня, увезли на трейлерах на зимние стоянки. Часть в «Конце путей» встанет, бульдозеры отвезут в Шайенн, на ремонт. Только вагончик здесь и останется да опустевший генераторный сарайчик.
— Ну как, мужики? — Леонид поглядел на вышедших с баулами из вагончика Майкла и Самвела. — Готовы? Тогда грузитесь, а я проверю.
Зайдя в вагончик, Леонид еще раз проверил окна, как они закрыты. Поглядел на коробку с десятком банок консервов, трехлитровые стеклянные банки с чечевицей и рисом, несколько пачек спичек, банку с солью на полке в общей комнате, старую трехлинейку в углу с набитыми патронами подсумками на брезентовом древнем ремне. Тут принято оставлять запас продуктов и хоть какое-либо оружие с запасом патронов, пусть и самое старинное. Хотя бы нож или топор. Примерно как в зимовьях Сибири и Дальнего Востока. Мало ли — может, это кому и жизнь спасет…
В опустевшей сараюшке лежал запас дров и канистра с солярой. Да и в паре бочек литров триста отработки, вроде уже никому не нужна, но выливать на землю не стоит: ей топить печку можно без проблем — плеснул на угли немного, и горит с полчаса. Скорее всего, никому не потребуется, но мало ли… Для одного человека того запаса продуктов на месяц хватит, если экономить. Да и грибы можно собирать, улиток, змей ловить. В сезон дождей выжить можно, нужны лишь кров и огонь.
Закрыв на внешние засовы двери вагончика и сарая, Леонид замотал их мягкой медной проволокой. Зверь не откроет, а для человека проблем нет. Обошел вокруг, еще раз осматривая внешне. Да, все закрыто, все окна фанерными щитами забраны.
— Заканчивай, Лень! Хорош кругами ходить. — Ромка развалился на сиденье MUTT, ожидая мастера. — Смотри, «млядский состав» из «Конца путей» уйдет.
— Он вечерним эшелоном уходит, в двадцать восемь часов. Порядок есть порядок. — Панфилов отмахнулся от нетерпеливого механизатора и поглядел в сторону кладбища. Над могилой Джефферсонов возвышался незамысловатый памятник. Ленька на свои деньги заказал в Шайенне простой бетонный столб с большой, яркой фотографией семьи на фоне старого дома где-то в Старом мире. Пусть они хоть так будут веселыми и беззаботными. Хотя какие у них сейчас заботы…
— Ну, прощай, «Глухомань». Надеюсь, больше не свидимся, и спасибо тебе. — Ленька отвернулся и пошел к своей «Перенти» с прицепом. Все-таки отличная тачка, хоть и руль справа. Но для здешних дорог это вообще не помеха.
Через три часа, сдав МUTT, М60 и каску, Леонид собрался было уходить, но был остановлен Поплавски.
— Погоди, мастер. Держи. — И протянул Леньке два плотных конверта. — Это рекомендательные письма от меня и Перкинса. Пригодятся в России, нас там знают. Удачи.
— Спасибо! — Ленька был по-настоящему растроган. Первый раз так, при увольнении, ему желают удачи. — До свидания, Ральф. Всего доброго, мисс Сьюзан.
И уже бывший мастер спрыгнул с площадки офисного вагона.
— Лень, поесть в салун сходишь? — окликнул его Майкл, проходивший мимо.
— Позже. — Леонид достал из «Перенти» тяжелую картонную коробку и пошел мимо офисных вагонов в конец формируемого эшелона. Там самые крайние вагоны принадлежали «млядскому составу».
— Здравствуй, Эльза. — Леонид поставил грубую коробку перед все-таки очень красивой женщиной. За это лето он ей был очень благодарен, хотя и знал, что ни он ей, ни она ему ничего не должны и не обязаны.
— Здравствуй, Леонид. — Удивленная мадам поглядела на серый картон. — Это что?
— Погляди, — усмехнулся парень, пожимая руку вышибале.
Заинтересованная хозяйка борделя вскрыла коробку и ошеломленно уставилась на растение с крупными ярко-зелеными листьями в обрезанной пластиковой канистре.
— Не может быть! Это же?.. — Ошеломленная Эльза повернулась к Леньке. И без того большие синие глаза были распахнуты так, что в них, как в озерах, утонуть можно было.
— Пламенеющая лилия! Точно, мэм, это она, — вышибала аж привстал со стула, — только еще не цветет.
— Откуда, Леонид? — Не верящая своим глазам женщина обошла цветок. — Это же огромная редкость!
— Нашел за карьером, пару месяцев назад. — Ленька до сих пор помнил то восхищение и благоговение, по-другому и не скажешь, когда увидел неподалеку от себя полыхающий красными сполохами огромный бутон лилии. Змеелов, которого Ленька привел на это место, рассказал ему, что это очень редкий цветок, о котором мечтают практически все женщины этого мира. — Но ее в цветущем виде трогать нельзя, пришлось ждать.
— Леонид, ты чудо!!! — Мадам шагнула к Леньке и крепко, страстно его поцеловала. Между прочим, первый раз за все время их общения.
— Я знаю, — засмеялся довольный парень. — Мадам, я не в курсе, как его растить и содержать, но выкопал я его, не повредив при этом корни, с большим запасом. Так что бери на счастье, это мой подарок.
И уже когда собрался выпрыгивать из вагона, его сзади окликнула мадам:
— Леонид, если хочешь, то можешь зиму у меня провести, в Форте Ли.
— Нет, спасибо, но не хочу. — Леонид обернулся и поглядел на стоящую в тамбуре хозяйку борделя. — Ты потрясающая женщина, Эльза. Умная, красивая, сильная. При этом хитрая и коварная, как настоящая волчица. Я рядом с тобой волчонок-сеголеток, а тебе матерый волчара нужен. Спасибо тебе за все, я тебя никогда не забуду. — Леонид наклонился и поцеловал ей руку.
И спрыгнул из вагона. Ему еще один подарок надо сделать, лилий-то две рядышком росло, в паре метров. Они, лилии, по три-четыре тысячи экю за цветочек уходят в Форте Вашингтоне, например, но для таких женщин — не жалко.
— Сэнди, это тебе. Спасибо за песни. — И Леонид поставил на ободранную крышку пианино картонную коробку. — Ты поешь как ангел, будто у тебя душа звенит. Мне будет не хватать твоих песен, честное слово.
Пока девчонка распаковывала подарок, Ленька неторопливо повесил свою «Сайгу-308» на вбитый гвоздь. И пошел к обедающим Самвелу, Ромке и Майклу.
— Приятного аппетита, джентльмены. Как сегодня обед?
— Леонид, ты же знаешь, что у Мюррея все всегда отлично! Зачем тогда спрашиваешь? — Самвел с удовольствием откинулся на тяжелом стуле. — Люблю готовить, но иногда так нравится поесть что-либо вкусное и не мной приготовленное…
— Лень, твое браконьерство приносит свои плоды, — засмеялся Ромка и кивнул на ошарашенную девчонку, которая поняла, что именно ей подарили. Тем временем Сэнди взвизгнула от радости, подскочила к Леньке, чмокнула его в щеку и убежала куда-то с коробкой.
— Не девчонка, а комета, — засмеялся подошедший Мюррей. — Леонид, что ты ей подарил?
— Пламенеющую лилию. — Ленька засмеялся, глядя, как Мюррей аж присвистнул от такого ответа. — Что вкусного есть сегодня?
— Свиные ребрышки с картофелем. Гречневая каша с тушеной курицей, для русских. Если будешь брать водку, то рекомендую жареные соленые огурчики: все русские, которые их у меня пробовали, очень хвалили. И обед всей вашей компании — за мой счет, ребята. Давно сестренку такой радостной не видел. — Мюррей грузно поднялся. — Ну так что будешь?
— Так, ребрышки с картошкой, половину твоей порции, и кашу с курицей. И огурчики попробовать, но без водки. Нам сегодня еще до Шайенна доехать нужно. А вот пива кружечку — не откажусь.
Тут прибежала слегка запыхавшаяся Сэнди и, поправив белый стетсон, протянула Леониду пару компакт-дисков.
— Вот, Леонид. Это я себя записывала в прошлый сезон дождей. Слушай. — И девчонка пошла на свое рабочее место, если можно так сказать. — Так, джентльмены, внимание! Я сегодня для русских парней спою несколько песен на их родном языке. Прошу не судить меня строго за произношение, все-таки тексты учила по записям Хворостовского.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Через четыре часа, уже примерно в полусотне миль, то есть около восьмидесяти километров от «Конца путей», Леонид притормозил на вершине высокого холма. Внизу, справа от грунтовки, шла «железка»-одноколейка. Сзади путь «Перенти» с прицепом отмечал длинный шлейф мельчайшей пыли, постепенно оседающей вдали.
— Что, Леонид? — поинтересовался с левого сиденья Майкл, возле установленного на вертлюге М60.
— Погляди. — Леонид ткнул пальцем в следы на пыльной дороге. — Как будто бревно перетащили. И причем недавно, тут же перед нами пара машин точно прошла сегодня.
— Скорее всего, каменный варан, — почесал могучий загривок бывший морпех, — их поменьше стало, но они есть. След больше всего на крокодилий похож.
— Поехали, Лень, нечего высматривать. — Ромка возле ДШКМ, установленного на могучем заднем вертлюге, опасливо покрутил головой. — Ну его нафиг, покусает еще хрень какая!
— Точно, поехали! — И австралийский вездеход неторопливо двинулся на запад, к желанной ночевке в Шайенне.
